День в истории. 28 декабря под Крыжополем родился спаситель человечества от смертельных эпидемий

Кирилл Петрович: сын бывшего крепостного или…

Украинские источники утверждают, что отец будущего академика Кирилл Заболотный успел побыть крепостным.

Но доподлинно известно лишь то, что женился он на Евгении Сауляк, имевшей за плечами пять классов гимназии. Если учесть, что в Подольской губернии женская гимназия в середине XIX века была не самым распространенным учебным заведением, то такой брак трудно признать равным, если видеть в Кирилле Заболотном обычного крепостного.

Да и работал он на момент рождения сыновей Даниила и Ивана не в поле сохой, а на железной дороге, будучи при этом землевладельцем. Стало быть, или сам Кирилл, или его отец выкупился из крепостной зависимости задолго до крестьянской реформы 1861 г.

Но это не так!

Украинские источники, перепечатывая друг друга, повторяют такой абзац: «Отец будущего академика, Кирилл Павлович, был сыном нахимовского матроса, участником обороны Севастополя во время Крымской кампании. В свое время господин взял его к себе в имение как слугу, и Кирилл Заболотный благодаря любознательности и прекрасной памяти самостоятельно получил неплохое образование». Некоторые из них добавляют, что Кирилл Петрович знал французский и немецкий языки.

Сам же академик в своей автобиографии писал так:

«Отец был земледельцем, а мать — дочерью сельского писаря, который имел большую семью и жил в соседнем селе Соколовка… Усадьба наша, размером около десятины, расположенная посреди села, близ пруда и недалеко от школы… В усадьбе ветхая хижина на две комнаты с сенями… »

А вот как подавалось начало официальной биографии его брата Ивана, депутата I Государственной Думы: «Православный, крестьянин села Чеботарёвка Ольгопольского уезда Подольской губернии».

Итак, получается нестыковка на нестыковке в описании родителя: крепостные, неплохое образование, сын матроса… Что-то не то складывается!

Но всё может встать на свои места, если предположить, что отец академика и депутата был бастардом местного помещика, которого записали сыном затерявшегося на много лет матроса Петра Заболотного.

Казалось бы, среди байстрюков были многие достойные персонажи русской истории. Тут и организатор системы образования Иван Бецкой (первые три буквы княжеской фамилии отпали от его фамилии), поэты Василий Жуковский (сын помещика Бунина и турецкоподданной) и Афанасий Фет (Шеншин), публицист и издатель Александр Герцен и историк Николай Костомаров. Да и в русской литературе есть роман Достоевского «Подросток», где такая ситуация описывается…

Но в том-то и дело, что владелец Чеботарки был «неравильным» для любой бюрократии и историографии — хоть российской имперской, хоть украинско-националистической, хоть советской.

Это был польский магнат Зенон Карлович Бжозовский (1806-1887), участник польского восстания 1831 года, позднее прощенный, друг поэта Юлиуша Словацкого и владелец «Шахского дворца» в Одессе. Центром его владений на Подолье (он там был губернским предводителем дворянства) была не Чеботарка, а Соколовка. Да, то самое село, где писарем (или управляющим маётком Бжозовского) был дед Заболотных по материнской линии.

Так становится понятно, благодаря кому дядья Заболотных смогли получить высшее образование и вполне достойную работу в Области Войска Донского и Одессе. Также замечу, сами Заболотные и их биографы деликатно умалчивают, что Кирилл Петрович знал еще и польский язык.

Отец умер, когда Даниле было одиннадцать лет, а мать к тому времени уже была прикована к постели туберкулёзом костей. Дядя Макар, брат матери, взял опеку над братьями Заболотными и увёз их в Область ойска Донского, где преподавал в Нахичеванской Екатерининской гимназии (ныне — в пределах Ростова-на-Дону).

Затем Даниил проживал у другого дяди и доучивался в одесском Ришельевском лицее, а позднее поступил на естественный факультет Новороссийского университета. Там его учили профессора Александр Ковалевский и Франц Каменский.

В то время Заболотный писал стих на малороссийском наречии, чем вызвал бурный восторг совсем юной Леси Украинки и её брата Михаила Косача. За участие в студенческих сходках в 1889 году Заболотный был отчислен из университета, арестован и три месяца провёл в тюрьме.

Инспектор доносил ректору: «Во время беспорядков, произведенных в здании Новороссийского университета 20 ноября, находился в толпе студентов, также окончивших курс в сем году, Даниил Заболотный. На неоднократные предложения удалиться ответил отказом»

Человек, который «видел суслика»

Но и тут помогло вмешательство родственников, а также нескольких профессоров университета, в частности, будущего нобелевского лауреата Ильи Мечникова. К нему недоучившийся биолог и отправился работать на бактериологическую станцию, где изучал санитарное состояние полей орошения, установив самостериализацию почвы в результате антагонизма микробов, выполнил экспериментальную работу по заражению и иммунизации сусликов холерным вибрионом через кишечник.

Заболотный писал в автобиографии: «Потеряв возможность научной работы в университетских лабораториях, я нашел приют в основанной незадолго перед тем И.И. Мечниковым Бактериологической Станции. Здесь началась моя научная работа в области изучения микроорганизмов снега, лиманной воды (описан новый вид святящихся инфузорий) и впоследствии холеры».

В 1891 году, окончив экстерном университет в Одессе, Даниил поступил на 3-й курс медицинского факультета Императорского Киевского университета Святого Владимира.

Там совместно с будущим профессором Иваном Савченко он проводил исследование в сфере иммунизации человеческого организма против холеры. Они изучали различные способы иммунизации человека на собственном примере — вводили реагенты через желудок себе и еще двум добровольцам.

Ближайшим предметом научного интереса Заболотного оказывается влияние возбудителей холеры на сусликов. Вскоре ему удается показать, что, несмотря на высокую чувствительность этих животных к холерному вибриону, можно добиться их невосприимчивости к инфекции посредством вакцинации через рот.

В 1894 г. Даниил Заболотный окончил медицинский факультет. За пользование казенной стипендией он был обязан полтора года отслужить. До призыва на военную службу молодой врач успевает принять участие в ликвидации эпидемии холеры и дифтерии в родной губернии:

«… я начал свою врачебную деятельность в качестве эпидемиолога в Подольской губернии, кочуя из уезда в уезд, где появлялись очаги холеры и затем дифтерии. После поездок по очагам, я изредка возвращался в Каменец-Подольск, где мною была оборудована небольшая бактериологическая лаборатория, в которой охотно собирались санитарные и участковые врачи.

В этом году началось, впервые после работ Ру и Беринга применение противодифтерийной сыворотки и мне пришлось испытать ее благоприятное действие в глухих деревушках на больных, а также на самом себе после случайного заражения дифтеритом от ребенка, кашлянувшего при исследовании в лицо».

Высочайшим приказом по Военному Ведомству Даниила определили младшим врачом в 132-ой пехотный Бендерский полк. Год спустя его командируют в Киевский военный госпиталь для усовершенствования в хирургии, офтальмологии, а также практического ознакомления с бактериологическими и гигиеническими методами исследования.

В 1897 г. учреждается «Особая комиссия для предупреждения занесения чумной заразы и борьбы с нею в случае ее появления в России» (КОМОЧУМ). Председателем Комиссии назначают Попечителя Императорского Института Экспериментальной Медицины (ИИЭМ) принца Александра Петровича Ольденбургского. Комиссия решает направить русских медиков в разные страны мира для изучения опыта борьбы с эпидемиями.

Заболотному было предписано отбыть в Индию. «Эта поездка дала мне возможность испробовать исследовательские силы и посмотреть, как работают мировые ученые», —вспоминал он.

Академик Василий Омелянский, близкий друг Даниила Кирилловича, описывал этот период жизни ученого так: «Плохо владея английским языком, он стал усердно изучать его; надо было в короткий срок собрать лабораторию снабдить ее всем необходимым, надо было заранее наметить план работ на месте — словом, он был весь в расходе, и в лаборатории его редко можно было видеть. Но уже тогда он обратил на себя всеобщее внимание как талантливый, многообещающий работник».

Поработав на эпидемии чумы в Бомбее. Заболотный был направлен в Хиджаз (ныне в составе Саудовской Аравии, а тогда — вилайет Османской империи — прим. автора). Оттуда его путь лежал в Париж, для окончания научных работ по чуме. Там он наконец-то получает возможность провести исследования в Пастеровском институте под руководством Мечникова.

3 января 1898 г. Даниил Кириллович Заболотный был награжден первым своим орденом — Св. Анны III степени. Вице-директор Пастеровского институт Эмиль Ру пишет принцу А. П. Ольденбургскому:

«Ваше Высочество, Г-н Мечников и я выражаем Вам признательность за ту поспешность, с которой Вы разрешили г-ну д-ру Заболотному продолжить работу в Институте Пастера. Наши опыты с противочумной сывороткой, изготовленной при помощи растворимого токсина, весьма удовлетворительны. Они вселяют в нас надежду на возможность излечения чумы в большинстве случаев заболевания и на предупреждение этой болезни путем предохранительных инъекций. В связи с этим было бы крайне важно использовать вспышки чумы в Бомбее для проведения решающего опыта, могущего определить ценность наших средств защиты от чумы…»

В 1899 году принц Ольденбургский назначает Даниила Заболотного попечителем Императорского института экспериментальной медицины в Петербурге. В том же году его родной брат студент-юрист университета св. Владимира Иван Заболотный отправляется добровольцем в Транссвааль и сражается на стороне буров против англичан.

Д. Заболотный — непременный участник всех без исключения экспедиций по изучению чумы — Монголия (1898), Персия (1899), Аравийский полуостров и Шотландия (1900), Маньчжурия и Китай (1898, 1910-1911); г. Кыштым Пермской губернии, Саратовская и Астраханские губернии, Кавказ, Подольская и Бессарабская губернии, Киргизские степи.

Научные результаты оказались выдающимися. Обобщив материалы, собранные во время этих экспедиций, Даниил Кириллович высказал смелое для своего времени предположение, что природным резервуаром чумы являются дикие грызуны (суслики и тарбаганы):

«Различные породы грызунов, по всей вероятности, представляют в природе ту среду, в которой сохраняются чумные бактерии. Отсюда явствует, как важно выяснить повальные заболевания водящихся в данной местности грызунов».

Подтвердить свою гипотезу ученый смог лишь в 1911 году, выделив от степного тарбагана культуру чумного микроба.

Первое объективное подтверждение того, что чумный микроб может передаваться от грызунов к человеку, получено в 1912 году. Тогда в северо-западном Прикаспии начали работу передвижные лаборатории под началом Заболотного и Мечникова. Участник экспедиции врач Иван Деминский выделил чумного микроба из органов суслика, заразился чумой и умер.

Столичный доктор

В 1900 г. Даниил Кириллович Заболотный получает орден Св. Станислава II степени. А 23 июня определением Киевской духовной консистории по Ведомству православного вероисповедания «брак врача Даниила Кирилловича Заболотного,… по причине нарушения им святости брака прелюбодеянием, расторгнуть с осуждением Даниила Заболотного на всегдашнее безбрачие».

Однако выход был найден быстро. Бракосочетание с девицей Людмилой Владиславовной Радецкой состоялось 15 августа 1900 г. в церкви Св. Стефана в Париже, свидетелями были профессор Пастеровского Института Мечников и доктор Харьковского Бактериологического института Г. Острянин. Год спустя Заболотный представил директору ИИЭМ брачное свидетельство, выданное греческой православной церковью в Париже и засвидетельствованное в Русском Консульстве. Данные о его втором браке были внесены в послужной список и вид на жительство.

Врач Петр Красавицкий писал в своих воспоминаниях: «Жена Данилы Кирилловича, действительно, была эффектная, высокого роста дама. Как теперь ее вспоминаю на улице в черном нарядном костюме, в черной большой шляпе. Рядом с ней Д.К. выглядел каким-то старым замухрышкой… высокий, слегка сутулый, рыжеватый, с розовым лицом, серо-голубоватыми небольшими хитрыми глазками, с пыхтящей папиросой в зубах, в военном пальто нараспашку, с придворными вензелями на узких погонах военного врача, без малейших признаков военной выправки, с пружинящей в коленях походкой, покачиванием сзади наперед…»

Исследования на кроликах и макаках в области экспериментального сифилиса были положены в основу докторской диссертации Заболотного. В отчете ИИЭМ за 1905 г., по разделу личный состав, читаем: «Даниил Кириллович Заболотный, надворный советник, состоящий при ЕГО ВЫСОЧЕСТВЕ Принце Александре Петровиче Ольденбургском, по званию Попечителя Института, в качестве специалиста, прикомандированного к Отделу Общей Микробиологии для исполнения научных работ; и. д. профессора бактериологии в Женском Медицинском Институте».

В 1906 году младший брат ученого Иван был избран думским депутатом и вошел в Трудовую группу. Что же касается политических взглядов самого Данилы Кирилловича, то по этому поводу академик Василий Омелянский отмечал:

«Д. К. Заболотный никогда не был активным политическим борцом. По своим политическим воззрениям он примыкал к партии народных социалистов, в частности был очень близок к кружку, группировавшемуся вокруг "Русского богатства". Одно время он довольно аккуратно посещал еженедельные собрания в редакции этого журнала, где у него было много друзей.

За принадлежность к партии эн-эсов (народных социалистов) Д.К. даже пришлось пострадать: по распоряжению свыше он был уволен от должности врача-специалиста по организации противочумных мероприятий. Д.К., которому в сильной степени был присущ украинский юмор, не мог отказать себе в удовольствии некоторое время после этого подписывать официальные бумаги, ставя перед своей фамилией буквы Н.С., которые можно было понимать и как "народный социалист", и как "надворный советник" — чин, который у него был в то время».

А вот как академик Омелянский описывал Даниила Кирилловича в повседневной жизни:

«Крайне беспечный и до последней степени непрактичный, почти беспомощный в денежных делах, он постоянно нуждался в средствах, хотя и получал их достаточно. Еле сводя концы с концами и живя "от 20-го к 20-му", он умудрялся широко благотворительствовать и, не задумываясь, отдавал нуждающемуся последнюю бумажку, завалявшуюся в его кармане. Не многие знают, что он и его жена дали образование и обеспечили средствами 5 или 6 крестьянских детей из его родного села Чеботарки…». А еще и мальчику-сироте Ян Гую, подобранному в Манчжурии.

В 1915 г. Д. К. Заболотного назначают главным эпидемиологом русской армии, он получает первый чин действительного статского советника. Он добивается решения Ставки Главного Командования об обязательных прививках против холеры, дизентерии, тифа и других инфекционных заболеваний.

Генерал Брусилов в своих воспоминаниях особо отметил, что во время войны 1914-1918 гг. на фронте проблем с инфекционными заболеваниями не возникало. Вот вам и «отсталая Россия»! При этом и во французской, и в германской армиях инфекции косили личный состав.

При разных властях

В Петербурге-Петрограде проходили опыты Заболотного до тех пор, пока революция не перепутала все планы учёного. Уже Временное правительство решило закрыть лабораторию, большевики были согласны с предшественниками, но из-за эпидемии холеры в Петрограде это решение было выполнено лишь в 1920 году. Впоследствии Даниил Кириллович вспоминал:

«Особенно трудно было применение массовых предохранительных прививок. Главным препятствием была нехватка лабораторной посуды и питательных сред для приготовления вакцин. Приходилось искать и реквизировать агар в кондитерских, пользоваться флаконами из-под одеколона как посудой, придумывать приспособления для обогрева термостатов, вместо ампул и пробирок применять бутылки, но все-таки готовить необходимое количество вакцины и пускать ее в дело».

Сохранился текст поздравительной телеграммы, которую он отослал в 1918 году Ленину: «Владимир Ильич я искренне поздравляю Вас с годовщиной Советской власти, я верю в светлое будущее нашей страны, счастливую жизнь советского народа».

У супруги профессора обнаружили туберкулёз. И он решил ее отвезти в Чеботарку. По дороге она еще и заразилась тифом. Всего за пару часов езды до места назначения — Крыжополя — Людмила Владиславовна умерла. До этого он уже похоронил брата и сына.

С тех пор профессор жил один.

Даниил Кириллович решается пробраться по степным дорогам из Чеботарки в занятую к февралю 1920 г. Красной Армией Одессу. Здесь он организует бактериологическую лабораторию, собрав для нее по всему городу уцелевшее оборудование. 12 июня 1920 г. Ученый Совет Одесского медицинского института, на основе представления Д.К. Заболотного, принял решение открыть немедленно курс по эпидемиологии.

С 1923 по 1928 год он снова работает в Петрограде, ставшем за это время Ленинградом. После своего избрания Президентом Всеукраинской Академии Наук, в августе 1929 г. Заболотный покидает Ленинград. За время своей непродолжительной деятельности на посту президент ВУАН ученый успел основать в Киеееве Институт микробиологии и эпидемиологии. Вот запись в его дневнике от 14 июня 1929 года:

«За последние три месяца выступал двенадцать раз, между прочем в Совнаркоме, на съезде Советов Киевщины, на конференции научных работников Харькова, на съезде комсомола, перед донбасовскими рабочими, на заводах — Краснознаменном и в главных мастерских Юго-Западной железной дороги».

Так царский генерал под конец жизни стал главным украинским учёным.

Даниил Кириллович Заболотный скончался в Киеве 15 декабря 1929 г. На гражданской панихиде выступил приехавший из Москвы нарком просвещения Луначарский. Академика похоронили во дворе его дома в Чеботарке, ставшей Заболотным, рядом с женой. В усадьбе открыли музей, работающий по сей день.