С разными видами аритмии, по данным ведущего хирурга-аритмолога, заместителя генерального директора по науке Национального медицинского исследовательского центра (НМИЦ) имени академика Мешалкина Александра Романова, сталкивается каждый 25-й человек на планете, аритмии могут вызывать легкий дискомфорт, а могут представлять серьезную угрозу для жизни человека. Романов выполняет более 100 сложных операций в год. Кроме того, он курирует научное направление в клинике и активно развивает международное сотрудничество.
"Я отвечаю за блок науки в нашем центре и порой себя чувствую рыбаком, у которого 20 удочек, он забросил и ждет, какая же рыба клюнет. У меня есть список проектов, там 40 пунктов, и для меня там очень важно все. С одной стороны, я не сторонник распаляться, но в то же время мир так быстро меняется, наука и медицина динамически развиваются, и ты не знаешь, в каком направлении выстрелит идея, что станет приоритетным", — рассказывает Романов.
Медицинский "Оскар"
Девятилетний мальчик Нвер из Пятигорска родился с редкой сердечной аномалией — единым желудочком сердца и множеством сопутствующих патологий. Способ избавить ребенка от порока только один — пересадка сердца. Все, чем хирурги могут помочь мальчику в ожидании донорского органа, — регулярно выполнять паллиативные операции, чтобы поддерживать систему кровообращения и делать его жизнь максимально комфортной. В свои девять лет Нвер перенес пять открытых операций на сердце. Ребенку должны были выполнить финальный этап хирургической коррекции порока сердца, однако из-за сильной аритмии — частота сердцебиения достигала 200 ударов в минуту — операция была невозможна.
"У него была очень сложная аритмия, он терял сознание, падал, и хирурги не могли взяться за операцию". Благодаря тесному сотрудничеству с медицинскими центрами, в частности с Институтом Вельтищева РНИМУ им. Пирогова в Москве, пациента удалось перевести в Новосибирск, где есть единственная в России роботизированная система для дистанционного проведения операций, к которой хирурги прибегают в случаях, когда сложная анатомия сердца не позволяет достичь нужной области для купирования аритмии стандартными способами.
"Нам удалось при очень сложной анатомии попасть в ту часть сердца, которая была ответственна за источник аритмии, и ее устранить. После операции мальчику выполнили финальный этап хирургический коррекции врожденного порока сердца и сейчас, спустя полтора года, он чувствует себя неплохо. Эти пациенты индивидуальны, у каждого из них, помимо основного порока, еще много других специфических нюансов. Сложность детей с такими нарушениями ритма сердца в том, что анатомия камер сердца и сосудов у каждого из них индивидуальна, в этом случае у нас была первая подобная операция в стране и, наверное, одна из первых в мире", — рассказывает Романов.
За проведение уникальной операции команда хирургов получила престижную медицинскую премию "Призвание", которую часто называют "Оскаром" в медицине. "Это одна из самых значимых медицинских премий у нас в стране. Мы даже не ожидали, что церемония будет проходить так торжественно, на ней присутствовали министр здравоохранения и руководители крупных медицинских учреждений в стране. Премию нам вручали космонавты — за "космические" технологии — Герои Советского Союза Антон Шкаплеров, Олег Новицкий, а также актриса Юлия Пересильд, которая снялась в фильме "Вызов". Эта премия важна не только для нас, но и для всей клиники", — рассказал Александр.
Он считает, что премии заслуживают и врачи, лечившие мальчика в других клиниках, и весь медперсонал центра, который принимал участие. "Это колоссальный труд. Это сложные пациенты, которых мы берем в наши клиники. К сожалению, мы не можем всем помочь, но есть те, кому мы можем помочь сообща, и эта совместная работа очень важна", — делится хирург.
Работа хирурга — не только проведение операции, но и общение с пациентами и их близкими, дооперационное и послеоперационное наблюдение. "Каждая операция — это сложно, ты готовишься, это ответственный момент, особенно если эти операции штучные в мире, просматриваешь литературу, были ли подобные случаи, были ли камни преткновения, осложнения, какая эффективность, как пройти, какой доступ сделать. Момент принятия решения тоже важен, и, конечно же, общаясь с пациентом, особенно общаясь с детьми и их родителями, когда они на тебя смотрят с верой в спасение, нужно постараться донести до них всю правду, объяснить ситуацию, сложности и риски, чтобы они могли подготовиться. Я всегда говорю, что мы сделаем все возможное, мы знаем, как это делать, мы приложим все усилия, но иногда мы не можем дать 100-процентную гарантию, что аритмия уйдет", — рассказывает он.
Романову 42, из них уже больше 20 лет он оперирует, но отстраняться так и не научился. "Говорят, со временем ко всему привыкаешь, но я не могу привыкнуть, каждого принимаешь близко к сердцу. Переживаешь после операции, смотришь пациентов, если выпадают выходные, все равно приезжаешь, держишь связь с дежурными врачами, волнуешься, как прошла ночь после операции. В этом плане мне тяжело перевести это в рутину, я все равно каждый раз переживаю. Отпускает, только когда узнаю, что с пациентом все хорошо".
Врач считает, что название премии "Призвание" точно отражает ее суть. "Конечно, призвание… Я очень рад, что я избрал эту профессию, несмотря на трудности, ты все равно будешь ей верен, и это большое счастье. Нелюбимая профессия — несчастье, любимая — призвание и счастье", — уверен доктор.
Первый узел запомнился навсегда
Сегодня опытный хирург, признанный мировым научным сообществом ученый с улыбкой вспоминает, как впервые перешагнул порог клиники, вдохнул запах операционной, как готов был сутками не спать, чтобы понаблюдать за операцией из-за ширмы, как впервые ассистировал хирургу.
В семье Александра не было врачей, естественными науками он заинтересовался еще в старших классах, решил поступать в медицинский. Впервые в клинику Мешалкина Романов попал почти случайно: друзья сестры устроили студенту мединститута "экскурсию" в кардиоцентр. "Я до сих пор помню эту атмосферу, — вспоминает хирург, — запах операционных, предоперационных, когда я просто ходил и боялся сделать лишний шаг. Для меня вся клиника в целом была необыкновенной, я смотрел вокруг широко раскрытыми глазами".
На пятом курсе Александр устроился санитаром в отделение реанимации центра, потом дорос до медбрата. "Когда не было утренних лекций или на каникулах я оставался на операции и смотрел из-за ширмы, издалека открытые операции", — рассказывает он.
Еще студентом он завязал первый узел на аорте пациента во время операции на открытом сердце: ассистента ведущего хирурга вызвали на другую операцию. "Нынешний директор центра Александр Михайлович Чернявский выполнял завершающий этап операции, пора было закрывать грудную клетку. Я стоял, глядя на открытое сердце, и он мне говорит: "Вставай, поможешь мне завязать узел", и я дрожащими руками завязываю этот узел, волнуюсь. Он по-отечески меня подбадривает: "Сильно не тяни, вырвешь все", — вспоминает Романов.
В ординатуре он видел свое будущее в открытой кардиохирургии, планировал остаться в отделении, которое занималось проблемами коронарных артерий и коронарной аорты, однако за полгода до окончания ординатуры начался последний цикл обучения, посвященный аритмологии. "Меня это затянуло, специальность была быстро развивающаяся, современные технологии, построение 3Д-моделей, поиск новых решений. Специальность, в которой необходимо много думать и анализировать. Здесь нужно действовать максимально безопасно и эффективно. Эти полгода переломили мое решение, я остался в аритмологии", — рассказывает хирург.
Оперировать порой приходилось ночами, оборудования не хватало, а пациентов, говорит доктор, в те годы было больше. "Когда ты остаешься один в операционной, тебя некому подстраховать, никто тебе совета не даст", — рассказывает он.
Специалисты небольшого в то время отделения аритмологии искали новые подходы к лечению, со временем их работы стали замечать и признавать. "Я помню первое свое выступление на конференции в Тюмени, потом пошел целый каскад выступлений на российских конгрессах, потом стали подавать на международные конгрессы и очень активно начали представлять наши результаты", — рассказал он. В начале 2000-х стали появляться первые научные международные клинические исследования, новосибирские хирурги стали принимать в центре иностранных коллег и участвовать в испытаниях. Александр, который благодаря маме — учителю английского языка — легко общался на английском, стал координатором международных проектов. С тех пор продолжает поддерживать и развивать международное сотрудничество клиники.
Романов уверен, что хирургу всегда нужны новые знания. "Учиться, учиться и учиться. Я проходил очень много стажировок за рубежом, в Европе, в США — это расширило горизонт, позволило сформировать свое понимание, своей стиль". Очно-заочно он прошел девятимесячную стажировку в Гарвардском университете: "Это было серьезное обучение, слушать лекции, сдавать зачеты приходилось ночами. С трех до шести утра ты учишься, потом идешь на работу. Обучение очень много дало мне как врачу-ученому — понимание, как нужно развивать науку с точки зрения доказательной медицины, как читать между строк, делать выводы о дальнейших перспективных исследованиях".
Сегодня работы аритмологов из центра Мешалкина признаются во всем мире, в центр привозят пациентов со всей страны с самыми сложными случаями, признанными неоперабельными из-за сложного расположения очага аритмии. Именно для таких случаев в клинике применяют ту самую роботизированную систему для дистанционного оперативного вмешательства "Стереотаксис".
Для оперативного лечения жизнеугрожающих аритмий, способных привести к острому нарушению кровообращения и даже летальному исходу, применяют так называемую радиочастотную абляцию — малоинвазивную операцию, при которой очаг аритмии разрушают при помощи высокочастотного (или радиочастотного) тока. Из-за анатомических особенностей, врожденных патологий или перенесенных операций очаг аритмии может быть недоступен. В таких случаях на помощь хирургу приходит роботизированная система магнитной навигации. С помощью специально разработанных мощных магнитов хирург дистанционно управляет системой: доставляет гибкий катетер, также оснащенный микромагнитом, заводит его в полость сердца, к зонам, где есть очаг аритмии.
Александр Романов инициировал и этим летом успешно провел уникальную для России и Китая дистанционную операцию 65-летнему пациенту в Шанхае. "Находясь в своем рабочем кабинете, в принципе, мне достаточно обычного ноутбука и компьютерной мыши для того, чтобы выполнить операцию, находясь на расстоянии 4 тыс. км. Операция длилась меньше часа. Обе стороны полностью удовлетворены", — рассказал хирург. Пациента, частота сердечных сокращений которого доходила до 200 ударов в минуту, удалось избавить от аритмии. Сейчас дистанционные операции планируют ввести в регулярную практику.
Научная "рыбалка"
Во многих областях науки лежит большая пропасть между фундаментальными исследованиями и реальной жизнью, а научные идеи от практической реализации отделяют многие десятилетия. В новосибирском кардиоцентре науку делают настоящие врачи, практикующие хирурги, которые каждый день сталкиваются со сложностями в своей работе и оперативно реагируют на вызовы времени.
Сегодня активно развивается кардиоонкология — профилактика и лечение кардиологических осложнений у пациентов с онкологическими заболеваниями. "Часто такие пациенты умирают не от основного онкологического заболевания, а от кардиотоксичности — нарушения работы сердца вследствие химио- или лучевой терапии. Это очень большое направление, в котором мы работаем, и в экспериментальных разработках, и в клинических разработках, в частности с Московским научно-исследовательским онкологическим институтом имени П.А. Герцена", — рассказывает хирург.
Также ученые изучают генетическую предрасположенность таких опасных заболеваний, как гипертрофическая кардиомиопатия, при которой высок риск внезапной сердечной смерти. Чаще всего этой болезни подвержены молодые люди.
В центре постоянно ведутся разработки новых, более совершенных биопротезов клапанов сердца, необходимых людям с врожденными или приобретенными пороками сердца. Аналогов этим изделиям сегодня нет на российском рынке, а зарубежные становятся малодоступны.
Еще одно направление — костные импланты, необходимые пациентам, у которых раковая опухоль поразила кость. "Только на операции становится ясно, каков объем поражения кости, какую часть кости нужно удалить. Разработанные модульные импланты позволяют еще до оперативного лечения создать индивидуальную модель кости конкретного пациента, и, когда хирург удаляет часть кости, он может взять необходимый отрезок индивидуального импланта и соединить части, как конструктор", — рассказывает он. Раньше хирургу приходилось во время операции подгонять существующие протезы, не всегда подходящие по размеру.
Еще одна амбициозная задача, которую ставят перед собой хирурги центра Мешалкина, — заменить искусственные водители ритма — электрокардиостимуляторы, контролирующие частоту сердечных сокращений, — собственными клетками пациента. Аналогичную работу ведут разные научные коллективы, но пока никому в мире это не удалось. Совместно с Московским физико-техническим институтом (МФТИ) ученые вырастили так называемые пейсмекерные клетки — естественный водитель ритма в организме человека, которые при введении в определенную область сердца должны заставить его сокращаться. Сейчас коллектив готовится а первому эксперименту.
"Мы хотим взять сердце реципиента (получателя донорского сердца — прим. ТАСС), поместить его в специальный контейнер, подсоединить к аппарату искусственного кровообращения и ввести определенным образом клетки, обладающие пейсмекерной активностью, записать электрокардиограмму и показать, что эти клетки могут работать. Для начала нужно показать, что хотя бы небольшой участок, несколько миллиметров, способен к самостоятельному сокращению. Это очень важный момент, этого еще не сделал никто", — рассказал он.
Еще один "космический" план, который хотят в ближайшее время реализовать в кардиоцентре, — увеличить время жизни донорского сердца.
При традиционных способах консервации донорское сердце жизнеспособно 4 ч, однако в условиях огромной России этого времени критически мало. Хирурги создали новый метод консервации — так называемую длительную тепловую аутоперфузию, которая заключается в использовании собственной работы донорского сердца и легких для обеспечения его кровотока и насыщения кислородом. Это уже позволило увеличить время жизнеспособности органа до 6 ч, сейчас ученые работают над тем, чтобы довести это время до суток.
Александр считает, что для поддержания высокого уровня науки и медицины в центре, установленного еще основателем Евгением Мешалкиным, очень важно передавать знания молодым. "Мы очень строги к своим молодым специалистам, стараемся спрашивать с них так же, как спрашивали с нас. Не потому, что хотим показать, как было, а потому что это дает результат, потому что, если с тебя спрашивают вдвойне, то ты быстрее учишься, быстрее начинаешь понимать, что делать. И это умение — оно бесценно, его больше ниоткуда не возьмешь".
Елена Сычева
