Памятник великому физику или диссиденту Сахарову

Итак, две комиссии Мосгордумы — по монументальной пропаганде и массовым коммуникациям — абсолютным большинством голосов присутствовавших одобрили установку в скверике между зданием РАН и историческим Нескучным садом памятника одной из самых противоречивых фигур эпохи позднего социализма Андрею Сахарову.

Теперь после окончательного решения уже депутатов Мосгордумы начнётся суета с проведением конкурса проектов, которая сама по себе добавит общественного напряжения. Особенно после ремарки комиссии, что в отборе модели монумента будет участвовать и семья Сахарова. Поскольку в этой связи сразу возникает резонный вопрос, о какой семье пойдёт речь. О детях Сахарова от первого брака или об эмигрантской ветви его второй жены, бывшей медсестры Елены Боннэр, сыгравшей специфическую роль в эволюции его гражданского сознания?

Действительно важно, прежде всего, понять, на что в облике бронзового или гранитного Сахарова будет сделан основной акцент. Создадут ли памятник в первую очередь крупному учёному-физику, трижды Герою Социалистического Труда, лауреату Сталинской премии, одному из авторов, вместе с академиком Игорем Таммом, концепции российской ядерной бомбы, окончательно похоронившей планы военного давления на Советский Союз. Патриоту, отдавшему много сил, проявившему изобретательность в идеях эффективной обороноспособности страны, включая его известный проект размещения у атлантического побережья Соединённых Штатов мощного ядерного заряда, взрыв которого обеспечил бы возможность провоцирования невиданного по мощи цунами, в считаные мгновения способного уничтожить основную часть американского промышленного потенциала и большую часть населения. Сейчас, как мы знаем, к этой идее наш ОПК вернулся, создав новое оружие сдерживания — «торпеду Судного дня» «Посейдон».

Может, памятник будет выбран в узком кругу и ассоциирован с политической и общественной деятельностью академика, призывавшего Запад принять санкции к его родной стране и транслирующего с трибуны Съезда народных депутатов кем-то ему внушённые байки о советской авиации, обстреливавшей в Афганистане своих же солдат. Тогда, как мы помним, всё закончилось перебранкой Сахарова с председательствовавшим на Съезде Михаилом Горбачёвым, который своим символическим решением о возвращении Андрея Дмитриевича из горьковской ссылки начал свою непоследовательную политику демократизации и гласности. У многих возникал вопрос: Сахаров — идеалист не от мира сего или человек, жестко манипулируемый своим окружением?

А потому архиважно даже то, что будет написано на постаменте будущего памятника. Мы же помним, как ещё Екатерина Великая предлагала ставить памятники разного рода деятелям лишь через тридцать лет после их кончины, дабы уже будущие поколения смогли более беспристрастно оценить их реальный вклад и заслуги. В случае с памятником академику этот завет вроде бы соблюдается, но и за три десятилетия наше и так глубоко расколотое общество не смогло достичь консенсуса в отношении сложной личности Андрея Сахарова.

Наглядный пример — судьба памятника тому же Александру Солженицыну, у которого на цоколе некие идейные противники так начистили медную надпись, что в фамилии писателя выделили сочетание ЛЖЕ. А ведь к каждому памятнику полицейского не приставишь.

А потому хочется верить, что авторитетные комиссии найдут символическую форму будущего памятника без навязчивой генеральской помпезности. И он станет отражением нашей затянувшейся переломной эпохи, преломившейся и в личности Андрея Сахарова — крупного учёного и политического идеалиста.