«Ребята, а вы там не...». Иноагента Макаревича довели до белого каления трудности жизни простых смертных
Переезд в «землю обетованную»
В 2022 году 68-летний Макаревич (признан иноагентом) вместе с женой Эйнат Кляйн и новорожденным сыном Эйтаном переехал в Израиль. Рождение сына стало основной причиной эмиграции — как признавался сам музыкант, в этом решении «не было никакой политики».
Для семьи была куплена элитная квартира у побережья в Нетании. Казалось, что все складывается идеально: новая страна, молодая жена, долгожданный наследник и перспективы спокойной жизни вдали от российских проблем.
Макаревич явно рассчитывал, что его звездный статус и в Израиле обеспечит ему привычные льготы и особое отношение. Годы жизни в системе, где любой вопрос решался одним звонком, а статус открывал все двери, не прошли даром. Но израильская реальность готовила неприятные сюрпризы.
Аптечный шок
Все началось с самой обыденной ситуации — похода за лекарствами. Врач выписал рецепт на три месяца, учитывая гастрольную деятельность пациента.
В российских аптеках к подобным просьбам относились с пониманием — знакомые лица, статус, репутация работали как молчаливая договоренность.
Но израильская аптечная система оказалась куда суровее ожиданий звезды. Здесь цены устанавливаются Министерством здравоохранения, а выдача лекарств контролируется на государственном уровне. Никаких исключений для «важных персон» не делается.
«Как закончится, так сразу за вторым и приходите», — услышал знаменитый пациент от аптекаря.
Попытки объяснить свой статус артиста натолкнулись на требование предъявить билеты на гастроли. Билетов не было, и последовало сухое:
«До свидания».
Второй поход в аптеку стал еще более унизительным. Когда таблеток осталось всего на три дня, ответ был предсказуем:
«Вот через три дня и приходите».
Местные фармацевты работают строго по инструкциям и никогда не берутся ставить диагнозы или советовать препараты — это часть их профессиональной этики.
Именно тогда Макаревича и прорвало:
«Ребята, а вы там не...»
Эта фраза, завершившаяся ненормативным словом, стала квинтэссенцией всех накопившихся разочарований. Человек, привыкший к тому, что его проблемы решаются моментально, столкнулся с безразличной бюрократической машиной, где его российская слава ничего не значит.
Рухнувшие иллюзии
В израильских аптеках не спрашивают, кто ты и какие у тебя заслуги. Там действуют простые правила: один рецепт — один флакон, закончилось — приходи за следующим. Автоответчики вместо живых операторов, жесткие правила выдачи лекарств, требования документального подтверждения каждой просьбы. И никакие ссылки на гастроли не изменят этого порядка.
То, что раньше казалось незыблемым — особое отношение, VIP-статус, возможность решить любой вопрос одним звонком — исчезло без следа. В новой стране Макаревич оказался обычным человеком, которого никто не знает и не собирается знать.
Проблемы множились. У музыканта возникли серьезные сложности с получением шенгенских виз, что поставило под угрозу его гастрольную деятельность в Европе.
«По миру — масса приглашений, но сейчас большие проблемы с получением виз», — жаловался он в интервью.
Концерты в Казахстане, Киргизии и Узбекистане были отменены.
История Макаревича — далеко не единственная. Финансовые трудности и отмена концертов стали обычным явлением для многих российских звезд, покинувших страну и признанных иноагентами.
Эмиграция, особенно в зрелом возрасте, требует полной перестройки жизненных принципов. То, что работало десятилетиями, может оказаться совершенно бесполезным в новых условиях. Языковой барьер, бытовые проблемы, отсутствие привычных связей — все это становится суровой проверкой на прочность для тех, кто привык к особому отношению к себе.
Цена утраченного статуса
Случай в израильской аптеке стал болезненным отражением новой реальности: когда рушится привычный мир, приходится учиться жить заново.
«А главное — божественный статус был утрачен», — как метко заметил один комментатор в соцсети.
И теперь 70-летнему рок-музыканту с мировым именем приходится по три дня ждать новую упаковку лекарств в обычной израильской аптеке, где его никто не знает (и, возможно, знать не хочет), и где его прошлые заслуги не гарантируют никакого особого отношения.
Возможно, это и есть самый болезненный урок эмиграции — понимание того, что реальная жизнь не делает исключений ни для кого. Даже для тех, кто еще вчера считал себя небожителем.