Ирландия первой в Европе возвращается к карантину. Если весной коронавирус пугал, то осенью к нему привыкли настолько, что многим кажется, будто вторая волна — как море по колено. Загулять напоследок не мешают и свежие цифры: за десять дней число заражений в Евросоюзе удвоилось.

Жан Кастекс, премьер Франции: «Хочу выразиться предельно ясно: нас ждут тяжелые недели. Наши больницы, наша система здравоохранения сталкивается с суровым вызовом. Число погибших будет лишь нарастать».

Премьеру Жану Кастексу летом доверили правительство Франции за успешный вывод страны из локдауна. Теперь не только в Париже возникает вопрос: как избежать его повторения? Тревогу вызывает не статистика по инфицированным: она росла вместе с росшим количеством тестов, а скорость этого роста — почти по экспоненте. Драматичней всего ситуация в Чехии, Франции и Бельгии. Врачи работают на износ.

Стефан Дегсвес, глава отделения реанимации больницы Льежа: «Мы напряжемся и справимся, но легко не будет. Мы устали и больше не чувствуем той поддержки со стороны населения, которую ощущали во время первой волны. Наоборот, зачастую мы, медики, сталкиваемся с враждебным к себе отношением, постичь которое просто не можем».

Комендантский час в Париже, 17 октября 2020 года

Фотография:

Lewis Joly / AP

Чехия. С одной стороны, забитые реанимации — часть пациентов размещают уже в полевых госпиталях. С другой — забывчивые граждане. На выходных очередные марши COVID-диссидентов завершились беспорядками.

Но и менее буйная публика жестких ограничений, сколько их ни вводи, может просто уже не принять. И теперь вместо мер чаще вводят полумеры. Власти Берлина запретили барам и ресторанам работать после 11 вечера. За нарушение штраф в €5 000. Чиновники считают, что вторую волну COVID-19 подхлестнули молодежные вечеринки: вместо масок и социальной дистанции — ночные посиделки и алкоголь рекой. Владелец бара Михаил Шпайзман, который, как и коллеги, не оправился от разорений весны, недоумевает: как теперь пережить эту зиму?

Михаил Шпайзман, владелец бара: «Я не могу себе представить ситуацию, что в ресторанах люди упиваются в сосиску и лезут целоваться к незнакомым людям. Мне это сложно представить. На мой взгляд, те люди в Сенате, которые все это приняли, они либо сами никуда не ходят, либо из-за того, что у них паника и они не знают, что делать, принимают первое попавшееся решение. С сегодняшнего дня в Берлине выбрали три улицы, где нужно носить маски. Это как-то совсем непонятно».

21 октября на сайте мэрии Берлина опубликовали список оживленных улиц, на которых отказ от ношения маски отныне наказуем. Сложно сказать, что сейчас перевешивает в настроениях самих немцев: страх полномасштабного локдауна (он все вероятней) или изумление от таких явно отчаянных действий. С немецкой дотошностью и федерализмом вся страна, как под лупой, поделена на районы. На осенних каникулах доходило почти до абсурда: представьте, что в российском Сочи соглашаются принимать отпускников с московского Арбата, но не согласны — с заразных Патриарших. Так на зоны риска раскроили всю Германию, только бы не запирать страну целиком.

Фалько Лике, глава управления здравоохранения берлинского района Нойкёльн: «Там, где уровень заражений выше, у нас значительно выше и плотность населения. К тому же в этих кварталах проживает гораздо больше людей с миграционными корнями. И у них же в целом значительно ниже уровень образования, плюс социальные проблемы и бедность».

Глава местного управления здравоохранения Фалько Лике отвечает за берлинский район Нойкёльн. У него печальное первенство в стране по числу как заражений COVID-19, так и молодых выходцев из мигрантских семей. Многолюдные шумные свадьбы, поездки летом в Стамбул к родным и ни следа от самодисциплины немцев — всем этим Лике, чиновник правых взглядов, отчасти объясняет вторую волну здесь. Житель Нойкёльна Арне Йешаль называет это нечестной спекуляцией политиков, зарабатывающих на коронавирусе предвыборные очки.

Арне Йешаль, житель Берлина: «Я все же полагаю, что выходцам из турецкой семьи ровно так же боязно умереть от COVID-19, как и этническим немцам. К сожалению, как это часто бывает в Германии в спорах о мигрантах, наши политики и в контексте коронавируса пытаются разжечь обиды».

Вместо единого фронта борьбы с пандемией по всей Европе — лоскутный ковер из запретов и оговорок. Друг от друга отгораживаются регионы Испании. И уже ставшая анекдотичной история из Англии. На севере страны есть две деревни, которые примыкают друг к другу: в одной жителей обязали лишний раз не выходить на улицу, в соседней — как ни в чем не бывало, люди встречаются в кафе.

Спустя полгода сбивчивых решений немецкий эпидемиолог Тимо Ульрихс разъясняет: тотальное закрытие всего — от детских садов до библиотек — в начале 2020 года было ошибкой, хоть и неизбежной. А кто бы рискнул тогда при взрывном росте неизвестного вируса вести с ним менее суровую борьбу?

Тимо Ульрихс, профессор, эпидемиолог: «Первое, что мы выучили по опыту весны, — это то, что закрывать госграницы было непродуктивно. Минусов у этого решения оказалось больше, чем преимуществ. Поток людей, ездивших к нам на работу из соседних стран, встал. Медперсонала в больницах не хватало. И ожидавшегося эффекта, будто вирус можно задержать на границе, это тоже не принесло. Так это не работает. Потому и закрытие границ внутри ЕС на сей раз больше не обсуждается».

Работа отделения интенсивной терапии для пациентов, зараженных коронавирусом, в Университетской больнице в Эссене

Фотография:

Friedemann Vogel / EPA / TASS

В большинстве стран пока не обсуждается и закрытие торговли, общепита, детских садов, вузов и парков. Пока. Но чем громче споры среди ученых и политиков, тем меньше терпения и доверия к постоянно меняющимся решениям у простых европейцев.

Арне Йешаль, житель Берлина: «Это чувство огромной тревоги, страха, с которым мы жили здесь в марте-апреле, уходит. И я сейчас не о себе, а в целом, о людях вокруг. Мы утратили бдительность».

В баре Михаила Шпайзмана маленькое пространство. Человек заходит в маске, проходит два метра, садится, выпивает коктейль или что-то. Опять надевает маску, идет в уборную, возвращается из нее, опять снимает маску… Это же какое-то лукавство?

Михаил Шпайзман, владелец бара: «Это из той же серии, что до 23:00 можно продавать алкоголь, а в 23:05 уже нельзя. То же самое».

Весной больше €1 млрд в Евросоюзе вложили, чтобы ускорить разработку вакцины. Речь шла о конце года, и вот он уже подходит к концу.

Тимо Ульрихс, профессор, эпидемиолог: «Примерно в феврале или марте Европа получит, возможно, сразу несколько зарегистрированных вакцин. Мы уже сейчас готовимся к их массовому производству, налаживанию логистики. Дальше, весной, начнется массовая вакцинация, которая займет еще несколько месяцев».

Выходит, в лучшем случае об ограничениях можно будет забыть лишь летом. Пока же за отсутствием одобренной вакцины не только в России, но и в Европе что-то снова идет не так. Жительница Берлина Александра Гнып переболела месяц назад. Жар, истощение, паника и ощущение, что предоставлена самой себе. За советом к врачу приходилось звонить домой — в Украину. В местном Минздраве ей посоветовали просто не покидать квартиру.

Константин Гольденцвайг, RTVI: «Весь этот карантин держался только на вашей сознательности?»

Александра Гнып, жительница Берлина: «Конечно. Я у него спросила: „Что мне делать? Я себя плохо чувствую. К кому мне обращаться?” На что он мне дал телефон горячей линии, и там я должна была получить квалифицированную докторскую помощь. За пять дней, что мне было плохо, я так и не дозвонилась на этот телефон. Я уже потом из интереса туда звонила, так и не дозвонилась».

Рабочий день в коронавирусном колл-центре порой длится с семи утра и до десяти вечера. И все равно не успевают. Отвечать на звонки сажают даже солдат Бундесвера. Такой штаб действует в каждом районе страны. Все лето власти уверяли: на этот раз COVID-19 задушат на корню, если у каждого пациента, едва он сдаст тест, удастся выявить источник инфекции. Но пациентов все больше, и распутать заразный клубок уже не удается.

Патрик Ларшайд: «Бывают случаи заражения в очереди к врачу, когда через его приемную проходят десятки людей. А бывает, человека инфицируют в его же семье. В итоге с одной ситуацией разбираемся за 20 минут, а с другой не справляемся даже за день. С теми ресурсами, которые у нас есть, мы больше не можем этим заниматься. Мы просто теряем время».

Тимо Ульрихс, профессор, эпидемиолог: «Это тот самый момент, когда ситуация грозит выйти из-под контроля. Когда в районных управлениях здравоохранения даже при поддержке военных уже не могут восстановить инфекционную цепочку, это самое опасное. По многомиллионному городу снова свободно ходят тысячи человек, которые передают вирус другим людям и даже не подозревают об этом».

При этом, не в пример России, свободных коек и врачей в большинстве стран Евросоюза даже сейчас достаточно. В той же Германии по-прежнему один из самых низких в мире уровней смертности от коронавируса. Впрочем, и осень, и вторая волна там лишь начинаются. При текущей динамике половина Европы, возможно, переболеет коронавирусом быстрее, чем от него привьется.