Придержите дверь: как работают социальные лифты в современной России
Финансирование федерального проекта «Социальные лифты для каждого», входящего в состав нацпроекта «Образование», в ближайшие годы увеличится в 2,5 раза и составит 2,2 миллиарда рублей. Это приличная сумма, но как она поможет тем, кто мечтает переехать из коммунальной квартиры в особняк на Рублевке? Да и возможно ли это сейчас? Эксперты вместе с корреспондентами «Вечерней Москвы» разбирались в вопросе.
Мой сосед Миша, с которым мы время от времени ведем философские дискуссии около мусоропровода, где он частенько курит, — коренной москвич. Его бабушка и дедушка за прилежный труд на ЗИЛе получили комнату в общежитии, а затем и квартиру. В этой квартире Михаил живет до сих пор вдвоем с мамой. Все остальные участники семейной истории отошли в лучший мир. То есть Миша уверен, что в лучший. По его мнению, любой мир лучше того, в котором ему приходится жить.
— Мама у меня — инвалид,— говорит он. — Я ухаживаю за ней, таблетки покупаю. В аптеке меня уже как родного встречают.
По выходным Миша ходит с приятелями в боулинг районного торгового центра. Там они выпивают по паре банок пива, и Михаил возвращается домой — к маме и видеоиграм. На другой досуг у него нет ни сил, ни денег.
— Ну о каких отношениях речь, если мне платят 60 тысяч? — возмущается сосед. — Девушки — это же свидания, рестораны, театры всякие...
Очень дорого все это! К слову, 60 тысяч Миша получает в компании по ремонту оргтехники уже лет 10. За это время его зарплата не увеличилась ни на рубль.
— Знаешь, хорошо, что вообще не упала! — заявляет он, сминая окурок о крышку мусоропровода. — У нас ведь кто хорошо зарабатывает? Те, у кого связи есть или родители богатые! Остальные сосут лапу.
Нельзя сказать, что в своих убеждениях Миша одинок. Недавний опрос ВЦИОМ на тему карьеры показал, что около 11 процентов респондентов считают, что без связей в нашей стране никуда не пробиться.
Однако подавляющая часть — 86 процентов молодых россиян — уверены, что человек может добиться успеха только с помощью своих способностей.
Но насколько эти ожидания соответствуют действительности?
Стабильность — залог успеха
Прошло чуть больше 90 лет с того момента, как Питирим Сорокин, один из столпов современной социологии, издал небольшую работу «Социальная мобильность». В ней впервые был продемонстрирован принцип работы «социального лифта» — вертикального перемещения между классами и социальными стратами. По мнению исследователя, чем стабильнее общество — тем лучше отлажены его механизмы.
— Вы должны сесть в лифт, нажать кнопку на приборной доске и быть уверены в том, что он привезет вас ровно туда, куда вы нажали, будь то пятый или четырнадцатый этаж, — объясняет социолог Ольга Крыштановская, директор Центра изучения российской элиты Государственного университета управления. — В Советском Союзе эта система работала как часы — без сбоев!
Сорокин выделял девять сфер вертикальной мобильности, или, другими словами, лифтов — армия, церковь, образование, брак, бизнес, госслужба, спорт, искусство и политика. И все эти каналы активно использовались советскими гражданами по своему прямому назначению.
— Через комсомол продвигались в политической сфере, а если ты аспирант, то можно было просчитать, через сколько лет ты станешь кандидатом, а потом и доктором наук, — говорит Крыштановская. — Часть этих каналов до сих пор сохранилась в бюджетной сфере.
Набираем скорость
Юрист Анна Коршунова специализируется на имущественных спорах высокого ранга. К ней за помощью обращаются российские предприниматели и звезды, в том случае, если нужно безболезненно разделить бизнес-проекты между владельцами так, чтобы никому не было мучительно больно за совместно нажитые капиталы. Девушка прописана в клубном доме в центре Москвы, у нее автомобиль бизнескласса и личный водитель. Кажется, что она родилась под счастливой звездой, а если точнее — у счастливой звезды юриспруденции.
Но нет. Родители звездного юриста работают врачами в обычной государственной больнице. Папа — хирург, мама — отоларинголог. Денег на оплату высшего образования дочери у них не было, поэтому Аня с детства знала, что ей надо поступать на бюджет. И она поступила на юридический факультет МГУ, выдержав сумасшедший конкурс. До третьего курса девушка корпела над лекциями, а с четвертого студентам предложили практику в хорошем юридическом агентстве. Отличница Аня воспользовалась возможностью и устроилась в агентство вечерним секретарем. Через два года ее повысили до ассистента главного юриста, а еще через три она стала партнером компании.
— Недавно мы проводили исследование современных социальных лифтов, — рассказывает Ольга Крыштановская. — Выяснилось, что на первом месте среди всех лифтов — образование. Есть элитные вузы, окончание которых если не гарантирует, то дает очень хорошие шансы сделать карьеру. На первом месте РАНХИГС. Для того чтобы сделать политическую карьеру, вне зависимости от того, какой вы вуз окончили, за вторым образованием нужно идти в РАНХИГС. Это самый распространенный путь для наших чиновников. На втором месте МГУ и на третьем ГУ ВШЭ — оттуда в основном выходят юристы и экономисты.
Кроме образовательного, по словам социологов, сегодня исправно работает и силовой лифт.
— Люди у себя в регионе поступают в военное училище, затем в специализированную отраслевую академию, а потом идут в Академию Генерального штаба. И после этого уже они переходят из силовых ведомств на гражданскую службу, — объясняет Крыштановская. — Кроме армии, есть еще партийные лифты, а также общественные организации, вроде ОНФ и общественных палат.
Исследование помогло социологам обнаружить и новый лифт, которого в СССР не было.
— Это система ЖКХ, — заявляет Крыштановская. — Сегодня она является очень мощным лоббистом, поэтому дает шанс «вырваться в люди» даже человеку, далекому от элитарных кругов. Можно окончить какой-нибудь средненький технический вуз, потом пойти работать в сферу ЖКХ. А оттуда огромное количество людей идут в региональные администрации и в депутаты. Военная карьера долгая, а в системе ЖКХ пробиться можно намного быстрее.
К слову, со времен СССР движение лифтов в нашей стране значительно ускорилось. Если раньше путь от выпускного в вузе до должности министра занимал около 20–25 лет, то сейчас в некоторых отраслях он сократился до 10–11 лет.
— Особенно это касается экономических блоков правительства и региональных администраций, — уверена Ольга. — Там возможен очень быстрый карьерный старт.
Однако часть советских лифтов до сегодняшнего дня все-таки не дожили.
— Раньше в инженерном деле у сотрудников были категории, — говорит социолог. — А сейчас их нет. Стабильный карьерный рост для инженеров возможен только в сфере военно-промышленного комплекса.
— Подождите, а как же технологические стартапы, где находит свое счастье огромное количество инженеров? — уточняю я. — Там же есть и деньги и возможности...
— Так это же не про вертикальную карьеру! — возражает Ольга. — Бизнес дает возможности для горизонтальной мобильности или стремительного взлета, минуя этажи. Такого во времена Питирима Сорокина просто не было.
Траволатор на Запад
Видеодизайнер Андрей Орлов анимирует персонажей для компьютерных игр. С ним сотрудничают американские, китайские и российские компании. При этом за пределы родного Ясенева молодой человек выезжает редко.
— Нет, ни в Шанхае, ни в Нью-Йорке я не был, — улыбается он. — Да мне и не надо. Интернет дает возможность работать в международных компаниях, не вставая со стула.
Андрей — талантливый художник. Храня верность одной компании, он мог бы сделать неплохую карьеру. Но он не хочет.
— Занимаясь несколькими проектами одновременно, я, во-первых, независим, то есть могу выбирать, что мне нравится, и отказываться от того, что не нравится, — объясняет он. — А во-вторых, получаю в разы больше, чем мог бы заработать в какой-нибудь одной компании, пусть даже на топовой должности.
По словам социологов, глобальная сеть позволяет увеличить влияние и заработок специалистам из любого города. Для этого не нужно соблюдать ритуалы, необходимые для перехода на следующую ступень карьерной лестницы.
И у этих возможностей пока нет единого определения. Но если вертикальную мобильность называют «социальном лифтом», то горизонтальную можно сравнить с траволатором.
Полет за мечтой
Одним из стабильно работающих со времен Сорокина лифтов является сфера искусства. Сегодня она выглядит очень привлекательной для тех, кто хочет из грязи быстро прыгнуть в князи. Однако механизмы устройства «князей» с развитием общества модернизировались в первую очередь. Из «аналоговых» они стали цифровыми.
— Цифровизация дает возможность молодым тик-токерам, вроде Дани Милохина, за год стать селебрити, — считает Крыштановская.
Если Анне Нетребко или Диме Билану приходилось долго учиться для того, чтобы оказаться на сцене, то Милохину или Эдварду Билу достаточно пары клипов или стримов, чтобы поучить известность, а вместе с ней и выгодные контракты. Так, в этом году бывший детдомовец Милохин записал клип для рекламной кампании карты крупнейшего российского банка и стал одним из спикеров Петербургского международного экономического форума.
Эту быструю популярность можно сравнить со взлетом на вертолете. При этом соцсети дают возможность быстро переключаться с одного рода деятельности на другой. Так, Ольга Бузова, кажется, только вчера пела на сцене про «мало половин», а сегодня она призывает россиян голосовать за поправки в Конституцию. И это, по мнению экспертов, может сильно изменить политический ландшафт.
— В сферу политики, ассоциирующуюся у нас с самым верхом общества, вход всегда был непрост: требовались образование и приличный опыт работы, — говорит Крыштановская. — А сейчас она открылась для инфлюэнсеров. К примеру, Юрий Дудь или Илья Варламов могут дать комментарий насчет митингов. И в этот момент их 15–20-миллионная аудитория превратится в политический субъект.
И оценить последствия такого влияния пока никто не берется.
— Благодаря соцсетям, сделавшим политику такой карнавальной и веселой, молодежь захотела ею заниматься, — говорит Ольга. — И это само по себе неплохо, потому что молодежь нужна власти. Человеку, родившемуся в 1952 году, как наш президент, несмотря на весь его интеллект и опыт, нужны рядом люди другого поколения. И молодые люди очень скоро разбавят ряды возрастных политиков.
Правда, пока непонятно, хватит ли убедительности Ольге Бузовой, например, чтобы обосновать для россиян экономическую необходимость повышения пенсионного возраста. Или сможет ли условный Даня Милохин придумать, как сделать отчеты в учреждениях культуры прозрачнее, чтобы государственные гранты не оборачивались очередным делом Серебренникова. Вполне возможно, для этого им придется приглашать на работу юристов с опытом и хорошим портфолио, таких как консервативная карьеристка Анна Коршунова.
Но вернувшись на лестничную клетку к мусоропроводу, я понимаю: Миша не верит, что из родного подъезда он может попасть в депутаты.
— Анекдот знаешь? — ухмыляется он. — «Приходит к полковнику его сын и спрашивает: Папа, скажи, когда я вырасту, стану ли я сержантом? — Да, конечно, станешь! — А лейтенантом? — И лейтенантом тоже! — А майором? — И майором! — А полковником?— Да, и полковником станешь.— А генералом?! — Нет, у генерала свой сын есть...» По мнению экспертов, это недоверие возникает от того, что люди не знают, какие сегодня есть лифты, поэтому иногда им кажется, что они сломались. Но сломались не лифты, а советская система. А в новой системе работают другие механизмы.
— Проблема многих молодых россиян в том, что они отказываются ехать на лифте, преодолевая этаж за этажом, когда видят рядом вертолет, — заключает психолог Анжелика Махова. — Большинство не хочет долго ждать признания. Они хотят стремительного взлета. Но очередь к трапу — большая, поэтому кому-то проще заявить, что в стране просто нет возможностей, чем расписаться в собственной несостоятельности.
КАК У НИХ
Станислав Мясников, политолог:
— Пример хорошей социальной мобильности можно увидеть в скандинавских странах. Ребенок из небогатой семьи имеет такие же шансы на успех в жизни, как и ребенок из богатой семьи. Причиной всему система образования. Если школьник хорошо успевает — у него есть все шансы поступить в университет и получить образование, позволяющее впоследствии устроиться на высокооплачиваемую работу. Университеты в скандинавских странах предлагают бесплатное обучение. Таким образом, образование является лучшим социальным лифтом. В Европе также существуют и программы образовательной мобильности, которые поддерживают талантливых школьников и студентов.
В Германии, например, есть программа «Образовательные цепочки», где коучи проводят тренинги для школьников и помогают с профориентацией. В Европе и США существуют программы стажировок для студентов в крупных корпорациях и международных организациях, которые позволяют устроиться на хорошую работу в случае успешного прохождения стажировки. Социальные лифты особенно успешно работают в странах с низким уровнем коррупции, поскольку, устраиваясь на работу, кандидаты проходят отбор на равных условиях. Непотизм не приветствуется, соответственно на работу не берут людей по знакомству, кроме того, в больших корпорациях при заполнении анкеты соискателя необходимо указывать, что вы не имеете родственников, работающих в данной компании.
ЦИТАТА
Питирим Сорокин (1889–1968), социолог:
Одна из самых ярких характеристик демократических обществ — большая интенсивность вертикальной мобильности по сравнению с недемократическими обществами.
