«Вернув мамонтов, вернуть экосистему»
Всемирный центр мамонта, который создают в Якутии, собирается заняться клонированием этих вымерших животных. Исследовать ДНК мамонта будут в рамках соглашения между фондом «Эффект мамонта», резидентом «Сколково» компанией Artembryogen Engineering и Российской академией наук. Магистранты биологического факультета МГУ Мария Базаревич и Анастасия Павлова в интервью NEWS.ru рассказали, насколько заявление о возрождении мамонтов является серьёзным или больше необходимо для привлечения внимания к самой проблематике клонирования, что подобная работа даёт науке, а также помогут ли мамонты в борьбе с глобальным потеплением.
— Насколько это осуществимый в принципе проект? Были ли какие-то аналоги?
Анастасия Павлова
— Попытки были, но каких-то серьёзных успехов до сих пор не было достигнуто. Мамонта ещё никому не удалось клонировать. Тут важно различать две стратегии. Есть американская компания Colossal Biosciences которая, как сообщается, собирается клонировать мамонта, но это не совсем так. На самом деле они хотят взять геном слона, модифицировать его в нескольких десятках точек. Это будет, по сути, геном слона, который будет нести в себе характеристики мамонта. Это совсем не то же самое, что классическое клонирование, когда берётся клетка мамонта и этот генетический материал переносится в яйцеклетку родственного животного — в данном случае слона. Это вторая стратегия, которую, как я понимаю, будут использовать у нас. Проблема такого классического клонирования в том, что нужна не просто информация о генетическом материале, но и хорошо сохранившаяся клетка. Это самая большая проблема — до сих пор никто не нашёл достаточно хорошо сохранившуюся клетку. Очень хорошо сохранились клетки, добытые из мамонта Юка (найденная в РФ в 2010 году уникальная по сохранности мумия молодого мамонта. — NEWS.ru). Их перенесли в клетки мышей, однако деления клетки добиться всё равно не получилось, клетки не воспроизводились. Было слишком много цепочных разрывов, ДНК была слишком сильно повреждена.
— Насколько клонирование мамонтов важно для науки, или это исключительно для «вау-эффекта»?
Анастасия Павлова
— Можно начать с «вау-эффекта» и получить финансирование для важных вещей, которые могут широкой публике показаться на первый взгляд не такими важными, но они точно важны учёным и с фундаментальной, и с прикладной точек зрения.
Мария Базаревич
— Да, например, это поможет спасать вымирающие виды. Впрочем, если говорить о мамонтах, то это не совсем подходит, подходящей для них экосистемы уже нет.
— Её придётся искусственно создавать?
Анастасия Павлова
— Да, насколько я понимаю, хотели сделать так: вернув мамонтов, вернуть экосистему. Непонятно, правда, можно ли действительно это сделать, всё упирается в количество и масштабы. Сколько у нас будет мамонтов и как они будут влиять на окружающую среду. Есть проблема в выборе мамонта в качестве объекта. В качестве суррогатной матери хотят использовать слониху, но именно слоны — самые неудобные с этой точки зрения млекопитающие. Период беременности у них один из самых длинных — два года. Не говоря уже о том, что делать всё это хотят в холодной Якутии. Для слонов надо будет строить крытые загоны и прочее. Вероятность неудачи гораздо больше, чем удачи. Соответственно, возникают этические вопросы: будут ли много раз мучить одну и ту же самку слона? Сможет ли прижиться плод? Как отреагирует иммунная система? Будет ли мамонт соответствовать родовому пути слонихи?
— Были ли похожие эксперименты с другими животными?
Анастасия Павлова
— Да. Кажется, это был вид пиренейского козерога, который вымер в нулевые годы. Их генетический материал хранился 10 лет, после чего решили попробовать возродить вид, подсадив эмбрионы к генетически близким самкам козла. Были сотни этих подсадок, в итоге забеременеть смогла только одна самка, но детёныш умер вскоре после рождения из-за несовместимых с жизнью дефектов. А ведь это только козлы, теперь перенесите эти проблемы на слонов.
Мария Базаревич
— Как раз западный проект предлагает более этичный подход — искусственное вынашивание в искусственной матке. Идея возникла после того, как недавно получилось создать 3D-матку и успешно вынести там мышат. Однако для мамонта всё гораздо более сложно. Мышь — это стандартный объект, хорошо изученный, про мамонта такого нельзя сказать.
— Писали что мамонты, если их получится возродить, помогут бороться с глобальным потеплением.
Анастасия Павлова
— Ну, это гипотеза. Возможно, такой эффект будет достигнут, если мамонты выживут, если начнут топтать снег, тогда он потеряет свои теплоизоляционные свойства, это позволит лучше сохранять вечную мерзлоту, что повлияет на выброс метана. Возможно, речь о чём-то более локальном. В Якутии существует Плейстоценовый парк. Там получалось влиять на экосистему при условии, что было определённое количество крупных животных на определённой площади. Там больше начинало расти травянистых растений, по сравнению с имеющимися кустарниками, например. Однако о влиянии мамонтов можно только гипотезы строить.
Мария Базаревич
— Однако для того, чтобы какая-то популяция животного действительно начала влиять на экосистему, то это должна быть очень большая популяция, но как её получить из только что воспрещённого животного? Это пока всё не очень понятно.
— Вы говорили про полезность проекта по воскрешению мамонта, в том числе для привлечения средств в генетику. А как в России в целом обстоят дела с её финансированием сейчас?
Мария Базаревич
— Насколько мы можем судить — очень неплохо. Многие исследователи делают те вещи, которые им хочется. Мы с Настей занимаемся секвенированием генома. Это достаточно дорогостоящие исследования, однако ими занимаются и в нашей, и во многих других лабораториях Москвы.