Еще раз о мечтах и грезах: чем они разнятся в России и США

"Государственная идеология? От русской идеи к русской мечте" — так была сформулирована тема круглого стола, состоявшегося на днях в московской Высшей школе экономики (НИУ ВШЭ) при участии Совета по внешней и оборонной политике. С подачи интеллектуального лидера обеих организаций Сергея Караганова ответ на заявленный вопрос и образцы для подражания искали в истории, политике и культуре (причем не только России, но и, например, Древнего Китая), в глубинах языка, произведениях классиков русской литературы и образах положительных героев советской фантастики. Призывали к формированию идеологии, способной указать путь к мечте, которая была бы привлекательна не только для нас, но и для наших соседей и вообще для внешнего мира. Гвоздем программы был прежде украинский, а ныне российский политолог и философ Дмитрий Выдрин, представлявший свою новую книгу "Парадоксы футурологии" и делившийся опытом прошлого личного общения с лидерами Украины, Грузии и других стран.

"Страдательный залог"

Сам я, что называется, ни разу не теоретик, но как журналист писал и про мечты, и про мифы — наши и американские, расспрашивал об этом умных и знающих людей, включая первого заместителя главы администрации президента РФ Сергея Кириенко. В итоге пришел к выводу, что одно из главных различий между нашими народами — в понимании своей роли в собственной жизни.

За океаном люди в целом считают себя кузнецами своего счастья и несчастья. Они не привыкли полагаться на своего дядю Сэма, приучены считать власть частью проблемы, а не решения. А у нас, по-моему, до сих пор принято власть заглазно хаять, но одновременно на нее же и уповать. Будто и хозяева в нашей жизни не мы сами, а некие постоянно присутствующие в наших разговорах "они", да и сама "настоящая" жизнь не у нас, а где-то еще. Для американцев такой подход немыслим, для себя я его называю "страдательным залогом" — не языковым, а житейским.

Почему так сложилось, в принципе, понятно. Американская мечта, как правило, сугубо индивидуальна и материалистична; жадность по тамошним понятиям — достоинство, а не недостаток. Прежде всего, именно она создает тягу в том "пылесосе", который притягивает за океан со всего мира чужие деньги, мозги и таланты. И это приносит свои плоды: политологический портал Axios на днях сообщил, что в 2022 году "доля американских домохозяйств с [годовым] доходом в $100 тыс. и более выросла с 34 до 37%". Даже меня, хоть я и слежу за такими вещами, удивил столь внушительный показатель.

А у нас в новом учебнике по истории России (за авторством В.Р. Мединского и А.В. Торкунова), только что вышедшем и включающем самые свежие данные, сказано, что современное российское общество разделено на "богатых", "зажиточных" (они же "средний" слой) и "бедных", причем "половина россиян все еще имеет доходы ниже средних". Но ведь и наши люди тоже хотят хорошо жить, причем не в светлом будущем, а сейчас.

Не потому ли из классических наших вопросов для многих важнее даже не "что делать?", а "кто виноват?"? Известен и "классический" ответ на него: "Не мы!" Помните, кстати, шутливый тост: "Чтобы у нас все было и нам за это ничего не было!" (Выдрин упоминал, что специально изучает тосты.) А мы все ищем национальную идею…

Fool Me Twice…

Вот из всего этого, по-моему, и проистекает деление на "мы" и "они", и пока мы его не преодолеем, никакой иной "мечты", на мой взгляд, можно не доискиваться. Если что меня и удивляет, так это то, насколько широко — снизу доверху — у нас распространен "страдательный залог". Общим местом стали, например, ссылки на то, что, дескать, тот же коллективный Запад нас постоянно обманывает. У американцев на эту тему есть поговорка: "Обмани меня раз — позор тебе; два раза — позор мне".

И даже если мы в ответ грозимся чуть ли не разбомбить этот самый Запад, по-моему, это тоже форма зависимости. Все равно ведь и проблема, и решение видятся не в нас самих, а в ком-то на стороне. Между тем настоящая свобода, как утверждал самый знаменитый, наверное, из советских эмигрантов в США Иосиф Бродский, — "это когда забываешь отчество у тирана".

Кстати, не мы ли о себе говорим и то, что наше неотъемлемое свойство — создавать самим себе проблемы и потом героически их преодолевать? А вот спокойно жить да радоваться мы, кажется, совсем не умеем. В том же нашем новом учебнике сказано, что "1970-е годы вошли в историю страны как самый спокойный и благополучный период ее существования". Я прекрасно помню то время моей юности, для меня — благословенное по определению. Но помню и то, как мы чуть позже окрестили его "застоем", сами себя убедили, что "так жить нельзя", и развалили свою великую державу. Теперь вот расхлебываем…

Я это к тому, что "разбомбить" всех врагов и после этого наслаждаться покоем у нас вряд ли получится. По языку слышно и по географии видно, что останавливаться на полпути — не в нашем характере. Сразу заскучаем и станем мечтать о новых великих свершениях; кто-то скажет — искать новых приключений на свою голову. Собственно, и организаторы круглого стола подчеркивали, что наша национальная идея должна быть не абы какой, а обязательно грандиозной.

Конец прежнего порядка

По поводу споров с Западом поясню: связь наших внутренних событий с внешними, конечно, есть. Моя долгая журналистская вахта за океаном начиналась еще в советское время, и после чудовищных терактов 11 сентября 2001 года, разрушивших парные небоскребы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, эти башни-близнецы стали в моей памяти своего рода символом двух геополитических полюсов. Советскую башню долго подкапывали и разрушали всем западным миром, пока она не рухнула. Но после этого почти сразу зашаталась, стала осыпаться и американская. 

Мне эти события с самого начала казались исторически взаимосвязанными. Поначалу со мной почти никто не соглашался, но задним числом, по-моему, это становится все более очевидным. Госсекретарь США Энтони Блинкен, выступая неделю назад с программной речью в Школе перспективных международных исследований при Университете Джонса Хопкинса в Вашингтоне, констатировал: "То, что мы сейчас переживаем, — нечто большее, чем просто проверка [на прочность] порядка, установившегося после холодной войны. Это его конец".

Конечно, шеф американской дипломатии рисовал искаженную картину мира. Период однополярного доминирования США он назвал "десятилетиями относительной геополитической стабильности", борьбу России и Китая за более справедливое мироустройство — "обострением конкуренции с авторитарными, ревизионистскими державами". 

Но были в речи Блинкена и красноречивые признания, и, я бы сказал, саморазоблачительные пассажи. Так, он сказал, что "Китайская Народная Республика бросает наиболее существенный долгосрочный вызов [США], поскольку не только стремится преобразовать международный порядок, но и обладает все большей экономической, дипломатической, военной и технологической мощью, чтобы именно этого и добиться". "И Пекин с Москвой работают рука об руку, чтобы сделать мир безопасным для автократии с помощью своего безграничного партнерства, — добавил госсекретарь США. — А многие страны в условиях этой конкуренции перестраховывают свои ставки (hedging their bets)".

В переводе с американского дипломатического на нормальный русский все это означает, что Вашингтон понимает и признает: установленный им по собственным правилам и к собственной выгоде порядок в мире безвозвратно канул в прошлое. Москва и Пекин в состоянии позаботиться о том, чтобы он не вернулся. И остальные тоже уже не торопятся плясать под американскую дудку.

На мой взгляд, Блинкен в своем выступлении пояснил — вольно или невольно — и почему все это происходит. Он отметил, что те самые "десятилетия стабильности", т.е. американского доминирования, "не для всех были одинаково выигрышными"; более того, и тогда "порядку бросались серьезные вызовы: это и войны в бывшей Югославии, и геноцид в Руанде, и [теракты] 9/11, и война в Ираке, и глобальный финансовый кризис 2008 года, и Сирия, и пандемия COVID, и многое другое". Посудите сами: во-первых, какой же это "порядок", а во-вторых, разве ко всем или почти всем этим потрясениям не приложили руку прежде всего сами же США?

На пороге гражданской войны?

Вполне закономерно, по-моему, и то, что ослабление внешнеполитических позиций Вашингтона происходит на фоне сильных внутренних неурядиц в США. В политике там идет предвыборная "юридическая война" (Lawfare): республиканская оппозиция готовит импичмент президента Джо Байдена, сторонники Демократической партии власти возбуждают одно уголовное дело за другим против бывшего президента Дональда Трампа. 

Ситуацию нередко сравнивают с политической и информационной гражданской войной, наблюдатели опасаются ее перерастания в реальные вспышки насилия. Вот заголовки свежих публикаций, с первого заброса вытащенные из сети Интернет: "Угроза нарушения гражданского порядка (civil breakdown) реальна" (журнал Politico), "Никакой гражданской войны из-за Трампа не будет" (The Guardian), "Гражданская война в США будет лишь войной против демократии" (The Washington Post, перепечатка из Bloomberg), "Извините, трамписты, но гражданской войны в США в 2024 году не будет" (Al Jazeera). По-моему, опровержения в данном контексте едва ли не красноречивее подтверждений.

Без веры в будущее

Сказать, что все это деморализует американцев, — ничего не сказать. В новом опросе вашингтонского социологического центра Pew Research — настолько свежем, что мне его прислали под эмбарго, — отношение граждан страны к ее политической жизни в целом оценено как "удручающее" (dismal). У 79% опрошенных политика вызывает ассоциации с негативными эпитетами, прежде всего "разобщенностью" и "коррупцией". 65% респондентов мысли на эту тему доводят до "изнеможения" (exhausted), у 55% — вызывают "злость".

Доверие к федеральным властям США испытывают только 16% опрошенных. Для исполнительной и законодательной ветвей власти это привычно, но теперь впервые большинство (54%) выражает негативное отношение и к Верховному суду. В целом лишь 4% участников исследования полагают, что политическая система в США работает хорошо, еще 23% считают ее сносной. При этом 63% говорят, что почти или совсем не верят в ее будущее.

Опрос подтвердил, что американцы недовольны обеими ведущими политическими партиями и их кандидатами на выборные посты, в том числе и на президентском уровне (63%). В подавляющем большинстве (79%) люди высказываются за введение предельного возраста для замещения выборных государственных должностей, почти две трети (65%) поддерживают упразднение коллегии выборщиков и переход к прямым выборам президента страны.

Можно еще добавить, что большинство, как обычно, считает чрезмерной роль денег в американской политике, а вот влияние рядовых граждан "в своих избирательных округах" 70% оценивают как "слишком слабое". В целом картина действительно для США безотрадна; поясню, что обновить ее социологи решили в преддверии очередных всеобщих выборов, которые должны состояться в ноябре будущего года.

Мечта меняется?

О мечтах в данном исследовании речи не было. Но вот канал деловых новостей CNBC обратил в июле внимание на итоги другого опроса, свидетельствующие, на его взгляд, о том, что понимание американской мечты меняется.

Изучалась тема по заказу компании-регистратора доменных имен GoDaddy среди владельцев малого бизнеса. Согласно публикации, те традиционно служат лакмусовой бумагой для оценки настроений по данному вопросу в обществе в целом, поскольку создание стартапов само по себе свидетельствует о наличии активных жизненных устремлений.

В итоге выяснилось, что большинство опрошенных — 56% — по-прежнему хотят прежде всего разбогатеть и "жить безбедно", но почти столько же — 54% — называют своим мотивом "ощущение счастья в жизни", а 49% — "свободу следовать своим увлечениям". Наличие собственного дома, всегда считавшееся ключевым слагаемым американской мечты, теперь оказалось лишь на четвертом месте (45%). Примерно трое из четырех респондентов сказали, что понимание жизненного успеха у них теперь уже не такое, каким было в детские годы.

Заказчики исследования видят в полученных результатах прежде всего подтверждение того, что достигать материального успеха за океаном становится сложнее. "Из-за экономических условий приобретение собственного дома становится менее достижимым, особенно для поколения Z, — сказала CNBC Фара Говард, отвечающая в GoDaddy за маркетинг. — Кроме того, пандемия и "великое увольнение по собственному желанию" (Great Resignation) многих заставили выше ценить возможность быть самому себе начальником и жить более свободной, удобной и гибкой жизнью". Зумеры, как их еще называют за океаном, — это демографическая когорта, появившаяся на свет с конца 1990-х по начало 2010-х годов. Хронологически они следуют за поколением тысячелетия и предшествуют поколению Альфа.

Конечно, любопытно было бы услышать мнение специалиста, как все это соотносится с ростом обеспеченного среднего класса в США, о котором упоминалось выше. Но в целом итоги опроса GoDaddy меня не удивляют. Во-первых, само собой понятно, что мечты меняются и с возрастом, и под воздействием жизненных обстоятельств; во-вторых, мне и раньше доводилось слышать от аналитиков, что общая американская мечта трансформируется — в частности, вместе с иммиграцией. Поскольку в последние десятилетия люди в основном едут за океан уже не за свободой завоевывать жизненную удачу потом и кровью, а за социальными гарантиями богатого государства, происходит, так сказать, переход от хапуг к иждивенцам.

"Если вам нужна радуга"

"Ну и какой же из всего этого следует вывод?" — спросил бы ослик Иа-Иа из сказки про Винни Пуха. Для всех — не знаю, а для меня, пожалуй, такой: мечтать не вредно, но за иллюзии жизнь заставляет платить. По известной фразе американской королевы кантри-музыки Долли Партон, "если вам нужна радуга, то не обойдетесь и без дождя".