А помнишь, как играли в неглиже, на палубе и в теннис – Фаберже…
СМИ кудахчут про яйцо. Предположительно – Фаберже, обнаруженное Штатскими супостатами, цитирую на «арестованной яхте российского олигарха». Ладно – яхта, сооружение достаточно громоздкое с массой нюансов, и оперативно реституировать (отозвать) посудину под защиту «нашенских» портов довольно-таки не просто. Но яйцо? Неужто сложно снести обратно на родину, казалось бы, закатил в карман и все дела. Или нет? Барахла столько, что фабержой больше, фабержой меньше – в суете среди мелочишки и не разобрать.
Вроде пустячок, а неприятно, ведь в культ «яйца» возвёл аж император Александр III, заказавший в далёком 1885 году у нестарого Карла Фаберже пасхальный сюрприз для своей супруги Марии Фёдоровны. Позже образовалась целая команда мастеров и как бы нынче сказали – креативных дизайнеров, но де-факто вся ювелирка ассоциировалась с Фаберже, а вот «де-юре» он оформить собственную марку то ли не сообразил, то ли «проклятые большевики помешали». Как гром же среди ясного неба!
Ну, кто бы мог предположить, ибо в той сугубо вертикальной Империи (мечта-с!) всё было надёжно и духоподъёмно до самого верха: сражения успешно наступались, дворяне до боли любили крестьян, а те отвечали взаимностью, духовные отцы блюли, чтоб ни пьянства, ни распутства, крепкие хозяйственники под «хруст французской булки и вальсы Шуберта» крепили монархически-отечественную промышленность. Пока не прилетела откуда-то опломбированная тарелка, и лобастый инопланетянин сотоварищи не порушили прежнее великолепие. Да вдобавок ещё и «мины» разбросали.
А потом и вовсе «кровавый Сталин дотянулся» (как выразилась про Джугашвили в 2010 году некая Ирина Ясина) – советское государство распродавало ценности за границу, изделия Фаберже, в том числе, особенно «пошли» по этапу индустриализации. И это было плохо, хотя некие Ильф с Петровым в «12 стульях» необдуманно написали: «Сокровище осталось, оно было сохранено и даже увеличилось. Его можно было потрогать руками, но его нельзя было унести».
Слава богу, закончился период «безвременья», опять возродились на земле русской радетели, расцвели меценаты, благо сокровища в новые времена можно было «и потрогать, и унести». А можно было и принести – Виктор Вексельберг купил за границами за большие миллионы коллекцию Фаберже и вернул радость созерцания «яиц» российским гражданам. А газета «Коммерсант» сообщила о его намерении «выпускать ювелирные изделия под маркой Faberge» (тот Карл-то с брендом, акцентирую - лопухнулся). Блестящий бизнес! Однако чегой-то не задалось, какой-то спор вышел, погнали разную напраслину на Виктора на нашего Вексельберга.
Не подумайте чего дурного, не его та яхта, где сейчас «предположительно нашли Фаберже». Зачем о подобном сообщают иноземцы – понятно, надо демонстрировать сколь лихо они там «санкционируют». Но вот к чему подобную новость ретранслируют российские СМИ? Наверное, в качестве ностальгии по прежним «царским временам»: ведь вроде недавно совсем, в неглиже, на палубе - в теннис яйцом Фаберже… Зато отныне (судя по нажиму официальной пропаганды РФ) «мы в одной лодке»!
Кстати, о местоимениях. Для объективизма – взгляд совсем уж постороннего. Английского писателя (стихи он тоже сочинял) Алана Силлитоу теперь и на острове-то не шибко почитают, а в наших широтах он и подавно забыт. Неоднократно приезжал в СССР, но после 1968 года пускать перестали, ибо слишком стал воображать о «правах человеков». Впрочем, в данном контексте – не суть.
Так вот, в 1964 году Силлитоу подметил интересную особенность: «В Братске говорят: „Здесь мы ставим дома”, или „Мы пускаем новый завод”, или „Мы построили новую плотину”. А в Англии всегда слышишь только; „Говорят, в будущем году они начнут строиться на том земельном участке”. Если бы я спросил рабочего в Ноттингеме: „Что это вы тут строите, приятель?”, он бы ответил: „Да вот они хотят ставить электрическую станцию”, „Они опять строят новые дома для учреждений”. В Советском Союзе я ни разу не слышал, чтобы мне сказали „они строят”, все здесь говорят „мы строим”, будь то писатель, заместитель председателя горсовета, боксеры в спортивном зале Братска, водитель такси, студент, работница, выкладывающая плитками пол в помещении электростанции в Волжске…»
«Мы» - это про общий интерес, выраженный в принципах хозяйствования и формах собственности, признанные после 1991 года «злодейски неправильными». И наступил (на кого-то – очень больно, на кого-то - продолжает наступать) славный период ментально-морального полураспада. На «остальных», «прочих», «этих» и «тех», что ударили шкурной конкуренцией по совместной кооперации и почти вернули «назад будущее» с новым дворянством, крепкой вертикалью и передовым хозяйствованием, где критически важно «не складывать яйца в одну корзину».
Как, да неужто ж «им» опять понадобилось «мы»? Легко! Только свистните, «они», «они» и «они» мигом соберутся!