Пламя ненависти: мы живем в сложном мире и стали агрессивными. В чем причины неприязни друг к другу

В минувший понедельник, 20 сентября, в Пермском университете произошла трагедия: 18-летний студент открыл стрельбу по однокурсникам. Шесть человек погибли, больше двадцати получили ранения. К своему преступлению он готовился хладнокровно и давно. Оставленная им записка — точно манифест чудовищной ненависти ко всему миру. Пытаемся разобраться с экспертами, в чем причина агрессии, уровень которой в нашем обществе зашкаливает.

Останови на улице любого прохожего, и на вопрос, не стали ли мы злее и агрессивнее, он, скорее всего, даст утвердительный ответ — да, стали. Продолжим опрос: а случалось ли вам испытывать бешенство или «переходить границы»? На это ответят «да», может быть, и меньшее число людей, но все же… Да и в общественном транспорте нередко вспыхивают скандалы на пустом месте. Люди — как порох, говорит психолог Елена Терповая. Но они и сами понимают, или чувствуют, что ситуация с агрессией в обществе близка к критической.

Это, кстати, своего рода парадокс: то есть наличие проблемы признают все, однако ничего не меняется, и большинство из нас, осуждая агрессию, сами в той или иной степени вносят в нее «посильный вклад». Попытаемся разобраться в том, что происходит.

Сошедшие с рельсов

— На самом деле ситуация, сложившаяся сегодня в России, не уникальна, — поясняет психолог Владимир Ковалев. — Полвека назад, в семидесятых годах, нечто подобное испытывали европейцы: тогда основы их старой морали ушли в прошлое, а основы новой морали еще не зародились. И человек в такой ситуации как бы не может нащупать своего пути, он сходит с проложенных рельсов — они просто кончаются. Но о той ситуации в Европе мы мало что знали, поскольку жили за достаточно плотным железным занавесом. А тот период в Европе характеризуется взлетом насилия, созданием банд, появлением неких гуру, которые призывали людей к жизни без правил, свободе, выражаемой в бунте и протестах.

Эта же ситуация характерна для Америки того времени, и все это довольно плотно завязано на культе индивидуализма. Он определяется как отсутствие сдерживающих факторов для каждой «личности», как бы подкрепляя уверенность в ее уникальности — которой на самом деле может и не быть.

Но самое страшное — это уверование в то, что тебе можно все, ибо вседозволенность и распущенность ходят рука об руку.

Для агрессоров «российского розлива», поясняет психолог, характерно необъективное отношение к себе как к факту: то есть это именно осуждение агрессии со стороны других людей при полном отсутствии требований к себе.

— Недавно одна милая дама, крупный, к слову говоря, чиновник, пожаловалась мне на распущенность подчиненных. Оказалось, ей пришлось уже уволить несколько человек, которые в разговоре с ней допустили подъем «тональности речи», держались вызывающе и все такое.

Однако я задал несколько наводящих вопросов, и оказалось, что это было… ответной реакцией на откровенное хамство самой дамы, — рассказывает Ковалев. — Но когда я задал вопрос — как же так, вы же сами позволили себе агрессию в отношении подчиненных и просто спровоцировали «бунт», она искренне изумилась: «Но я же руководитель, мне — можно…»

В позиции «я — и все остальные», особенно подкрепленной установкой «я начальник — ты дурак», агрессия вызревает, как цветок на гидропонике, поясняет Ковалев. Увы, эта ситуация очень распространена. Зная, что никакого ответа на проявление хамства, скорее всего, не будет, моральные деспоты «в кресле» беззастенчиво пользуются своими «преференциями» такого рода. И это горько, поскольку от такой ситуации страдают и климат в коллективе, и само дело — давно известно, что в условиях угнетения рабы тянут лямку лишь до тех пор, пока в их рядах не появляется некий Спартак.

Важно не путать при этом строгость начальства и его хамство: руководящий работник должен быть требовательным, но без хамства. Но в отсутствии этического закона для общества тонкости подобных формулировок стираются. Нашим же этическим законом давно стали деньги и ступени иерархической лестницы. У нас величие личности связано с его властью, тогда как на самом деле величие определяется сводом внутренних моральных правил, и мы все знаем эти образцы — людей порядочных, сдержанных, с внутренним цензом благородства.

Безнаказанность и «бомбы»

— Дурную службу сыграли для развития ситуации с агрессией в нашей стране пресловутые 1990-е годы, — рассказывает Ковалев. — Наглядный пример всегда убедительнее словесного. Жесткий перелом того времени именно наглядно продемонстрировал, чего можно добиться применением силы, жестокостью. «Малиновые пиджаки» совершили тогда не столько бандитскую экономическую перекройку, сколько подорвали морально-нравственный базис. Вчерашние пионеры-комсомольцы в условиях абсолютной потери ориентиров очень быстро поняли, что убеждение людей по-хорошему куда более долгий путь, чем вывезение «клиента» в лес на рытье собственной могилы.

Но запредельные по жестокости нравы тех лет доказывали подрастающему поколению: это — работает. Интеллигенция и «тихони» оставались за бортом, а воротилы и безнравственные циники выруливали на самый верх, где не испытывали никаких материальных проблем. Именно в условиях подобного чужого опыта и сформировались характеры тех, кто ныне «взрывается», как порох от спички.

Впрочем, добавляет Ковалев, причины нарастания агрессии важны, но куда актуальнее поиск решения проблемы. И время «малиновых пиджаков» заложило, конечно, свою «бомбу» под наши основы основ, но добавили ситуации остроты современные реалии, в том числе, как известно, интернет-пространство.

— Еще три года назад уровень агрессии в виртуальном пространстве был ниже сегодняшнего процентов на 15, если не больше. При этом учеными доказано, что почти в 80 процентов случаев проявления агрессии в интернете жертва не знает своего агрессора лично, — рассказывает эксперт. — Безусловно, агрессия на незнакомого человека, да еще в условиях виртуальной реальности, для агрессора более удобна, ведь он как бы выпускает накопленный негатив. Это тоже напрямую связано с феноменом тотальной, а главное — внутренней психологической безнаказанности, благодаря которому люди ничтоже сумняшеся могут наносить страшные оскорбления друг другу. Для тех, кто находится под ударом, выраженный негатив от незнакомого человека будет иметь более тяжелые последствия, чем от знакомого, поскольку к самому факту оскорбления добавляются еще и страхи и ощущение незащищенности. Обида от знакомого — это обида от человека с поднятым на шлеме забралом.

Грубость от незнакомца — многослойный «бутерброд», ингредиенты которого трудно определить, что вызывает напряжение и настороженность, как все неизвестное. Более 80 процентов тех, кто подвергся в интернете агрессии, сами впадают в гнев.

— Наша беда еще и в том, — добавляет профессор, доктор медицинских наук, психиатр Андрей Жиляев, — что сегодня в тренде параноидная реакция на происходящее. Простой пример: допустим, расшумелись соседи. Вы идете к ним и спокойно просите: можно ли чуть потише. В вашей просьбе нет ничего предосудительного, вы вежливы. Но в подавляющем большинстве случаев в ответ вы услышите не извинения, а агрессию: ты почему посмел? И так далее. Казалось бы, это вовсе не повод для агрессии, но параноидные интерпретации легко вытесняют суть проблемы. Люди настроены на то, что любое замечание имеет под собой одну цель — их оскорбить и растоптать.

Племя троллей

Уже доказано, рассказывает Владимир Ковалев, что длительное нахождение подростков в интернете увеличивает их агрессивность. Люди, склонные к издевательствам над другими, были всегда. Но сегодня их агрессивность возросла в разы. Символ времени — интернет-тролли. На самом деле по большей части это люди, нереализованные в жизни, закомплексованные и к тому же завистливые. Возможность безнаказанно доставлять неприятности другим — их «двигатель». Их отличает нарциссизм, самолюбование, отсутствие к себе критики и невысокая духовность. Они — манипуляторы, готовые к обману, к тому же часто психопаты, не ведающие ни раскаяния, ни сочувствия, обнаруживающие признаки садизма — получающие удовольствие от страданий других.

— Все эти черты в той или иной степени могли присутствовать в людях и в другие времена, — поясняет Ковалев. — Но есть один существенный момент: раньше у нас не было возможности «выступать» нигде, кроме как в реальной жизни, хотя в противовес мной же сказанному могу попросить вас вспомнить о хитроумных «подметных» письмах и анонимках, которые существовали задолго до компьютерной эры.

Анонимщики и кляузники всегда презирались сообществом. Но сегодня, когда люди именно такого склада стали троллями, поменялась общественная мораль. И если раньше такого тролля осудили бы, сегодня он часто становится популярным, ибо его хамство считывается в современных реалиях как смелость. Причем в роли такого тролля могут выступать как мужчины, так и женщины, и последние готовы дать фору сильному полу. Недавно я пристально изучил материалы, в которых одна дама-блогер пишет о светских персонах такие отвратительные гадости и настолько не стесняется в выражениях, что в приличном обществе ее давно призвали бы к ответу или брезгливо превратили бы в изгоя. Но у нас она занимает верхние строчки рейтингов и лидирует по просмотрам.

Примеры агрессии из возрастной среды легко усваивают дети. Нет авторитетов, нет сакрального отношения к школе и учителю, многие родителей не столько любят, сколько боятся.

А агрессия — это проверенная форма защиты своего «я» на частном личностном уровне. Отстоять свое место под солнцем силой крика или кулака можно быстрее, чем интеллектом. Прежде разговоры на уроках или их срывы проходили по категории «ЧП», ныне сами учителя уже привыкли к отсутствию дисциплины. Отношения учеников и учителей все чаще пронизаны ненавистью друг к другу, ну или по крайне мере нелюбовью, «наезды» со стороны учителя воспринимаются не с понурой головой, а вызывают ответную реакцию как со стороны учеников, так и, увы, со стороны родителей.

Инфицированное общество

А еще, рассказывает психолог Елена Терповая, проблема нашего времени в том, что если раньше друг друга могли не любить рядом стоящие социальные слои (рабочие — интеллигенты, интеллигенты — колхозники и т.д.), то сегодня нелюбовь и агрессия распространились как «снаружи», так и внутри этих слоев.

Но самое страшное — это то, что агрессия «заразительна», точно так же, как и насилие.

— К сожалению, мы живем в эпоху серьезных перемен. В условиях отсутствия устойчивых норм и неустойчивого психологического поля, если какие-то установки жизненной концепции людей рушатся, полученная при этом психологическая травма многими залечивается при помощи агрессии как мести окружающему миру за «доставленное разочарование», — объясняет Владимир Ковалев. — Добавьте сюда, к этому блюду, приправы в виде агрессивных видеоигр, лент криминальных новостей.

Как-то мне попалось на глаза интересное исследование: оказалось, что в 94 процентах американских фильмов, появившихся в прокате с 1985 по 2012 год, содержится минимум одна сцена физического насилия, а также они в том или ином варианте содержатся как минимум в половине телешоу. А несколько лет назад дотошные молодые журфаковцы из Казани насчитали, например, что в новостях НТВ содержат сцены насилия 65 процентов сюжетов, а на Первом канале таких — 44. Можно ли верить этим цифрам? До процента не скажу, но и без подсчета мы знаем, как этого много… А ведь мы даже не говорим сегодня о столь «заезженной» теме, как насилие в семье! Откуда дети тоже «списывают» стилистику поведения…

Кстати, до суда не доходит, полагают эксперты, порядка 90 процентов дел о насилии. А лично я полагаю — еще больше… Подведем итоги. По словам наших экспертов, агрессия практически всегда — результат неблагополучия. Морального, социального, семейного, психического и психологического.

Когда в обществе установлены четкие нормы, что приемлемо, а что невозможно, тревога не возникает и агрессия не растет. А растет она и процветает только в условиях потери ориентиров, когда у человека нет стопроцентного понимания, что за мир его окружает и какие ценности в этой жизни настоящие, а какие — надуманные, однодневные. К тому же надо помнить, что и дети, и взрослые очень легко и чему угодно обучаются, наблюдая.

Этим страшны грубость в семье и хамство на ТВ. Но если в семью как в «частное предприятие» государство войти не может, то навести порядок в морально-этической атмосфере тех же школ — вполне по силам. Агрессию порождает восприятие человеком мира как враждебного «нечто», когда во всем, что происходит снаружи, человек видит вызов. Для государства, в котором при жизни одного поколения произошел острый переход из одной общественно-политической формации в другую, повышенный нервно-психологический уровень настроения населения объясним. Начать менять его нужно с малого — с себя, своей семьи, отношений с детьми.

КАК У НИХ

— Американские психологи выявили пять основных причин агрессивности пользователей интернета. Автор исследования Джон Салер полагает, что это анонимность и невидимость (гарантирующие безопасность), асинхронность (все происходит не в реальном времени), диссоциативное воображение (это не реальный мир, этих людей на самом деле нет), а также так называемая солиптическая интроекция (эти люди мне неизвестны, я их не вижу и должен угадать их намерения) и отсутствие авторитетов (тут никто не скажет мне, что я неправ, я свободен!).

— 37 миллиардов долларов ежегодно тратят в США на медицинскую, юридическую и психологическую помощь жертвам насилия.