Не те люди и цели: что не так с российской космонавтикой

Сегодня мир отмечает 60-летие полёта Юрия Гагарина в космос, в преддверии которого в соцсетях разгорелся скандал. Интернет-пользователи обвинили госкорпорацию «Роскосмос» в удалении надписи «СССР» со шлема первого космонавта на памятных фотографиях. Там оправдались тем, что аббревиатуру якобы никто специально не ретушировал, но осадочек, что называется, остался. Космический прорыв был неотъемлемой частью советского проекта, следствием взрывного развития науки и техники. Известна точка зрения, что нынешние менеджеры космической отрасли во многом «проедают» остатки советских наработок, терпя неудачи и провалы, но не отказываясь от амбициозных планов покорения Луны и Марса. NEWS.ru поговорил на эту тему с космонавтами и теми, кто помнит Юрия Гагарина, а также вспомнил, как готовился первый «штурм неба».

Люди со стороны и бюрократия

Лётчик-космонавт и Герой СССР Муса Манаров назвал историю с отсутствием надписи «СССР» глупостью. Он подчеркнул, что Советская страна была передовой космической державой «и делать вид, что её не было, — это просто смешно».

{{expert-quote-12159}}

Author: Муса Манаров [ лётчик-космонавт, Герой Советского Союза ]

Если бы говорили просто о недостатках того времени — это одно, а делать вид, что той эпохи не было, — это совсем другое <...>. В советское время тоже были ошибки в космонавтике, поэтому это нормальный процесс, что у нас сейчас космонавтика тоже не идеальная. Плюс недостаток средств, техника становится дороже, потому что её возможности расширяются. Основные направления у нас продолжают развиваться. Единственное — мы не можем угнаться за теми державами, например США, которые имеют гораздо больше [средств] на эту отрасль. Многие читатели относятся пренебрежительно к нашей космонавтике. И я вижу отрицательные комментарии по поводу каких-то наших вещей. Я бы советовал этого не делать. Это огромная отрасль, где задействовано много людей, которая требует огромного финансирования. Плюс у нас история сложная. Нужно своих ценить и уважать — в этом и есть патриотизм.

Также удивился отсутствию советской символики на памятных материалах Роскосмоса и лётчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза Анатолий Филипченко. Он довольно негативно охарактеризовал деятельность главы отраслевой госкорпорации Дмитрия Рогозина, добавив, что из истории нельзя вычеркнуть роль СССР в развитии мировой космонавтики. По его словам, также неправильно гагаринскую тематику «подгонять под современные идеологии». Комментируя нынешнее состояние космической отрасли, Филипченко подчеркнул, что для продолжения успешной научной деятельности России нужна «своя автономная [космическая] станция» из-за «натянутых отношений» с США. К тому же он напомнил, что состояние нынешней МКС «на пределе, её ресурс два раза продлевали, на ней опасно». Он привёл в пример Китай, где всё «автономно делают и никого не приглашают, а у нас непонятно, кто хозяин».

Кроме этого, Филипченко скептически относится к развитию российской лунной программы. По его словам, она потребует «диких расходов».

{{expert-quote-12161}}

Author: Анатолий Филипченко [ лётчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза ]

У нас небогатая страна, если говорить о населении. Многие не понимают, что на Луне даже помочиться нельзя — там мгновенно погибнешь, там нет кислорода. А в скафандре ходить — сколько проходишь? Вот станция вместо МКС нужна. И ещё нужно обновить транспортный корабль «Союз». Марс нам тоже абсолютно не нужен, ещё лет 100.

Дмитрия Рогозина Герой Советского Союза сравнил с экс-министром обороны Анатолием Сердюковым. Первый — «журналист по образованию и руководит сложнейшей отраслью», а второй — «развалил армию».

Я к этому отношусь отрицательно, когда человека-неспециалиста назначают на сложнейшую отрасль. Нельзя назначать людей со стороны на какие-то отрасли, лишь бы была какая-то преданность. Толку от этого не будет, — резюмировал космонавт.

Ранее в интервью NEWS.ru друг Юрия Гагарина, полковник ВВС в отставке, преподаватель академии ВВС имени Гагарина Валентин Петров объяснил, что надпись «СССР» на шлеме нужна была, потому что скафандр был без опознавательных знаков.

Это было сделано для того, чтобы когда он приземлится и увидит людей, которые не знают его, они поняли, что это советский человек. Это на тот случай, если он непонятно где приземлится. И это перед самым стартом было, в самый последний момент написали на шлеме, — отмечал Петров.

При этом он считает, что за последние годы Россия отстала в космической отрасли и «сейчас надо трудиться, чтобы занять ведущие позиции», какие были у СССР. Петров, так же как и Филипченко, подчеркнул, что Дмитрий Рогозин — «не специалист в космонавтике <...>, ну и результаты видны».

В свою очередь в Роскосмосе объяснились, что никто надпись «СССР» с фото Юрия Гагарина перед полётом специально не убирал. Но это уже вряд ли могло остановить вновь начатую дискуссию о том, в каком месте оказалась отечественная космонавтика после демонтажа советской системы.

Довольно подробно о разнице между советским и постсоветским отношением к соответствующим программам рассказывал один из архитекторов советского космического прорыва Борис Черток (1912–2011). В своей книге «Ракеты и люди» он, в частности, вспоминал, как почти на пустом месте посреди казахстанской степи вырос город Ленинск, ныне Байконур.

В мае 1957 года трудно было предположить, что на месте пыльных, разбитых грузовиками дорог, землянок и бараков в голой степи вырастет такой «социалистический город Солнца». Стотысячное население закрытого города, в котором не было перебоев ни с электричеством, а в зимнюю стужу — с теплом, ни со снабжением всем необходимым, трудилось только ради ракетно-космической техники Советского Союза. В последующие годы город продолжал благоустраиваться, развиваться и хорошеть. Страшным ударом по моим светлым воспоминаниям об этом городе было то, что я увидел через 24 года, а потом не раз слышал от товарищей, регулярно его посещавших в последующие годы, — писал Черток.

По его словам, в постсоветские годы «некогда цветущий город Ленинск и огромное хозяйство полигона к концу XX века разрушились без применения какого-либо оружия». Для этого было достаточно «лишить его электричества, топлива и городских властей».

Радикальные реформы предали анафеме общество, в котором были созданы могучие производительные силы, передовая наука и культура, потому только, что оно называлось «социалистическим», — добавил архитектор советской космонавтики.

Также Черток вспоминал, что для успешного полёта на Луну были нужны водородные жидкостные ракетные двигатели (ЖРД), создание которых тормозилось из-за бюрократических проволочек хрущёвского периода. В этой связи он вспоминал, как они с учёным Константином Бушуевым даже пришли к «крамольной мысли», что если бы страной правил Сталин и «ему бы доложили, что для решения поставленной им задачи необходима разработка новых ЖРД на водороде, — будьте уверены, он бы пригласил всех кого надо, установил сроки, спросил, чем помочь, и мы бы имели двигатели не хуже американских».

По словам Чертока, проектирование кораблей и ракетных блоков Л3 и разработка схемы экспедиции на Луну всерьёз начались только в 1963 году. В течение двух последующих лет были выпущены рабочие чертежи самой ракеты и появились предэскизные проекты лунных кораблей. Однако экономисты Госплана предупредили, что внушительные цифры необходимых затрат «не пройдут» через них и Минфин.

Это было самое досадное. Даже чиновники понимали, какой вред приносит распыление средств на сверхтяжёлые носители. «Но даже это не самое главное, — сказал как-то Королев после очередной встречи в апартаментах Совмина, — все они лихорадочно ищут по команде Хрущёва пару миллиардов для сельского хозяйства», — вспоминал Черток.

Сверхтяжёлая задача

В преддверии Дня космонавтики публицист Павел Пряников, комментируя планы создания сверхтяжёлой ракеты для полётов на Луну и Марс, напомнил, что «ещё 40 лет назад СССР был в шаге» от этого. Он привёл воспоминания министра общего машиностроения Советского Союза Олега Бакланова:

Благодаря «Энергии-Бурану» (программа советской многоразовой транспортной космической системы. — NEWS.ru) уже маячил полёт на Марс. Мы же создали новую размерность. Нынешние космические аппараты имеют внутренний диаметр не более трёх метров. Год летать в космосе в таких условиях — с ума можно сойти. А «Энергия-Буран» внутри был больше 50 метров. На базе технологий новой размерности мог быть создан космический корабль для выхода на опорную орбиту в 200–300 километров. Там можно было монтировать из этих модулей космический поезд с запасами воды, пищи, воздуха и так далее. А уже оттуда стартовать на Марс. Ведь только туда лететь год, а потом ещё и год обратно.

Павел Пряников предположил, что даже поздний СССР «с большим трудом», но мог «потянуть» такой проект. К работе над «Энергией-Бураном» были подключены 1,1 тысячи предприятий и свыше 1,5 млн человек. Однако к 1988 году на программу израсходовали средства, составляющие примерно годовой военный бюджет СССР.

Нынешние планы освоения Луны и Марса связывают с разработками ракеты «Ангара», которую запустили в декабре 2020 года, — тогда она полетела лишь во второй раз за шесть лет, а с момента начала работы над ней прошло уже больше четверти века. В 2015 году генеральный конструктор центра имени Хруничева Александр Медведев утверждал, что отечественную ракету можно будет массово (до 20 единиц в год) выпускать на новом заводе в Омске по образу и подобию компании SpaceX Илона Маска, «которая производит ракеты-носители Falcon, перестроилась очень быстро и организовала эффективное производство». Однако уже в 2017-м тогдашний глава Роскосмоса Игорь Комаров признался, что «в связи с сокращением финансирования, в том числе по линии Минобороны, планы по производству „Ангары“, к сожалению, уменьшились в несколько раз».

В подготовке материала также участвовала Марина Ягодкина.