Парадокс Фулбрайта и асимметрии внутренней и внешней политики США
На страницах Foreign Affairs интересные рассуждения профессора Джорджтаунского университета Чарльза Кинга об исторической диспропорции в подходах ко внешней и внутренней политике США.
Олицетворением подобной разницы подходов автору эссе представляется Сенатор Джеймс У. Фулбрайт (James W. Fulbright). Фулбрайт был «фигурой, посвятившей свою жизнь глобальному пониманию, но не сумевший применить те же идеалы к своей родине… Сочетание открытости за границей и нетерпимости дома не было для него уникальным. Его мнения совпадали с более глубоким убеждением, существующим в подходе к госуправлению в США относительно того, что интересы великой державы лучше всего преследовать, проводя разделение между внутренней и внешней политикой».
pixy.org
Вопреки расхожему пониманию про «Америку как сияющий град на холме» и представлению, что люди из Гарварда и Йеля разрабатывали архитектуру глобальных институтов и управляли течением холодной войны, автор полагает, что истинные корни американской внешней политики пришли с юга.
Особенности рабовладельческого региона сыграли центральную роль в возникновении международных отношений для США, а затем в экспансии на запад. Богатство, полученное от хлопка, табака и других товаров – плодов принудительного труда четырех миллионов рабов на плантациях от Чесапикского залива до Мексиканского залива, – стимулировало приверженность свободной торговле.
«Национальные лидеры из южных штатов защищали рабство не только как внутренний институт, но и как основу для союзов и мирового порядка в целом».
После Реконструкции Юга влияние идей южан возросло как на локальном, так и на национальном уровнях.
«Юг не столько проиграл Гражданскую войну, сколько передал ее на аутсорсинг, распространив новые теории и методы сегрегации за пределы самого региона». На внутриполитическом контуре цементирующим фактором были законы Джима Кроу. На внешней арене вмешательство США на Гавайях, Филиппинах, Кубе и Гаити объяснялось тем же языком, который многие довоенные южане считали своими: мужественность, превосходство белых и вера в собственные благородные намерения, даже когда другие люди воспринимали это как террор».
Поддерживать баланс между внутренним порядком и внешней политикой оказалось затруднительно. В 1950-х гг. растущая оппозиция расовой дискриминации постепенно начала ослаблять систему, которую белые южане фактически национализировали после 1870-х гг. Новый глобальный конкурент в лице СССР, приложил усилия, чтобы подчеркнуть лицемерие, лежащее в основе американских заявлений о свободе и демократии.
Эти факторы подтолкнули США к пересмотру существовавшей политики. Сейчас мейнстримные либералы и консерваторы, склонны приуменьшать беды, причиняемые США за рубежом, в то время как внутренние проблемы (американская тюремная система, неравенство в области здравоохранения, усложнение процесса голосования (voter suppression) объявляются несущественными для понимания глобальных дел.
pxhere.com
Автор призывает отказаться от данной «привычки». США сами должны быть «лабораторией для исследования проблем, которые слишком часто передаются за рубеж». При этом у Америки имеется хорошо развитая экспортная индустрия несвободы, от безжалостных политтехнологов до частных охранных фирм, чьи оплачиваемые экспертные знания будут и впредь определять политические результаты и общественную безопасность в сообществах по всему миру. Признание внутреннего как международного требует признания этих реалий. Это резюмируется в строке, которую Фулбрайт однажды процитировал из послания президента Авраама Линкольна Конгрессу 1862 г. «Мы должны освободиться, – писал Линкольн, – и тогда мы спасем нашу страну».
Таким образом, трансформация в сторону большей эмансипации США внутри себя может создать фундамент для реактуализированной модели американского интернационализма. Правда, практика показывает, что когда американцы озадачиваются идеями «освобождения» миру надо бы насторожиться.