Юрий РОСТ: Эрика знали многие, но душу он не раскрывал ни перед кем. Помним! Год назад ушел из жизни Эрнест Серебренников

25 января исполнилась годовщина со дня ухода из жизни Эрнеста Наумовича Серебренникова - выдающегося спортивного журналиста, комментатора и режиссера спортивных трансляций, одного из признанных лидеров отечественного телевидения. О своем коллеге вспоминает известный советский и российский фотограф, журналист, писатель, актёр, телеведущий Юрий Рост.

- Прежде чем познакомиться с Эрнестом Серебренниковым, я уже довольно хорошо знал Мишу - его брата, к которому Эрик был сильно привязан. Михаил Серебренников работал в редакции «Горизонт» Ленинградского телевидения и даже занимал какой-то пост, хотя журналистского образования, насколько знаю, не имел. Как, впрочем, и Эрик. Я был вхож в круг ребят из «Горизонта», часто бывал на их сборищах, где общался в основном с Мишей и спортивным журналистом Робертом Ягубяном. Там появлялся и Эрик, с которым я со временем также познакомился и с которым мы разговаривали в основном на спортивные темы.Первые впечатления от Эрика были очень приятными: он был ироничен, и в том числе самоироничен, был склонен пошутить, и сам воспринимал юмор очень хорошо, удачно шутил с понимающими людьми, но человеком он показался мне довольно закрытым.Несмотря на невысокий рост, когда он со своей круглой головой появлялся в компании и заводил разговоры, то всегда привлекал внимание. Прежде всего потому, что про спорт знал очень много, был всегда в курсе последних новостей, и вообще спорт очень любил и понимал, хотя, насколько знаю, всерьез ничем не занимался, разве что в детстве футболом и теннисом. Со многими большими спортсменами он был коротко знаком, и отношения у него с ними были взаимно уважительными. Сейчас уже, к сожалению, не вспомнить, кто из спортсменов входил в его ближний круг, но точно помню, что какие-то серьезные привязанности у него были.А вот более поздние репортажи Эрика помню довольно хорошо. Они были, возможно, несколько сдержанные, не очень эмоциональные, слишком продуманные, что ли, с научным подходом. Но чувствовалось, что человек, ведущий их, понимает, о чем говорит, во всяком случае, правила вида спорта, который комментирует, знает хорошо. Хотя вот странная история - в своих разговорах о спорте Эрик был гораздо интереснее, чем в телевизионных комментариях. Хотя Эрик (как, впрочем, и его брат) и в неофициальных беседах выражался отточенными формулировками, будто лекцию читал. В семидесятые и даже уже в шестидесятые Эрнест Серебренников был уже довольно заметной фигурой на Ленинградском телевидении, считал себя очень хорошим телевизионным режиссером, это я точно знаю. Во всяком случае, никакая задача его как режиссера, по его собственным словам, не могла застать врасплох: он, судя по всему, всегда прекрасно знал, куда поставить камеры, кого снимать, каким образом…Столь же профессионален он был и как комментатор. Я помню, как меня однажды поставили комментировать плавание. Кто был автор этой идеи, сейчас уже не вспомнить. Возможно, даже Эрик, он был в тот раз вторым комментатором и деликатно направлял меня, помогал, подкидывал вопросы и реплики. Дистанция, которую мы комментировали, была большая: то ли четыреста метров, то ли все полторы тысячи - времени уйма. Чем занимать все это время эфир, я решительно не понимал, и Эрик здесь очень меня выручил.Стать друзьями и даже просто приятелями у нас с Эриком не вышло - ни он, ни я к этому не стремились при том, что у меня довольно высокая «проникаемость», и людей я люблю. Хотя, казалось бы, и с Мишей Серебренниковым у меня были прекрасные отношения, и с Эриком общего много… Возможно, дело в том, что Эрик старше меня на четыре года, а в молодости это довольно серьезная дистанция, возможно, причина в профессиональном статусе: я был тогда студент на подхвате, а Эрик уже серьезная фигура на ТВ.А может, дело в том, что для меня на Ленинградском спортивном телевидении в шестидесятые-семидесятые был один бог - Виктор Сергеевич Набутов, а к остальным телевизионным деятелям я и раньше, и позже относился более-менее снисходительно и всерьез в то, что они говорят и как говорят, не вслушивался.Спустя какое-то время бывшая жена Эрика вышла замуж за моего близкого друга Игоря Лужковского, чемпиона и рекордсмена СССР и Европы по плаванию. Вероятно, для Эрика разрыв с супругой стал серьезной травмой, во всяком случае, как мне говорили знакомые, Эрик потом так и не женился, и в компаниях со спутницами его больше не видели. Во время Олимпиады в Москве, где Эрик работал, скоропостижно скончался его брат Миша, спустя много лет погиб сын Миши, любимый племянник Эрика Илья. Как Эрик переживал все с ним случившееся, что с ним происходило, так и осталось загадкой, в том числе для его близких друзей.При всей своей доброжелательности, обаянии, общительности и даже словоохотливости Эрик так и остался для меня и, думаю, практически для всех его знакомых человеком закрытым, душу он не раскрывал ни перед кем. Не будет, думаю, преувеличением сказать, что знакомы с ним были очень многие, но при этом практически никто его толком не знал.ПодготовилиКирилл НАБУТОВ и Сергей КНЯЗЕВ.