Не бойся, я с тобой: психологи рассказали, как избавиться от фобий
Пережитое планетой за несколько последних десятилетий — обрушение экологии, политические пертурбации, экономические кризисы, террористы, закидоны климата, загадочные болезни — каких только поводов для страха не давало нам оно. Казалось бы, ну столько всего было, пора бы уже выработать иммунитет и перестать бояться. Но мы упорно и не без удовольствия продолжаем это делать. Спрашивается, зачем?
Не так давно сотрудники Калифорнийского технологического института опубликовали результаты эксперимента, в ходе которого пугали людей в заведомо безопасном месте. Сняли ради науки здание, обозвали его «Домом с привидениями» и стали прогонять через него группы людей, периодически и разнообразно их пугая (в доме было 17 комнат, и для каждой был придуман свой сценарий). Про медицинские датчики на каждом тоже не забыли. Интересно, что подопытных заранее предупредили о характере всех угроз, единственное, не сказали, какая когда будет.
Но даже несмотря на такие лайтовые условия, пугались все. Что, в общем-то, понятно — какой-никакой фактор неожиданности в опыте был. Примечательным оказалось другое. Чем больше приятелей было в той или иной группе, тем интенсивнее реагировала их физиология на выдуманные угрозы. Из чего ученые сделали вывод, что людей близких страх заражает сильнее — мы поневоле улавливаем сигналы, идущие от них, и начинаем бояться, что называется, за двоих.
Мы же можем сделать из этого опыта свой вывод: наивные калифорнийские психологи просто никогда не были в пионерском лагере. Помните все эти страшилки про черный-черный город и гроб на колесиках, вызов пиковой дамы и прочую полуночную пионерскую пургу?
Совместно пережитый страх запросто объединяет и малознакомых людей, что уж говорить о друзьях-приятелях. Он их сплачивает еще больше. И эта связь на удивление приятна. Именно поэтому, считают психологи, на всякие триллеры-ужастики лучше ходить толпой, ну или в крайнем случае смотреть их дома в обнимку с любимым человеком. Мозговеды давно заметили, что при просмотре всякой жути мужчины получают социальное удовлетворение от того, что она их не пугает.
А уж если при этом сидящая рядом женщина пищит, верещит и утыкается в самые страшные моменты лицом в бицепс, тут уж это самое удовлетворение просто зашкаливает. Опросы показывают, что мужчинам нравится смотреть ужасы в компании с напуганной женщиной, а те обожают это делать вместе с мужчиной, которому не страшно. Оно и понятно, ведь еще с первобытных времен каждый самец должен демонстрировать свое бесстрашие и способность, если что, предоставить защиту слабой половине.
— У нас есть три базовые реакции на стресс, которые еще в нашем рептильном (самом древнем) мозге вызывают сильные эмоции, — рассказывает психолог Ирина Бенетт. — Это «бей», «беги» и «замри». И именно из-за своей древности они запускаются легко и быстро. Как нетрудно заметить, среди этих реакций позитивных нет. Именно поэтому нам гораздо проще испугаться, чем рассмеяться. А эмоции человеку крайне необходимы — для подъема энергии, для тонуса, для жизни, наконец.
Получить положительную эмоцию тяжелее, чем отрицательную, поэтому, что называется, пользуемся тем, что под рукой. Кстати, исследуя феномен нашей любви к ужастикам и триллерам, немецкий психолог Дольф Циллманн (Dolf Zillmann) подметил еще одну особенность. Ключевыми факторами любого такого фильма являются неопределенность и благополучное ее разрешение. Первая вызывает напряжение и страх, а вторая — настоящую эйфорию. При этом чем больше нагнетают страха и чем лучше при этом концовка, тем большие положительные эмоции мы испытываем после просмотра. Если же такой фильм не заканчивается хеппи-эндом, зритель испытывает раздражение, разочарование и дисфорию (антоним эйфории).
Однако даже с таким печальным финалом пережитый ужас не оставляет нас без подпитки. Дело в том, что с точки зрения нейробиологии перековка страха в удовольствие — дело для наших организмов вполне обычное. Почувствовав опасность (иногда еще до того, как сознание успело обработать информацию), миндалевидные тела из обоих полушарий посылают сигналы нервной системе мобилизоваться (то самое «бей — беги — замри»). В кровь поступают ударные порции гормонов стресса кортиколиберина, кортизола и адреналина, сердце начинает биться чаще, зрачки расширяются, у особо впечатлительных выступает пот, в общем, организм приводится в состояние боевой готовности.
Однако как только мы осознаем, что угроза миновала, мозг начинает успокаиваться, переводя все системы организма в режим отдыха и расслабления путем высвобождения дофамина — нейромедиатора, ответственного за удовольствие и положительные эмоции.
Причем чем сильнее был страх, тем большая порция дофамина будет нам подарена. Если часто щекотать нервы таким образом, можно впасть в дофаминовую зависимость — мозг будет снова и снова искать поводы для страха, чтобы потом понять, что не так уж все и плохо, расслабиться и получить очередную порцию гормональной вкусняшки.
Именно этот механизм, собственно, и руководит всякого рода экстремалами, которые в поисках приключений становятся настоящими адреналиновыми (на самом деле — дофаминовыми) наркоманами. Понятно, что без страха мы бы не состоялись и как вид.
Ведь если человек начисто лишен этого чувства или тормозит с реакцией на опасность, шансы выжить у него мизерные. Удивительно, но для упрощения эволюционной дрессировки природа научила нас передавать страх даже генетически — своим потомкам. В Медицинском центре университета Эмори в Атланте проводили опыты с мышами и обнаружили, что приученные бояться определенного запаха (в экспериментах животных били током под ароматы цветущей черемухи) мыши передают этот страх своим детям, не знакомым ни с электрошокером, ни с черемухой. Повышенная чувствительность к этому запаху, обращавшая новые поколения грызунов в бегство, работала даже тогда, когда те вообще знать не знали своих родителей, бабушек и дедушек.
Генетически могут передаваться вполне полезные фобии. Например, боязнь пауков, змей, скорпионов и прочих опасных тварей. Или страх крыс, тараканов и опарышей, призванный оградить нас от смертельной заразы. В эту же копилку можно отнести страх темноты. Все дело в том, что мы произошли от приматов, которые бодрствовали днем, а по темноте были массово поедаемы всякими ночными хищниками. И только тот, кто бдительно вскидывался при малейшем подозрительном шорохе, мог продолжить род, передав полезный навык потомкам.
Но бывает, что по наследству (тут можно и ДНК не задействовать, хватит и родительских шаблонов) нам достаются и страхи никудышные. Например, боязнь стоматологов, которая, если верить исследованиям, в более чем 30 процентах случаев является наследственной.
То есть как ни ври ребенку, что тетя хорошая, а бормашинка полезная, его гены помнят совсем иное — ваше — отношение к посещению дантиста.
Не этим ли, кстати, объясняется и эмоциональное поведение целых наций? Например, столь милая сердцу русского достоевщина?
— Считается, что страдающие люди умные, а позитивные — глупые, потому что не видят всех мерзостей жизни. Пессимист прозорлив, а оптимист ничего не в состоянии разглядеть сквозь розовые очки, — соглашается Ирина Бенетт.
По этому порочному пути, кстати, последние годы идет и весь остальной цивилизованный мир. Если верить норвежскому философу Ларсу Свенденсену, который посвятил этому феномену целую книгу, всего за 10 лет (с 1996-го по 2006-й) слово «страх» серьезно увеличило свое присутствие в газетах (с 3331 до 5883). Такая же петрушка и со словами «риск» (2060 раз в 1996 году и 4731 в 2006-м) и «опасно» (2037 против позднейших 18 003). И это, заметим, статистика, набранная еще до всех башен-близнецов, лопнувших финансовых пузырей и пандемий...
Ясно, что нагнетание медиастрашилок преследует целый букет причин. Тут вам и большая кликабельность, и поддержание тиражей, и манипуляция массовым сознанием — страх делает группу управляемой. Как выжить в этом потоке ужаса? Ведь дофаминовую разрядку нам, увы, предоставляют нечасто.
— Если не брать в расчет серьезные фобии, большинство наших страхов связано с воображением, — считает психолог Дмитрий Смыслов. — Это как бы наша творческая составляющая, благодаря которой мы видим больше, чем есть в реальности. И если, скажем, вас терзают по ночам тревожные мысли, от которых вы не можете уснуть, самый простой способ — взять лист бумаги и выписать все, чего вы боитесь.
Утром, которое, как известно, вечера мудренее, надо внимательно перечитать написанное. И вы сразу увидите, что большинство страхов просто надуманны. А часть из них, если хорошенько припомнить, пришли к вам вообще от других людей. Не случайно ведь считается, что если ты не хочешь, чтобы что-то случилось, не стоит об этом думать и говорить. Как только ты открыл рот, пошел процесс эмоционального заражения.
Твой визави тут же реагирует: «Он боится, значит, и мне надо». Вы вступаете с ним в резонанс, и понеслось… С оставшимися в списке пунктами, по Смыслову, надо разобраться тоже с помощью писанины:
— По каждому страху напишите: что может произойти, если это случится; насколько вероятно, что это произойдет; кого вы знаете лично, с кем это произошло; что самого страшного с вами может случиться, если это произойдет; это ваш страх или страх, который генерируют ваши эмоции или другие люди и т.д. Так отпадет еще несколько пунктов. Оставшиеся хорошо бы материализовать — например, нарисовать или вылепить из пластилина. Так часто можно понять, откуда что идет.
Например, один из самых частых мужских страхов (вы будете смеяться) — боязнь процедуры забора крови для анализа. Все медики знают, что мужчины в мирное время при виде крови очень ипохондричны. Подумайте, почему вы боитесь эту женщину, которая будет выкачивать из вас кровь. Это она плохая или вам не хочется что-то предпринимать или что-то признавать? Любая проблема, которая дается человеку, — это некая подсказка для того, чтобы он понял, как развиваться, каждый страх — повод для того, чтобы понять, по какой дороге идти, чтобы быть более совершенным.
Ну и никогда не стоит забывать, что плохое сгенерировать гораздо проще, чем хорошее, уверен психолог:
— Как-то я проводил тренинг со студентами. Человек 15–17 сидели в кругу, когда секретарь принесла мне чай, налитый в чашку с блюдцем. Блюдце мне было абсолютно не нужно, и я положил его в центр круга. А пока дул на чай, попросил студентов сконцентрировать внимание на блюдце и вспомнить самые неприятные, сложные и страшные моменты своей жизни.
Буквально через несколько минут оно треснуло пополам с довольно неприятным звуком. Понимаете? Негатив создать гораздо проще, чем позитив. Потому что, сколько бы мы потом ни смотрели на эти осколки, соединить их не получилось бы. Для нас проще выстраивать плохие сценарии, потому что это путь наименьшего сопротивления, ведь при этом не надо ничего созидать.
Но путь настоящего человека — это путь свершений. И борьба с собственными страхами — одно из них.
ТОП—3
САМЫЕ СТРАННЫЕ ФОБИИ
Овофобия — боязнь куриных яиц. Ею страдал Альфред Хичкок, не съевший за жизнь ни одного яйца.Кумпунофобия — страх пуговиц. Их боится 1 человек из 75000. В «ВК» даже создана группа, где люди делятся своими историями.Спектрофобия — боязнь зеркал. Ею, видимо, страдал Александр Суворов, который и дома их не держал, и в гостях просил убрать или завесить.Удивительно, но с ним солидарна и Памела Андерсон.
