Власть страха. Что помогли людям узнать о себе классические социальные эксперименты
Число заражений коронавирусом во всем мире растет. Мы, как никогда, осознаем себя участниками грандиозного социального эксперимента, как будто кто-то неведомый решил испытать на прочность нашу выдержку, силу воли и человечность. Хочется иногда дать слабину, крикнуть во весь голос: «С меня хватит!» Но что, если не поддаваться незримому «экспериментатору», используя знания, которые нам дали ученые, уже более века исследующие природу человека?
Две недели назад я легкомысленно написала в колонке, мол, скоро наш народ проявит свою прославленную «соборность» и победит наконец проклятый COVID-19. Еще немного — и мы все как один надвинем медицинские маски по самые глаза и, строго соблюдая социальную дистанцию, не оставим коронавирусу ни малейшего шанса на жизнь в нашей сознательной и мудрой популяции.
Однако действительность говорит о том, что эта мечта сбудется очень нескоро.
Ежедневно новостные ленты полнятся сообщениями о пассажирах без масок, избитых попутчиками в метро. А не так давно нашумела история об импровизированной увертюре к спектаклю Театра на Таганке: одна из зрительниц не желала надеть маску, и артисты не могли начать спектакль. Даму уговаривал даже режиссер — но она ни в какую. Когда ее выводил из зала ОМОН, публика аплодировала.
Разделение на «паникеров» и «ковид-диссидентов» в обществе продолжает углубляться.
«Все так делают»
Большой всплеск исследований группового поведения людей приходится на 20–30-е годы ХХ века, когда сформировался новый, «офисный» тип работника и возникла проблема эффективности коллективов. Психолог Музафер Шериф изучал психологию социального влияния в Колумбийском университете. Он провел любопытный эксперимент с использованием аутокинетического эффекта. Это оптическая иллюзия: если человеку в темной комнате показать неподвижную точку света, ему покажется, что она перемещается. Студентов университета поодиночке запускали в темное помещение, показывали им горящую точку и предлагали оценить расстояние, на которое она «скачет». Потом то же задание велели выполнять группам. Выяснилось любопытное: каждый испытуемый всегда корректировал свою личную оценку в соответствии с мнением других. Эксперимент показал, насколько велико в общине влияние коллективной нормы — особенно в необычных обстоятельствах (в данном случае — оптической иллюзии).
Подчинение групповой норме изучали многие психологи — и каждый раз результаты экспериментов подтверждали открытие Шерифа: когда мы сталкиваемся с чем-то непонятным, мы призываем на помощь «мнение зала».
Это легко заметить и теперь: в магазин мы заходим в маске, но, переступив порог, тотчас высовываем из нее нос, а то и вообще сдвигаем на подбородок — потому что «все» так делают.
Но если мы так склонны к конформизму, откуда тогда берется огромное количество скептиков? Ведь некоторые даже на подбородке маски не носят и презирают социальную дистанцию.
Ложное бесстрашие
— Сегодня на улицах все чаще можно увидеть людей, которые ведут себя так, будто никакой пандемии не существует. Одни удивляются им, другие — возмущаются. Диапазон поведения очень широкий, — говорит психолог, автор книг о жизненной стойкости Анастасия Пономаренко. — Дело в том, что реакция на стресс у нас всех очень разная.
Как говорил еще в начале пандемии известный психолог, завотделом медицинской психологии Научного центра психического здоровья РАМН Сергей Ениколопов, формально поведение людей в экстремальных обстоятельствах можно поделить на три стиля: бегство от проблемы, ступор и атака. Но индивидуальные различия столь велики, что, конечно, в чистом виде эти три варианта почти не встречаются. Но людей с сильной, «атакующей» реакцией видно сразу: они идут в волонтеры, в санитары, просто помогают соседям и друзьям — купить продукты, например. А первые два стиля — избегание и ступор — чреваты депрессивными настроениями.
Именно этих людей имел в виду Сергей Ениколопов, когда еще в мае предрекал — и это сегодня подтвердилось его исследованиями, — что люди станут более враждебны по отношению друг к другу. На одном конце спектра оказались воинствующие «масочники», а на другом — агрессивные «маскоборцы».
— Это большая проблема нашего времени: люди не доверяют информации, — говорит социальный психолог Александр Невеев, — поскольку подавляющую часть сведений мы получаем не самостоятельно, а через посредников. И когда этих посредников много, мы на всякий случай перестаем доверять всем. Яркий пример — данные о том, что Земля круглая. Никто из нас не летал в космос и планету со стороны не разглядывал. В интернете мы видим, что масса людей не верят в круглую землю, это уже целая субкультура. Или возьмем ВИЧ-диссидентов, которые говорят: «А вот покажите лично мне вирус СПИДа, тогда я поверю». То же и с ковид-отрицателями. Я не вижу вируса, значит, его нет.
О том, как наш мозг искажает информацию о явлениях, с которыми мы не столкнулись лично, говорится в книге «Структура морали» (1943) психиатра, профессора Кембриджского университета Джона МакКерди. Англоязычные научно-медицинские СМИ часто на нее ссылаются, чтобы объяснить ситуацию с коронавирусом. В 40-х годах население Лондона готовилось к разрушениям от немецких бомбардировок. В том числе планировали расширить несколько психиатрических лечебниц, чтобы принимать душевно пострадавших пациентов. Однако койки в психбольницах не пригодились: лондонцы довольно легко перенесли воздушные атаки. После бомбежек МакКерди разделил горожан на три группы: погибших, «пострадавших» (видевших смерть, потерявших близких) и «косвенно пострадавших» (они знают о трагедии, но сами пока не понесли «эмоциональных и физических потерь»). Эта последняя группа — самая многочисленная — удивила ученого: люди перестали бояться смерти, полагая, будто немецкие снаряды в них уже не попадут. У них сформировалось ложное чувство безопасности. Вероятно, именно это чувство руководит нами и теперь, когда мы, стоя в толпе, стягиваем маску и прячем ее в карман. Неужели, чтобы соблюдать осторожность, нужно переболеть самому и потерять близких?
Коллективная безответственность
Если мы посчитаем всех, кто не носит средства защиты по «убеждению», отмечает Александр Невеев, окажется, что такой публики немного. Большинство «антимасочников» — так называемые социальные паразиты. Когда люди работают коллективно, им свойственно расслабляться. Первым это установил французский профессор сельскохозяйственного машиностроения Максимилиан Рингельман (очень разносторонний ученый) в 1913 году. В его эксперименте людям велели перетягивать канат и поднимать тяжести. Выяснилось: если в одиночку человек может поднять 50 кг, то в группе его усердие снижается на семь процентов. А несколько человек перетягивали канат более лениво, чем один. Дело в том, что в коллективе ответственность распределяется по всем участникам, и велик соблазн прилагать меньше усилий. Позднее был выявлен «эффект безбилетника»: когда люди вкладываются в общее дело, а один, увидев, что все уже «отметились», решает вообще не вносить свой вклад в надежде, что его хитрость не заметят.
Мы звери, господа?
Самые интересные — и зачастую — жестокие опыты на людях проводились в послевоенную эпоху — в 50–60-е годы. Тогда множество ученых пытались осмыслить феномен фашизма. Почему самые добропорядочные граждане способны мучить и даже физически уничтожать себе подобных? Одним из тех, кто задавал себе эти вопросы, был социальный психолог Стэнли Милграм. Он поставил цель выяснить: до какой степени люди готовы предать свои моральные принципы под давлением авторитета?
У себя в Йельском университете Милграм установил устрашающего вида генератор электротока, снабженный тридцатью рычагами. Напряжение варьировалось от 30 до 450 вольт. На переключателях под рычагами красовались надписи: «слабый удар», «удар средней силы», «опасно: мощный удар». Участники эксперимента — 40 обычных мужчин от 20 до 50 лет разных профессий и два подставных актера. Один актер исполнял роль «экспериментатора» в белом халате. А второй — «испытуемого». Настоящим участникам скормили «легенду»: якобы нужно изучить влияние наказания на процесс обучения. «Испытуемого» актера привязывали к стулу и присоединяли поводками к генератору. Участник эксперимента зачитывал список слов и проверял, как их запомнил «испытуемый». За каждый неверный ответ привязанного актера нужно было бить током, постепенно увеличивая напряжение. В процессе нерадивый «ученик» требовал его отпустить, бился в судорогах и терял сознание. Однако авторитетный «доктор» в халате настаивал, что мучения нужно продолжать.
Конечно, в машине никакого тока не было, актер-«ученик» искусно имитировал страдания. Но реальные участники об этом не знали. Результаты «игры» повергли в шок научную общественность: выполняя требования «экспериментатора», 26 (65 процентов) участников прошли шкалу до высшей точки — 450 вольт. Они очень нервничали, ругали «лаборанта», но повиновались.
Конечно, было сделано все, чтобы уговорить людей на звериную жестокость. В частности, «человек в халате» объяснял им, что с них снимается любая ответственность: она целиком на плечах авторов эксперимента. Эксперимент повторили в нескольких странах. И результаты получились близкие к первоначальному.
Основной вывод, который сделал из этой истории Милграм: люди склонны подчиняться авторитетам и давлению обстоятельств. За 57 лет, что психологи «переваривают» эти сведения, сформировалось и другое мнение: мы склонны следовать самым диким требованиям авторитетных людей, поскольку это эволюционный признак, гарантирующий нам выживание. Не подчинишься — не ровен час сам попадешь под «раздачу». Похожее исследование провел в 1971 году психолог (и одноклассник Милграма) Филипп Зимбардо. Это исследование вошло в историю как «Стэнфордский тюремный эксперимент». Его автору хотелось понять, как поведут себя люди, если их закрыть в замкнутом пространстве и навязать «противоположные» социальные роли. Студентов-добровольцев поделили на охранников и заключенных и поселили в подвале факультета психологии. За считаные дни те и другие так страстно вжились в свои роли, что эксперимент пришлось прекратить меньше чем через неделю, хотя он был рассчитан на две. «Надзиратели» так озверели, что чуть не поубивали «зэков», которые смиренно принимали пытки и издевательства.
— Зимбардо много критикуют, — рассказывает Анастасия Пономаренко, — однако свой опыт он провел филигранно, досрочно получив важные результаты. Ведь все участники были здоровыми, образованными мужчинами. Однако внешние обстоятельства и страх затмили им разум и превратили в слабых жертв и маньяков-убийц.
Ученые в изоляции
Возможно, Стэнфордский эксперимент завершился «экстерном», поскольку люди оказались в закрытом помещении. А может ли человек вообще выжить в замкнутом пространстве, если разразится гуманитарная катастрофа? Ответу на этот вопрос в 1991 году посвятили эксперимент «Биосфера-2». В пустыне Аризона выстроили гигантский стеклянный купол, посадили там огород, устроили лес, озера и даже болото. Поселили животных. Словом, создали «микрокопию» нашей планеты. Под конец туда поместили 8 научных работников — мужчин и женщин, — чтобы они следили за выживанием природы и дружили между собой. Однако через пару месяцев ученые разбились на два лагеря и стали враждовать, а потом и вовсе переругались. Эксперимент был признан неудачным, и с тех пор никто не решается его повторить.
— За последние 120 лет ученые провели огромное количество исследований, которые показывают нашу социальную природу, — говорит Пономаренко. — Этих исследований огромное количество. И множество из них показывают, что самая сильная эмоция, которая воздействует на человека, это страх. Эта особенность психики была великолепно использована на Украине, когда Зеленского выбрали президентом.
Перед самым вторым туром показали серии фильма «Слуга народа» — тоже о выборах лидера нации, — в котором Зеленский исполняет главную роль. Так вот, показали не то, как расцветет страна под рукой «доброго» руководителя, а, наоборот, как будет ужасно, если выберут другого кандидата. Украина распалась, и так далее. Народ испытал такой страх, что побежал голосовать за Зеленского: в его команде работали прекрасные психологи. Страх — неверный помощник человека в трудные времена.
Однако следует отметить: все-таки 14 участников эксперимента Милграма не послушались «доктора» и не согласились продолжать насилие. Даже под давлением большого стресса у нас всегда есть выбор: оставаться людьми или подчиниться своей древней природе. Об этом всегда следует помнить, когда хочется наорать на близких, плюхнуться в метро на сиденье рядом с ветхой старушкой, которая стоит, или наброситься с кулаками на незнакомца без маски.
КСТАТИ
В сентябре-октябре ВЦИОМ, опросив 1600 россиян старше 18 лет, выявил, сколько у нас в стране скептиков. Оказалось, что опасаются, что коронавирусом заразятся они сами или их близкие, 74 процента россиян.
Сильное беспокойство испытывают 15 процентов опрошенных, 59 процентов заразиться боятся, но не панически. 11 процентов респондентов высказали уверенность, что не заразятся ни они сами, ни их близкие.
В апреле о сильном страхе заразиться говорили 22 процента опрошенных ВЦИОМом, 10 процентов людей были уверены в собственной безопасности. 28 процентов оценивали вероятность заболеть как незначительную.
Читайте также: Назван необычный симптом COVID-19
