Этногенез начинался в Норильлаге: как Гумилев творил в заключении
В историю Норильска навеки вошел ГУЛАГ — сам город и никелевый комбинат создавались руками заключенных. В жернова арктической стройки попали многие известные люди того времени. Среди них Лев Гумилев, создатель пассионарной теории этногенеза, здесь он докопался до истоков империи Чингисхана и узнал, что солнце влияет на судьбы народов. О годах его пребывания на севере Красноярского края — в материале ТАСС. Норильская стройка Сентябрь 1939-го. В один из дней в причал порта Дудинка уткнулась баржа с заключенными. Люди предназначались на стройки Норильлага (Норильского исправительно-трудового лагеря) для возведения никелевого комбината и освоения окружающих предприятие территорий. Среди прочих на арктической земле оказался 26-летний Лев Гумилев. "Здесь (в Дудинке. — Прим. ТАСС) начиналась самая северная в мире железная дорога, которая шла на восток, вдоль 70-й параллели. Длина ее была 102 километра, и вела она в будущее, а точнее, в рождавшийся город Норильск. Тогда в нем было четыре дома из бутового камня, малый металлургический завод с обогатительной фабрикой, силуэт которой на горизонте напоминал средневековый замок, и два скопления бараков, вмещающих около 24 тысяч заключенных", — вспоминал Гумилев. Постановление о начале строительства в Норильских горах комбината было принято руководством Советского Союза 23 июня 1935 года. Через несколько дней стройка была передана в ведение НКВД, что означало, что работать будут заключенные. Вскоре на теплоходе "Спартак" сюда доставили первую тысячу невольных строителей. О людских трагедиях в системе ГУЛАГа написаны сотни книг, но до сих пор печальная страница отечественной истории вызывает яростные споры и содержит много белых пятен. "Нельзя говорить, что в Норильлаге специально убивали людей. Для строек нужна была физическая рабочая сила. Невыгодно было кормить и одевать человека, чтобы он умер. За каждого заключенного начальники отвечали головой. Другое дело, что условия были очень тяжелыми, многие гибли еще по дороге (...) Был случай, в 39-м году железнодорожный состав из Дудинки шел 28 дней. Расстояние — 90 километров. Дорогу постоянно заносило снегом", — рассказывает ТАСС сотрудник Музея истории Норильского промышленного района Екатерина Каверина. Лев Гумилев — сын известных российских поэтов Николая Гумилева, расстрелянного в 1921 году, и Анны Ахматовой. В 1938 году, будучи студентом Ленинградского университета, он вступил в перепалку с профессором, оскорбительно отзывавшимся об отце молодого человека. Профессор написал донос. Гумилева арестовали. Ему и еще двум студентам вменили планы по убийству Сталина, Молотова, Ежова и свержению советской власти. По версии следователей, Лев возглавлял контрреволюционную организацию. Приговор был суров — 10 лет заключения и четыре года поражения в правах с конфискацией имущества. Тюремные университеты Гумилева начались на строительстве Беломорканала. Но друзья и родные не бросили молодого заключенного, Ахматова писала ходатайства на адрес Сталина, адвокаты потребовали апелляции. Вскоре особое совещание пересмотрело дело и сократило срок заключения до пяти лет. Бывший студент был отправлен в Красноярский край, на Таймыр, в Норильск. Аляска — это курорт Основная масса заключенных жила в длинных бараках с нарами в два этажа вдоль стен и столом посредине, за которым принимали пищу и играли в домино или шахматы. На обед полагалась миска баланды, тарелка каши и кусок трески. Хлеб выдавался в зависимости от выполнения плана: за полную выработку — 1,2 килограмма, за недовыработку — 600 граммов, за неудовлетворительную работу — 300 граммов в сутки. Красноярский историк Алексей Елисеенко подчеркивает, что норильский период жизни Льва Гумилева был примером духовной стойкости. "Он оказался способен не только сохранить трезвость ума, но и продолжать подготовку научных работ. В лагерях Гумилев продолжал трудиться и над литературными произведениями, и над великолепным исследованием "Древние тюрки", которое он начал еще в 1935 году", — отмечает Елисеенко. В лагере выходцу из Ленинграда пришлось несладко. Он работал землекопом, горняком, был библиотекарем, геологом, лаборантом-химиком. По воспоминаниям бывшего чекиста Дмитрия Быстролетова, Гумилев в статусе "чумы" — шестерки — обитал под нарами в грязном холодном бараке с выбитыми стеклами среди "самых отпетых урок". Историки по-разному оценивают воспоминания экс-чекиста, слишком уж много в них нестыковок, однако отмечают, что, по словам Быстролетова, Гумилев в лагере писал диссертацию "Хунны". "Левушка сделал себе деревянное седло на спину для заветной кипы бумаги (рукописи. — Прим. ТАСС) и носил ее, плетясь в бесконечных рядах этапников, опустив голову, сунув руки в карманы. Это была патетическая фигура — смесь физического унижения и моральной стойкости, социальной обездоленности и душевного богатства", — отмечал Быстролетов. Сам Гумилев писал, что после взятия Берлина он рассказал одному немецкому физику про Таймыр и тот сравнил рассказ с произведениями Джека Лондона. "Я возмутился и вскричал: "Alaska ist Kurort!" — вспоминал ученый. По словам Елисеенко, историк продолжал самообразование, чему способствовал круг интеллектуального общения, образовавшийся в Норильлаге, среди заключенных которого были астрономы и поэты, философы и инженеры. "Были и те, кто являлся носителем или проявлял интерес к тюркской культуре. Всем им приходилось объединяться и выживать — против людей были не только природа и тяжелейшие условия работы, но и самые опасные уголовные элементы Страны Советов", — говорит Елисеенко. Нидерландская история Будущий мэтр советской фантастики Сергей Сетов вспоминал, что с Гумилевым они рассуждали о Фридрихе Ницше, Джеймсе Льюисе. Сын известных поэтов, он мечтал о поэтической славе, писал стихи, участвовал в турнире поэтов, который в 1942 году устроили заключенные Норильлага. "Тогда работяга Вильгельм Оранский поднял в стране шухер. Его поддержали гезы. Мадридская малина послала своим наместником герцога Альбу. Альба был тот герцог! Когда он прихлял в Нидерланды, голландцам пришла хана. Альба распатронил Лейден, главный голландский шалман. Остатки гезов кантовались в море, а Вильгельм Оранский припух в своей зоне. Альба был правильный полководец. Солдаты его гужевались от пуза, в обозе шло тридцать тысяч шалашовок". Это шуточная лекция "История отпадения Нидерландов от Испании" — одно из лагерных произведений Льва Гумилева, написанное им вместе с Сетовым. "У него и Сетова появилось замечательное хобби — они создавали словарь жаргонного лагерного языка. Итогом стал их рассказ об "отпадении Нидерландов", переведенная на жаргонный язык лекция о Голландской революции", — рассказывает Каверина. Уникальное произведение, дающее представление о том, насколько сильно лагерный жаргон внедрился в современную речь. Пассионарная теория "Норильлаг печально славится тем, что в нем были многие известные люди. Город строили известные архитекторы Микаэл Мазманян и Геворг Кочар, заключенные Норильлага. Здесь находился астрофизик Николай Козырев, взорвавший мир своими теориями и доказавший вулканизм на Луне. Козырев дружил со Львом Николаевичем", — рассказывает Каверина. В лагере у Козырева открылась уникальная способность — он мог монтировать провода на улице голыми руками, что увеличивало работоспособность бригады заключенных, а следовательно и паек. Он был поставлен руководителем одной из бригад, но стал жертвой доноса. Астрофизику вменялось, что он сторонник "теории расширения Вселенной" — во время одной из драк заявил, что "бытие не всегда определяет сознание" и, самое страшное, не согласен с высказыванием Фридриха Энгельса о том, что "Ньютон — индуктивный осел". "На мерзлотной станции Козырев уже ждал расстрельную команду, рядом с ним оказался Лев, поддержавший в трудную минуту астрофизика разговорами", — говорит Каверина. Историк признавал, что рассказы Козырева о звездах вызвали у него ассоциации с жизнью этносов, и, возможно солнечные процессы связаны с неожиданным усилением одних народов, созданием новых империй и распадом старых, революциями и географическими открытиями. Эта идея легла в пассионарную теорию этногенеза. В 1943 году истек срок заключения Гумилева и он стал вольнонаемным рабочим на стройках севера Красноярского края — шла война, о свободе передвижения не было и речи. В Туруханске он собирал фольклор кето и эвенков. Наблюдения за лагерной жизнью, где люди на основе внутренней симпатии, комплиментарности объединялись в группы для взаимопомощи, вели общее хозяйство и имели общий стол, подтолкнуло его к занятиям проблемами происхождения этносов. "Невольно пришла на память мысль: а ведь все начала этногенных процессов связаны с образованием консорции, с положительной комплиментарностью: пэры Карла Великого — начало Франции; рыцари Круглого стола — неудачная попытка создания Британии; "верные" царя Давида, мухаджиры и ансары Мухаммеда; "люди длинной воли" вокруг Чингиса; дружина Александра Невского. Они ведь тоже "вместе кушали", но только у немногих получилась зачинаемая традиция, а большинство их сгинуло в безвестности", — писал Гумилев. История кочевников "В отличие от спорной пассионарной теории нельзя не признать, что Гумилев больше многих других исследователей сделал для популяризации истории кочевников как части прошлого всего евразийского континента и общности судеб народов нашей страны. Вероятно, этому способствовали и лагерные наблюдения, где смешались судьбы представителей различных национальностей", — говорит Елисеенко. "Евразийские идеи Льва Гумилева особенно актуальны для нашей многонациональной страны. Кроме того, сейчас в историографии идет смена от формационного к цивилизационному подходу, именно сторонником такого подхода и был Лев Николаевич", — подчеркивает представитель Гуманитарного института СФУ Михаил Тарасов. В 1944 году историка мобилизовали в армию, он принял участие в боях за освобождение Восточной Европы, Берлинской операции. Потом было новое заключение, научная деятельность, известность. На Таймыре Гумилев больше никогда не был. Андрей Мармышев, Дмитрий Мармышев
