Как нацисты пытались улучшить человека

Слово «евгеника» (по-русски: хорошая, качественная наследственность) придумал в 1883 году англичанин Френсис Гальтон. Это был великий ученый. Например, им создан в криминалистике метод дактилоскопии, а в метеорологии введены понятия циклонов и антициклонов. Евгенику он понимал как науку об улучшении (через разумный подбор брачных пар) физических и психических качеств человека. Гальтон опирался на эволюционную теорию естественного отбора своего кузена Чарльза Дарвина. Сегодня евгенику в учебниках разделяют на положительную (направленную на воспроизводство людей с ценными качествами) и отрицательную (направленную на сокращение рождаемости людей с дефектами).

История германского нацизма начинается в 1920-е годы, совпавшие с бурным развитием генетики. Гитлер был заключен в 1924 году в Ландсбергскую тюрьму как лидер попытки государственного переворота. Здесь он писал библию нацистов «Майн кампф», читая при этом научный труд по генетике человека. Важно помнить, что нацистская философия – это гремучая смесь из расизма и евгеники, а преступления гитлеризма против человечности являются массовыми злоупотреблениями наукой: генетикой и, в особенности, психиатрией.

В 1920–1930-е годы идеи евгеники были очень популярны и оказывали влияние на политические решения во многих странах. В СССР евгенический проект пытались реализовать Н.К. Кольцов, Т.И. Юдин и Ю.А. Филипченко, но до практических шагов дело не дошло. В США чистоту белой расы отстаивал американский евгенист и член Ку-клукс-клана Лотроп Стоддардс. Благодаря евгенике поток иммигрантов в эти годы в Штаты был практически перекрыт. И все-таки, когда мы говорим сегодня о евгенике, то вспоминаем совсем другие факты истории, от которых холодеет в душе. Это факты истории нацизма.

Маховик смерти раскручивался постепенно. Сначала был сформирован идеологический фундамент. В 1920 году известный немецкий психиатр, профессор Альфред Гохе в соавторстве с юристом, профессором Карлом Биндингом опубликовал книгу «Разрешение на уничтожение жизни, недостойной жизни». В книге можно найти такие строки: «идиоты не имеют права на существование, их убийство – это праведный и полезный акт». Гохе продвигал идею национального бремени, которое представляют для государства душевнобольные. Эти слова стали научным обоснованием для нацистской программы насильственной эвтаназии. История сыграла с Гохе злую шутку: спустя годы, когда к власти в Германии пришли национал-социалисты, возникла необходимость умертвить одного из его родственников. В 1943 году смерть самого Гохе, по всей видимости, была следствием самоубийства.

Немецкий генетик Фриц Ленц был также страстным приверженцем евгеники. В 1921 году он опубликовал сборник статей «Очерк теории человеческой наследственности и расовой гигиены». Ленц утверждал: «Немецкая нация – последнее прибежище нордической расы…»; «…славяне уступают нордическим народам и они угрожают захватить превосходящий народ»; «переселение в восточную зону является… важнейшей задачей расовой политики…». Вторя Гохе, Ленц писал: «Жизнь пациента, нуждающегося в пожизненном уходе, может быть прервана медицинскими мерами, о применении которых он остается в неведении». Состоявший в партии нацистов Ленц пережил войну и умер в 1976 году. До самого конца он верил в правоту евгенической теории и в то, что превосходство германской расы научно доказано. Как тут не вспомнить Ницше, писавшего, что без догматов веры никто не смог бы прожить и мгновения. Кстати, идеи Ницше нацисты тоже пытались в профанированном виде поставить себе на службу.

Теории Гохе, Ленца и др. явились идеологическим топливом для жуткого конвейера смерти. Это была слепая вера в науку, первыми жертвами которой стали сами немцы. Начиная с 1934 года, 300 тысяч человек, чья наследственность вызывала вопросы, были подвергнуты насильственной хирургической стерилизации. Смертность составляла около 1%. Эта программа расовой гигиены стала прививкой бесчеловечности, после которой, говоря словами Ф.М. Достоевского, было уже всё позволено. 1 сентября 1939 года вышло распоряжение Гитлера, согласно которому неизлечимо больным, в случае критической оценки их состояния, «из гуманных соображений» должна быть обеспечена легкая смерть. Так была запущена нацистская программа эвтаназии, в рамках которой было уничтожено по разным оценкам от 70 до 300 тысяч человек, преимущественно душевнобольных. Программа получила название «Акция Т4», поскольку главный офис ее исполнителей располагался по берлинскому адресу Tiergarten, 4. В августе 1941 года программа была свернута – повлияли протесты представителей церкви, родственников пациентов и война с Советским Союзом.

Позорным пятном в истории медицины является факт, что врачи были прямыми исполнителями убийств и преступных экспериментов, подчас спорного научного характера. Именно врач-психиатр открывал кран, после чего смертоносный газ поступал в газовую камеру, замаскированную под душевую, в которую заводили обнаженных пациентов. Перед смертью они думали, что принимают душ… В итоге в психиатрических больницах Германии осталось 15% пациентов.

Настоящую оторопь вызывает воспоминание о нацистской программе убийств детей. Вышедшая в 1995 году книга Генри Фридландера «Истоки нацистского геноцида: от Эвтаназии до Окончательного решения» проливает свет на эти преступления. После запуска «Акции Т4» врачам и акушеркам предписывалось заполнять анкету, если у обследуемых детей (включая новорожденных) отмечались признаки определенных психических или физических отклонений. Составленная на языке эвфемизмов анкета была закамуфлирована под научное исследование. Регистрация в этой анкете таких патологий как идиотизм, синдром Дауна, микроцефалия, гидроцефалия и пр. означала для ребенка смертный приговор. Родители почти ничего не могли сделать после того, как ребенку назначалась эвтаназия. Фридландер говорит, что врачи стремились выполнить квоты по убийствам, не давая родителям забрать детей из отделений смертников.

Вопросник анкеты был составлен психиатрами Хансом Хайнце, Эрнстом Венцером и Вернером Кателем. Доктор Хайнце организовал первое отделение для убийств детей посредством инъекций барбитуратов и морфина. Впоследствии он возглавил Бранденбургский центр эвтаназии, где с помощью инъекций и голода под его руководством были убиты тысячи детей. Хайнце пережил войну, тюремное заключение и дожил до седин. Умер в возрасте 87 лет. Его соавтор по «анкете смерти» доктор Катель прожил 86 лет, после войны он даже возглавлял детскую психиатрическую больницу, продолжая выступать за эвтаназию безнадежно больных детей.

Больницы были превращены в фабрики для убийства. Основные центры «Акции T4» работали в шести городах Германии. Так, больницу в городе Хадамар возглавлял Карл Шнайдер – однофамилец не менее знаменитого германского профессора психиатрии Курта Шнайдера, не имевшего отношения к программе эвтаназии. Карл Шнайдер был завкафедрой психиатрии, деканом факультета в знаменитейшем немецком университете Гейдельберга. Он был ярым сторонником евгеники и верил в необходимость устранения всех, у кого была психопатология. С 1932 года Карл Шнайдер состоял в партии нацистов. Им был введен термин «национальная терапия этнической чистки», под которым понималось избавление от «генетических примесей», угрожающих здоровью немецко-арийского населения. Он собирал мозг евреев, умственно отсталых детей и других жертв, убитых в его клинике. Дети, которых он выбирал для убийства, перед убийством подвергались экспериментам.

После войны Карл Шнайдер был арестован и доставлен во Франкфурт-на-Майне как свидетель на процессе против одного из организаторов «Акции Т4» Вернера Хейде. Кто-то сказал Шнайдеру, что после его разоблачений он сам, скорее всего, окажется на скамье подсудимых. 11 декабря 1946 года, не дожидаясь суда, Карл Шнайдер повесился в своей тюремной камере. А вот Хейде в 1947 году удалось бежать. Он прожил 13 лет под вымышленным именем, работая как психиатр. В 1959 году он, наконец, сдался полиции. В 1964 году врач-преступник Вернер Хайде (за пять дней до суда над ним) повесился в тюремной камере, повторив судьбу Карла Шнайдера.

Мозг умерщвленных в рамках «Акции Т4» детей использовался для исследований. Однажды с просьбой предоставить ему данный материал обратился немецкий нейробиолог Юлиус Халлерфорден. Когда исполнители программы эвтаназии его спросили: «Сколько вам нужно для исследований?», Халлерфорден ответил: «Чем больше, тем лучше». Он оправдывал свою причастность «Акции Т4» словами: «Как ко мне попали эти мозги – не мое дело».

Вот еще портрет одного из этих докторов. Психиатр Герман Пфаннмюллер был директором детского центра смерти «Эглфинг-Хаар». Это он разработал диету с медленным голоданием, чтобы тратить на умерщвление меньше денег. После войны он был арестован и предан суду, на котором свидетель обвинения вспоминал: «Пфаннмюллер вытащил ребенка из постели и показав его, как мертвого кролика, с циничной усмешкой сказал: «С этим уйдет еще 2–3 дня».

Мы видим, что преступления нацистской медицины были делом коллективным и корпоративным. Руки в крови здесь у очень многих. Все эти злодейства творили не кто-нибудь, а врачи. Респектабельные обладатели научных степеней. Но утратившие нравственную человеческую природу. Через 26 лет после Второй мировой войны Хантер Томпсон возьмет эпиграфом к своей знаменитой книге «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» слова Сэмюэла Джонсона: «Тот, кто становится скотом, освобождается от боли человеческого бытия».

Логическую, этическую и правовую черту под преступлениями врачей-нацистов подвел судебный процесс американской юстиции, длившийся с 9 декабря 1946-го по 20 августа 1947 года. Процесс проходил в Нюрнберге, любимом городе Гитлера, где тот ораторствовал с Цеппелинтрибуны на съездах партии нацистов. Курьез истории: за корпоративное преступление нацистской медицины ответ держали лишь 23 человека. Одним из главных обвиняемых на суде был оберфюрер СС Виктор Брак – главный менеджер «Акции Т4», объединивший под ее эгидой многих немецких психиатров. Брак был признан виновным и приговорен к смерти. 2 июня 1948 года он был повешен в числе семи приговоренных к смертной казни. Девять обвиняемых по делу врачей были приговорены к тюремному заключению, пять из которых – пожизненно. Семь врачей были оправданы.

Важнейшим результатом суда над врачами-нацистами стало принятие Нюрнбергского этического кодекса, состоящего из десяти пунктов. Первый пункт кодекса – наиболее значимый. Он гласит: «Абсолютно необходимым условием проведения эксперимента на человеке является добровольное согласие последнего». С принятием этого документа человечество опамятовалось. Перед лицом смерти безвинных детей, жертв нацистской антимедицины к людям вернулась нравственная память. Слезинка ребенка, вновь говоря словами Ф.М. Достоевского, сделала это. Через тридцать лет после Нюрнберга к решению этих проблем обратилась биоэтика.

Термин «евгеника» сегодня дискредитирован. Как наука евгеника осталась в истории основой политики германского фашизма и оправданием войн, развязанных Гитлером. Потому практики генетического, цифрового и фармацевтического воздействия на природу человека предпочитают обозначать как-то иначе. Например, термином «human enhancement» («улучшение человека»). Но это то же самое. Тот же самый обыкновенный фашизм.