Почему жанры фэнтези и фантастика всегда указывают вместе?

Сегодня многие верят, что фантастика и фэнтези — это два совершенно разных направления в искусстве. Фантастика — это роботы, пришельцы и зомби, а фэнтези — это ведьмы, эльфы и драконы. На самом деле, это разделение относительно новое. Рассказываем, почему эти два жанра ближе, чем кажется на первый взгляд.

Фэнтези и фантастика — это одно и то же?

Фэнтези и фантастику в основном ассоциируют с двадцатым столетием и такими именами, как Толкин, Льюис, Ле Гуин, а также Азимов, Брэдбери и Воннегут. Действительно, в двадцатом столетии эти два жанра полностью оформились и получили признание масс. Но сами жанры существовали еще за много столетий до этого — в древности. И изначально они еще не получили своего названия, но истории, к ним относящиеся, сформировали жанр фантастики.

Да, в начале этих жанров лежала фантастика, но она выглядела не так, как мы привыкли видеть ее сегодня. Не было ни роботов-убийц, ни путешествий во времени, ни пришельцев. Изначально фантастика охватывала весь спектр историй, в которых было возможно нереалистичное развитие событий. Воскрешение из мертвых, общение с божественными существами, оживление неодушевленных предметов, например глиняных или мраморных статуй. Где мы можем встретить эти сюжеты в первую очередь? Конечно же, в мифах. Даже такие древние мифологии, как шумерская или античная, уже имели в себе эту фантастическую составляющую. Но тут понятие о правдоподобии балансировало на очень тонкой грани: у людей все еще преобладало магическое мышление. То есть попросить божества о дожде или защите в бою было нормальной и вполне рабочей практикой — получение знамений или божественного покровительства не было чем-то фантастическим. Но вот оживление камня или возвращение из мира мертвых уже относилось к фантастике.

Пока у человечества преобладало магическое мышление, фантастические нарративы так или иначе переплетались с историями о божественном или потустороннем вмешательстве. Но с развитием науки и технологий постепенно начало ответвляться новое прочтение фантастики, напрямую связанное с преодолением границ возможного.

Когда фантастика стала про будущее

Фантастика не сразу стала «научным» и визионерским жанром. Написанная во II веке н. э. сатириком Люцианом, «Правдивая история» содержит множество тем и образов, характерных для современной научной фантастики, включая путешествия в другие миры, внеземные формы жизни, межпланетные войны и искусственную жизнь. Некоторые считают его первым научно-фантастическим романом. Некоторые сказки из цикла «Тысячи и одной ночи», а также «Сказка о резчике бамбука» X века и теологический труд «Teolog Autodidacticus» XIII века Ибн ан-Нафиса также содержат элементы научной фантастики. Но эти работы все еще стремились объяснить происходящие в жизни процессы скорее божественными вмешательствами, а вот научные (или околонаучные) нарративы начали появляться позже, когда по человечеству прокатились эпоха Просвещения и научно-технические революции.

По мнению историков, первыми настоящими представителями научно-фантастического жанра считаются:

«Сомниум» Иоганна Кеплера (1634 г.),«Новая Атлантида» Фрэнсиса Бэкона (1627 г.)«Itinerarium extaticum» Афанасия Кирхера (1656 г.)«Комическая история государств и империй» Сирано де Бержерака«Луны» (1657 г.) и «Государства и империи Солнца» (1662 г.)«Пылающий мир» Маргарет Кавендиш (1666 г.),«Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта (1726 г.)

Айзек Азимов и Карл Саган считали «Сомниум» первым научно-фантастическим рассказом; на нем изображено путешествие на Луну и то, как оттуда видно движение Земли. В этих произведениях отличительно то, что божественное влияние уже смещается на второй план, но авторы не отрицают возможности существования тех или иных явлений в природе, которые вполне могут быть реальны.

После развития романа как литературной формы в XVII веке « Франкенштейн» Мэри Шелли (1818 г.) и «Последний человек» (1826 г.) помогли определить форму научно-фантастического романа. Английский писатель и издатель Брайан Олдисс утверждал, что Франкенштейн был первым произведением научной фантастики. Эдгар Аллан По написал несколько рассказов, считающихся научной фантастикой, в том числе «Беспрецедентное приключение Ганса Пфааля» (1835 г.), в котором рассказывалось о путешествии на Луну. Жюль Верн был известен своим вниманием к деталям и научной точностью, особенно в «Двадцати тысячах лье под водой» (1870 г.). В 1887 году в романе испанского писателя Энрике Гаспара-и-Римбау «El anacronópete» была представлена первая машина времени. Первым французско-бельгийским писателем-фантастом был Ж.-Х. Росни Айне (1856–1940). Шедевр Рони — Les Navigateurs de l’Infini («Навигаторы бесконечности») (1925), в котором впервые было использовано слово астронавт, «astronautique».

Фантастика некоторое время носила даже утопический характер. Считалось, что научные и технические достижения смогут изменить жизнь человечества к лучшему, привнесут новое понимание об общем благе. Но довольно быстро эти иллюзии перечеркнули социальные изменения, вызванные технологизацией и индустриализацией. Появление социальной напряженности в первую очередь заставило авторов задумываться о том, что одного внедрения технологий недостаточно для создания прекрасного будущего. Окончательно это подтвердили две Мировые войны, разразившиеся в двадцатом столетии.

Отделение фэнтези от фантастики

И до XX века образованная часть человечества, наделенная критическим мышлением и свободная от ноомании, понимала, что не все изобретения улучшают жизнь людей. Но именно мировые войны, ставшие ярким примером того, как научные достижения могут использоваться для уничтожения одних людей другими с помощью оружия массового поражения и медицинских открытий, обеспечили раскол внутри культуры.

Будущее, трансформируемое научными достижениями, постепенно переставало казаться таким утопическим и радужным. Поколение писателей-фантастов, прошедших через хотя бы одну из мировых войн внесли в жанр фантастики новую идею, сегодня лежащую в основе всего научно-фантастического нарратива: «ученый ответственен за будущее, которое формируют его открытия». Но, конечно, существовало понимание, что, несмотря на все технологии, будущее все еще зависит от людей, в чьих руках находятся новые изобретения.

А когда будущее становится неопределенным, закономерно появляется тенденция к романтизации прошлого, которое могло быть и не таким прекрасным, зато оно успокаивает взбудораженный неопределенностью мозг своей понятностью. И на волне такой ностальгии оформляется жанр фэнтези. Он также существовал в конце XIX и начале XX века, постепенно отделяясь от жанра фантастики, но долгое время фэнтези-произведения сохранялись только на уровне «бульварного чтива». Но с появлением «высокого фэнтези», отцами которого стали Джон Рональд Роуэл Толкин и Клайв Сент Льюис, жанр обрел самостоятельность и вес.

Если фантастика была направлена на будущее разной степени отдаленности, то фэнтези изначально ориентировалось на прошлое: мир, еще свободный от автоматизации и индустриализации. В классическом фэнтези действие, как правило, происходит в сельской местности, вдали от цивилизации. Например, дети Пэвенси начинают свое путешествие в Нарнию, находясь вдали от Лондона, в уединенном доме профессора. А действие «Хоббита» и «Властелина колец» Толкина пронизано упоминаниями Шира и Хоббитона как лучшего места на земле: спокойного, далекого от городской суеты.

Романы Толкина, Льюиса, Ле Гуин и других авторов обеспечили жанру фэнтези самостоятельность. Сказочные и магические сюжеты быстро начали ассоциироваться с побегом от тревожной реальности. Причем несколько десятилетий спустя фэнтези-романы перестали быть просто тоской по прошлому, этот быстро растущий жанр начал включать в себя альтернативные реальности, а также быстро начал вбирать в себя действующие социальные проблемы: неравенство, бедность, сегрегацию. От «высокого фэнтези» начали отпочковываться более мрачные произведения, такие как «Песнь Льда и Пламени» или «Ведьмак». А параллельно с ними начали появляться поджанры, адаптированные на конкретную аудиторию: женское романтическое фэнтези, подростковое фэнтези, героическое фэнтези. Жанр начал разрастаться в поисках выхода для идей, скопившихся на всех уровнях человеческой жизни. И, в отличип от реальности или ставшей более-менее правдоподобной фантастики, фэнтези могло предложить решения для описанных на страницах книг конфликтов. Древнее зло можно было запереть с помощью магических артефактов, страшное чудовище превратить в любящего принца, а источник зла сбросить в пекло вулкана.