Новая мировая реальность рождается в первые дни 2022 года
Пока все гадают о том, что же произошло в Казахстане, строя версии о причинах, имеет смысл посмотреть на те геополитические изменения, которые принес неудавшийся переворот.
Понятно, что после ввода ОДКБ в Казахстан ситуация в регионе кардинально изменится, и что некоторые из этих изменений становятся совершенно явны уже сегодня. Прежде всего эти изменения касаются резкого уменьшения влияния различных клановых групп, до сих пор имевших доли в казахстанском экспорте нефти и газа, а также контроля над транспортными магистралями и трубопроводами.
Сегодняшний (точнее, уже вчерашний) Казахстан – это типичная сырьевая колония, поделенная между транснациональными корпорациями, качающими полезные ископаемые, при участии и соблюдении национальных интересов Турции, Китая, Ирана, России, но прежде всего, конечно, США и Великобритании. Причем именно Великобритания имеет здесь львиную долю. В завтрашнем (точнее, уже сегодняшнем) Казахстане эта конфигурация претерпевает серьезные изменения: те силы, которые участвовали в перевороте и проиграли, многое потеряют, те же, кто восстановил порядок – приобретут.
Центром заговора будет, по всей видимости, официально объявлен руководитель КНБ Карим Масимов и некоторые структуры этой организации. Последнее понятно – без прямого участия спецслужб организация «мероприятий», подобных казахстанским, вряд ли возможна. Столь же очевидно, что без отмашки самых влиятельных спецслужб мира (прежде всего ЦРУ и МИ-6) на подобные вещи глава колониальной разведки решиться не мог. Наш известный политолог, профессор Игорь Панарин считает, что именно МИ-6 стоит за планом цветной революции в Казахстане, и что лишь последние резкие движения России заставили ускорить процессы (план был рассчитан на весну 2022 года).
Звучит вполне правдоподобно, особенно если учесть, что со смертью Назарбаева контроль над Казахстаном грозил полностью перейти в руки Китая. Что, конечно, мало устраивало англичан. Подтверждение этой версии событий мы, собственно, и видим сегодня, когда наблюдаем английских, американских и турецких «бизнесменов», спешно покидающих страну после ввода сил ОДКБ (та же участь ждет, очевидно, и сеть иностранных НКО, густо покрывавшая вчерашний Казахстан). Таким образом, контроль англосаксов над частью китайского «Нового шелкового пути» заметно (если сказать осторожно) ослабевает; если же сказать менее осторожно – переходит к России. Одновременно заметно укрепляются позиции России в Таджикистане и Киргизии. И вся в целом конфигурация Среднеазиатского региона претерпевает серьезные изменения.
Прежде всего, уже завтра (точнее, уже сегодня) Россия укрепляет свой военно-экономический союз с Казахстаном. А Казахстан – это не только нефть и газ, это и миллионы русских, населяющих север страны, и Байконур, и урановые шахты, и химические заводы. Но только лишь возвращением Казахстана в российскую экономическо-политическую орбиту дело не ограничивается. Новая конфигурация региона – это не только изменения в распределении ресурсов, не только жизненно важный для российско-китайских отношений (и, конечно, не только для них) «Новый шелковый путь». Это и исключительно важные для нас магистральные связи с Ираном. Как еще в 2006 году писал Вадим Цымбурский: «Еще одной специфической подпрограммой, связующей Москву, Пекин и Тегеран, но немыслимой без привлечения Казахстана и Туркмении, могла бы явиться доктрина трех великих магистралей со стороны индо- и тихоокеанского ареала в сторону Европы.
Это были бы Транссиб с присоединением Транскорейского пути, Северный Шелковый путь от Шанхая, пересекающий китайско-казахстанскую границу в районе станции Дружба и далее идущий на запад через север Казахстана и русское Приуралье. И, наконец, линия «Юг – Север», которая, беря начало в иранских портах на Индийском океане, северной своей частью пролегала бы к востоку от Каспия, соединив железные дороги Казахстана и Туркмении. Встречаясь в российском южноуральском и южносибирском коммуникационном средоточии с его веером дорог на запад, эти дороги закладывали бы систему китайско-ирано-российской транспортной олигополии (с казахским и туркменским участием), которая могла бы быть детализирована и закреплена специальными соглашениями» («Россия в американо-иранском противостоянии»).
Для России, Китая и Ирана эта «доктрина трех великих магистралей» остается исключительно актуальной и сегодня. Не только в экономическом, но и в геополитическом смысле. Таким образом, неудавшийся переворот в Казахстане – это не просто очередная провалившаяся цветная революция, это нечто гораздо-гораздо большее. Это выстраивание прямо на наших глазах новой конфигурации глобального мира. Мира, в котором англосаксонский Запад резко теряет мощь своей экспансионистской волны. Мира, в котором на пути движения этой волны возникает мощная сдерживающая ее сила. Возникает новая геополитическая ось, противостоящая доминанте Запада не только в военном, но и в экономическо-финансовом плане: Россия – Китай – Иран.
Да, конечно, не будем торопится. Этот младенец еще только-только рождается, и рождение «нового мира» еще не закреплено никакими договорами. Однако совсем, конечно, не случайно все это происходит на фоне «Ультиматума Путина» и вызванных им переговоров Россия – США – НАТО. «Казахстан» – это всего лишь победа в партии геополитических шахмат накануне судьбоносных событий. Но и эта «партия» и эта победа – важные показатели того, чем вообще является этот «ультиматум», почему он стал возможен, и что вообще происходит сегодня в мире под темными водами публичной политики. Проще говоря, если бы стратегический союз России, Китая и Ирана уже не находился бы в стадии скорого своего явления, не было бы ни «ультиматума», ни переговоров, ни «Казахстана».
Сам же этот стратегический союз означает, что навстречу силам культурного распада (то есть уничтожения всех традиционных, национальных начал), который олицетворяет для всего мира сегодняшняя глобальная политика Запада, поднимается контрсила, состоящая из государств традиционного, консервативного строя. Сколь бы ни были Россия, Китай, Иран сегодня внешне модернизированы, в своих глубинах они остаются глубоко традиционными мирами: Россия – православной, Китай – конфуцианской, Иран – исламо-персидской цивилизацией, помнящей не только своих аятолл, но и Кира Великого, контролировавшего некогда ближневосточный мир (то есть весь тогдашний культурный мир).
Всё это не означает, конечно, что цели сегодняшней России исключительно на Востоке. Нет, и на Западе тоже. И может быть, прежде всего на Западе. Россия прежде всего – христианская цивилизация, и ее миссия – это прежде всего спасение христианской цивилизации от того культурного геноцида, который олицетворяет сегодня политика Запада.
Положить конец апокалиптическому для всего человечества «концу истории» – это, прямо скажем, совершенно фантастическая задача. Однако прямо сейчас, у нас на глазах, российский президент и российская армия ее выполняют. В этом смысле есть, думается, глубокий символизм и в том, что новая мировая реальность рождается в первые дни 2022 года, в те дни, когда волхвы (персидские маги) несут свои дары к Христову Рождеству. Год только еще начинается, и есть большие предчувствия того, что совсем скоро нас ожидает еще много важных, необычайных и судьбоносных событий.
