Как происходят социальные потрясения: основные принципы

Крупные потрясения в мировой истории следуют четкой схеме. Основные их принципы выделил Дэвид Келси, профессор греческой и римской истории и профессор в Мичиганском университете. Сделали перевод статьи, в которой автор на исторических кейсах рассказывает о закономерных предпосылках социальных и политических потрясений и о том, что они могут сказать о нашем будущем.

3 апреля 1917 года на Финляндском вокзале Петрограда собралась толпа, чтобы встретить поезд, прибывающий из Хельсинки. В нем ехал Владимир Ильич Ленин. Он приветствовал свою аудиторию речью, призывающей к свержению российского правительства, и шесть месяцев спустя осуществил это. Мир перевернулся.

Ленин, более десяти лет живший за пределами России, был известен как теоретик на периферии российского политического общества, формировавший марксистскую мысль. На ее основе он выдвинул теорию перемен. Карл Маркс предвидел несколько способов перехода общества к системе, в которой рабочие контролируют средства производства. Но Ленин видел только один путь: через насильственное свержение существующей власти, организованное преданной группой профессиональных революционеров. Эту схему Ленин привез с собой в Петроград (Санкт-Петербург). Там его партия возглавила рабочую организацию, которая после отречения царя делила власть с временным правительством. Но прошло более пяти лет, прежде чем партия Ленина получила абсолютную власть в России.

Ленинская теория перемен была теорией социальной дезорганизации, вызывающей такой радикальный сдвиг, что общество уже не может вернуться к тому, что было раньше. И это происходит не случайно. Есть ряд условий, необходимых для их запуска, и обстоятельства, при которых инициаторы подрыва, как правило, достигают своих целей.

Основные характеристики разрушений следующие:

утрата веры в центральные институты общества;идеи, которые когда-то были периферией интеллектуального мира, помещены в центр обновленного политического порядка;возникновение сплоченной руководящей группы, приверженной к изменению.

При этом сбои не всегда меняют того, кто у власти — на самом деле иногда они необходимы для сохранения правительства. Но они, по крайней мере, изменят то, как думает и действует правящая группа.

Социальные потрясения меняют понимание людей о том, как устроен мир. Например, английские «революции» 17 века изменили баланс сил между королем и парламентом, но при этом основная система правления сохранилась.

Баррингтон Мур-младший в своем исследовании 1966 года о социальных истоках диктатуры и демократии писал, что изменение политической системы произойдет в обществе, где существует серьезный разрыв между способами экономической деятельности, такими как традиционное сельское хозяйство и капиталистическое предприятие. Предварительным условием перемен является раскол между теми, кто управляет экономической деятельностью, и теми, кто обладает политической властью.

Я предполагаю, что когда политическая система подрывается такими событиями, как экономический крах, поражение в войне или экологическая катастрофа, она должна измениться или потерпеть неудачу […]

Мы можем наблюдать эти характеристики в 7 веке н. э., когда рухнул многовековой ближневосточный политический порядок. После того, как старая система распалась, омейядский халиф Абд аль-Малик адаптировал учение пророка Мухаммеда, чтобы обеспечить идеологию нового правительства. Оно распространилось от Северной Африки до Центральной Азии. Мухаммад, умерший несколько десятилетий назад, хотел использовать свои идеи для формирования общины верующих. Он не предполагал, что давняя система, основанная на Римской и Персидской империях, вскоре должна быть свергнута. Неумелое руководство подорвало легитимность обоих правительств за годы катастрофических войн, и сплоченные группы последователей Мухаммеда сумели быстро разгромить эти несостоявшиеся государства. Когда казалось, что их движение рухнет, Абд аль-Малик осознал необходимость перестроить центр исламского общества, введя новые правила для сообщества, чтобы оно могло двигаться вперед.

Умелое использование средств массовой информации сыграло решающую роль в следующем великом потрясении, сформировавшем европейскую историю.

Константину и Абд аль-Малику в распространении маргинальных идей помогало то, что они могли эффективно контролировать доступные средства массовой информации. Еще одним способом донесения идеи были впечатляющие строительные проекты, такие как храм Купол Скалы в Иерусалиме, построенный Абд аль-Маликом.

Умелое использование средств массовой информации имело решающее значение для следующего великого перелома в формировании европейской истории: протестантской Реформации начала 16 века. Примерно за 70 лет до того, как Мартин Лютер опубликовал свои 95 тезисов, оспариваемых представление о чистилище — месте, где души должны были ждать, прежде чем попасть в рай, — и законности индульгенций, Иоганн Гутенберг изобрел печатный станок. Лютер оказался мастером новой среды, признав, что успешное общение должно быть кратким, точным и на родном языке его аудитории. Католическая церковь по-прежнему издавала свои заявления на латыни. Лютер говорил людям, что они могут получать Слово Божье на немецком языке.

Лютер был полемистом с мощной идеей, но он был не одинок. Фридрих Саксонский оставался его защитником даже после 1521 года, когда Лютер бросил вызов императору Священной Римской империи Карлу V, встав перед императором и его двором и отказавшись от своих писаний […]

В конечном счете протестантский подрыв положил конец господству католиков в интеллектуальной жизни, открыл двери для новых форм научных исследований и сделал возможным развитие европейских национальных государств. Еще одним результатом стало появление нового мышления, основанного на классической политической теории вместо Библии.

Более века спустя английский философ Джон Локк бросил вызов религиозным идеям, и последующие события еще раз иллюстрируют основные характеристики разрушения. Локк начал свои «Два трактата о правительстве» (1689 г.), опровергнув аргумент о том, что божественное право королей основано на утвержденной Богом политической структуре Эдемского сада. Тирания, писал он, — это «использование власти сверх права». Мысль Локка была популяризирована Томасом Пейном в его читаемой брошюре «Здравый смысл», в которой он доказывал, что английская монархия была нелегитимной — она была навязана не желающему этого населению. Успешный прорыв создает пространство, в котором люди могут обсуждать новые идеи.

У Георга III была лучшая армия, но военной мощи оказалось недостаточно, чтобы подавить восстание, основанное на сильных идеях Локка. Столь же важным для окончательного успеха американцев было развитие группы людей вокруг Джорджа Вашингтона, включая его союзников Александра Гамильтона и Джеймса Мэдисона, которые знали, как работать вместе, чтобы превратить абстрактные идеи политических теоретиков в жизнеспособные институты […]

Ленин был заядлым читателем историй о событиях во Франции между 1789 годом и приходом к власти Наполеона Бонапарта 10 лет спустя. Подобно тому, как русский царь Николай II подрывал свой режим своим ведением войны с Германией, так и французский король Людовик XVI подрывал собственное правительство и союзников в годы после созыва Генеральных штатов, правительственного собрания, в 1789 году. Король надеялся разрешить финансовый кризис, вызванный энергичной поддержкой Францией американского восстания против Великобритании. Но люди уже потеряли веру в суд, который они считали коррумпированным. До этого момента во Франции не существовало выборных институтов, поэтому у французского двора не было четкого представления о том, как управлять Генеральными штатами, когда они соберутся вместе.

Вскоре Людовик XVI оказался фактически узником в собственном дворце, в то время как группы, противоречащие его интересам, создали альтернативную военную структуру и национальную гвардию и начали писать новую конституцию. Даже тогда Людовик мог бы выжить, если бы допустил, чтобы стать конституционным, а не абсолютным монархом. Но он этого не сделал. Он вступил в сговор с другими монархами, чтобы свергнуть движение за реформы во Франции, тем самым подорвав позиции центристов, которые позволили бы ему сохранить свой трон. Так он открыл дверь Максимилиану Робеспьеру и другим радикалам со смелыми идеями.

Робеспьер, добившись господства во французской политике в качестве председателя комитета по надзору за военными усилиями Франции, защищал и укреплял свою власть, доводя французскую политику до крайности. Он установил квазисудебный процесс, в соответствии с которым политические оппоненты (включая бывших союзников) могли быть быстро казнены. Полагаясь на террор, чтобы поддержать свое видение нового общества, Робеспьер разрушил зарождающиеся демократические институты, которые были сформированы в неоднократных попытках составить новую французскую конституцию. После казни самого Робеспьера сила революции рассеялась, пока к власти не пришел Наполеон.

Пример Франции представляет собой подрыв, которому удалось разрушить прежние институты, но не создать прочную альтернативу. Это подчеркивает важность наличия политического руководства с ясным видением в момент свержения существующей системы правления. Именно такое руководство обеспечивали Фридрих Саксонский, а также Константин и Абд аль-Малик. Разрушение под предводительством Гитлера опиралось на крах веры в институты.

Как Ленин вписывается в эту картину? Когда он вернулся в Россию, центральные институты царского режима рухнули, а существующее временное правительство не имело избирательного мандата. Ленин доминировал над небольшой революционной группой, взявшей на себя управление рабочим движением, разделившим власть с правительством. Без способности Ленина организовать кадры подчиненных революция, на которую он надеялся, не состоялась бы в октябре 1917 года.

Ленин сохранил власть в жестокой гражданской войне. Он создал тайный полицейский аппарат, убивший тысячи людей, а миллионы умерли от голода, сражений и болезней. В конце концов, однако, он понял, что политика, которую он использовал в военное время, не будет работать в мирное время. Ленинская новая экономическая политика, по существу спонсируемый государством капитализм, вызвала у людей личную заинтересованность в том, что можно было бы назвать модифицированным коммунистическим режимом. Однако преемник Ленина Иосиф Сталин разрушил новую экономическую политику своей программой принудительной коллективизации. Его смертоносный режим гарантировал, что Советский Союз никогда не сможет предложить жизнеспособную альтернативу западному капитализму.

Еще одно глубоко насильственное потрясение 20-го века, подъем нацизма, имело корни в теории, которая подразумевала, что нации неизбежно должны быть в состоянии конкуренции. Точно так же, как внутри каждой нации шла непрекращающаяся борьба за выживание, и правительство должно быть направлено на поддержку «победителей» над «проигравшими» в этой борьбе, так и во внешней политике могут быть только «победители» и «проигравшие». Этот взгляд, провозглашенный Гербертом Спенсером, стал известен как социальный дарвинизм, и его поддерживала псевдонаука евгеника, разработанная современником Спенсера Фрэнсисом Гальтоном. Хотя он был англичанином, теории Спенсера получили большее распространение в США, где евгенические теории Гальтона использовались для поддержки ограничительной иммиграционной политики и спонсируемой государством стерилизации заключенных по причине «умственной отсталости». Одним из тех, кто находил такие законы привлекательными, был Адольф Гитлер.

Политический успех Гитлера во многом был связан с тем фактом, что его утверждения о пути Германии — о том, что она могла выиграть Первую мировую войну, и ее проблемы могут быть решены путем отмены договора, который закончился войной — были знакомы электорату из других источников. Эти позиции были ложью.

Однако антикоммунистического послания, подкрепленного ложью, было бы недостаточно, чтобы объяснить приход Гитлера к власти. Это потребовало распада веры в правительство. В данном случае потеря веры в значительной степени была вызвана политикой, проводимой канцлером-центристом Германии: в ответ на Великую депрессию он, следуя общепринятому мнению, сократил государственные расходы, тем самым усилив влияние экономического спада и нанеся ущерб правоцентристскому правительству. По мере того как депрессия углублялась, нацистская партия Гитлера привлекала все больше внимания. Тем не менее, когда в январе 1933 года президент Германии Пауль фон Гинденбург назначил Гитлера канцлером, Гинденбург был убежден, что Гитлера можно контролировать.

Разрушение под предводительством Гитлера основывалось на крахе веры в институты, на привлекательности гитлеровской новой версии немецкого национализма для общества, сотрясаемого экономическим крахом и насилием, и на высоком уровне дисциплины в нацистском движении. И его восхождению способствовала слепота политического истеблишмента.

Ценность истории в том, что она позволяет нам обнаруживать модели поведения в настоящем, которые имели серьезные последствия в прошлом. Анализ этих последствий позволит не допустить прежних ошибок.

Основополагающим принципом либеральной демократии является договор между правительством и управляемыми. Правительство несет ответственность за контроль над корпоративной властью, которая подрывает общественное благосостояние и распространяет ложь, так же как оно несет ответственность за то, чтобы люди имели доступ к товарам и услугам, в которых они нуждаются. Для этого потребуются практики, сильно отличающиеся от «политики как обычно». Важнейший урок истории состоит в том, что когда нормальность терпит неудачу, наступают перемены.