"Просто — бам! И ты не дышишь. Сгорел твой дом"
Как звучит аудиоспектакль "До и после Бури" о самом драматичном периоде в жизни казанского ТЮЗа
В начале года казанский ТЮЗ запустил новый проект — аудиоспектакль "До и после Бури" от главного режиссера театра Радиона Букаева, повествующий о жизни ТЮЗа с 1987 по 1995 год. Помимо звукового предоставления, в фойе зрители могут изучить инсталляции и потрогать реквизиты двух спектаклей — это "Дракон" по Евгению Шварцу и "Буря" Шекспира.
Эпоха Цейтлина
Время спектакля — это время работы в нем Бориса Цейтлина, ленинградца, выпускника Ленинградского института театра, музыки и кинематографии. Он работал в Орловском ТЮЗе, ставил в Красноярске, Омске, Вологде, Липецке, Брянске, в Камаловском делал "Антония и Клеопатру". "Дракон" — первая его работа в Молодежном театре, где он поработал над 11 спектаклями. После трудился в Ленкоме, в театрах Екатеринбурга, Риги, Томска, Новосибирска и других городов. Среди его последних постановок — "Похождения Оли Цинкобуровой" в БДТ.В 1992 году "Погром" по роману Бориса Васильева "И был вечер, и было утро" получил Государственную премию. В 1996 году "Буря" Цейтлина выиграла премию "Золотая маска" в номинации "Лучший спектакль года". Такое не делал тогда ни один из казанских театров. Это был, конечно, вызов, ведь в ночь с 30 на 31 января 1995 года у ТЮЗа, тогда называвшегося Молодежным театром, сгорели сцена и зрительный зал. Труппа до 10 марта 2001 года репетировала и играла на других сценических площадках.
Текст писал драматург Камиль Гимаздтинов, также он журналист, исследователь среднеазиатского кино и магистр истории. Художниками стали Александр Греньков, Рафис Файзрахманов, Надежда Иванова, за музыку и саунд-дизайн отвечает Альфит Фархадшин. Публикуем аудио- и текстовый вариант финала спектакля.
"До и после Бури", финал
А (очень театрально): — 31 января 1995 года. На Баумана гуляют кришнаиты, в Казанском цирке готовится выступить маг-парапсихолог, молодая артистка Казанского "бывшего" ТЮЗа Лена Калаганова бежит на репетицию. Бежит — потому что опаздывает.
Лена Калаганова: — Хоть бы утреннюю репетицию отменили, господи.
Звенящая пауза.
Автор: — Погодите-ка…
Лена Калаганова: — Откуда дым?
Пауза.
Лена Калаганова: — …Как?
Звуки вязнут в уплотнившемся воздухе. Стук каблуков — Калаганова еще ускоряет шаг и падает.
Лена Калаганова: — Оййй..
Вокруг сигналят сиренами пожарные машины. Вода бьет из шлангов. Рядом обмениваются мнениями зеваки. Лена встает и идет мимо них.
— Ну и чадит!
— Смотри-ка, черные клубы.
— Это бензол… Полистирол… На даче как-то баня горела…
— А где огонь… Мам, а где огонь?
— Ну тушат же. Пойдем, нам торопиться надо.
— А где огонь? Нет дыма без огня же!
— Пойдем, на дым будешь смотреть — ослепнешь.
— Давно так?
— Дай черт его знает.
Лена Калаганова: — А что тут… Извините! Господин пожарный! Что происходит?
Пожарный: — Ниче полезного. Идите по своим делам.
Лена Калаганова: — Не понимаю…
Пауза.
Галина Юрченко: — Лена, сгорел театр.
Автор: — И пауза.
Пауза.
Лена Калаганова: — Просто — бам! И ты не дышишь. Сгорел твой дом. Кира! Кира Солодянкина! Мы же вместе были в тот день?
Кира Солодянкина: — Нет. Точно нет.
Лена Калаганова: — А у меня было четкое ощущение почему-то… что все мы там были вместе.
Звуки уборки: люди перебирают горелые материалы.
Автор: — А потом был субботник. А потом Борис Цейтлин позвал на место сгоревшего театра муллу, батюшку и раввина. А потом, спустя две недели, когда сажу отмыли там, где было можно ее отмыть, актеры надели костюмы и поднялись на сгоревшую сцену.
Михаил Меркушин: — Тут осторожно!
Лена Калаганова: — Не провались!
Галина Юрченко: — Обходи люстру! Аккуратно!
Лена Калаганова: — У всех такие потерянные глаза… и в кучку сбились.
Надежда Кочнева: — Ну так потому что холодно.
Роман Ерыгин: — Живем, живем!
Корреспондент: — Готовы? Делаю фото!
Вспышка. Еще одна. И еще.
Лена Калаганова: — Смотрите!
Сергей Мосейко: — Что там?
Роман Ерыгин: — Где?
Лена Калаганова: — Ну голубь сел на балку! Белый голубь, вон, на балке в самой крыше!
Надежда Кочнева: — Точно!
Галина Юрченко: — Точно, да!
Пауза. Голубь улетел.
Автор: — Цейтлин остался еще в Казани. Целыми днями актеры репетировали "Театральный роман" в обуглившемся здании "бывшего" ТЮЗа. Почти все декорации сгорели, от большинства спектаклей остались только кусочки. Уцелела только "Буря".
Борис Цейтлин: — Повезем ее в Челябинск.
Автор: — И увезли — Борис Цейтлин и девять актеров. С Челябинском в итоге не срослось, но у Цейтлина был припасен последний козырь в рукаве — проект по "Неточке Незвановой" с театром на Амстеле в Голландии с Романом Ерыгиным, Надеждой Кочневой, Михаилом Меркушиным, Сергеем Мосейко, Еленой Крайней и Розой Хайруллиной.
Михаил Меркушин: — В роли скрипача Ефимова — Роман Ерыгин. Он приходит в кабак, садится за стол. Ему приносят закупоренную бутылку русской водки, пустой граненый стакан в 250 миллилитров и соленый огурец. Ефимов вспарывает гвоздем бутылку, наливает в стакан настоящую водку до самых краев, выпивает ее за один взмах, закусывает огурцом и слушает. Звучит музыкальная композиция Starless британской рок-группы King Crimson — запись 1974 года, автор песни Джон Уэттон. Ефимов слушает страшные по своей сути слова песни, которые перевести на родной язык не может. Слушает музыку и понимает, что вся его жизнь — это головокружительный прыжок к звездам, закончившийся бесконечным падением в бездонный мрак. Горькие слезы текут по его пьяному лицу.
Пауза.
Автор: — Роман Ерыгин, Надежда Кочнева, Михаил Меркушин и Сергей Мосейко вернулись в Казань и продолжили работать с другими актерами, оставшимися здесь. Роза Хайруллина осталась в Москве. Елена Крайняя и Борис Цейтлин пошли своей дорогой. 16 лет спустя Борис Ильич поставил продолжение "Бури" на основе "Сна в летнюю ночь" в новосибирском театре "Старый дом". Казанский ТЮЗ восстановили в 2001 году.