20 июля 1944 года в полевой ставке Адольфа Гитлера в Восточной Пруссии взорвалась бомба, которую подложили заговорщики из числа немецких военных. В ходе операции Valkyrja в тот же день заговорщики попытались взять власть в Берлине, а также провели в Париже массовые аресты эсэсовцев и сотрудников СД. Почему Гитлер остался в живых? Кем готовился переворот, и кто стоял у его истоков? Как относились лидеры стран Антигитлеровской коалиции к идее физического устранения фюрера? «Лента.ру» вспоминает ход событий.

Портфель полковника Штауффенберга

Утром 20 июля 1944 года начальник штаба армии резерва 36-летний полковник граф Клаус Филипп Мария Шенк фон Штауффенберг прибыл в ставку Гитлера Wolfsschanze («Волчье логово»), расположенную в лесу Герлиц, недалеко от восточно-прусского города Растенбург. Вместе с ним были его адъютант старший лейтенант Вернер фон Хафтен и генерал Хельмут Штиф. Штауффенберг был вызван к 13:00 по берлинскому времени на совещание к фюреру, чтобы доложить, как обстоят дела с армейскими резервами. Помимо бумаг в одном из двух привезенных портфелей находились два пакета пластиковой взрывчатки английского производства, снабженной химическими взрывателями замедленного действия. В 11:45 начальник Верховного командования вермахта фельдмаршал Вильгельм Кейтель сообщил Штауффенбергу, что ожидается приезд Бенито Муссолини и из-за этого совещание начнется на полчаса раньше. В ответ Штауффенберг сказал, что ему с дороги надо сменить рубашку на более свежую и в сопровождении Хафтена поспешил в комнату адъютанта Кейтеля, где быстро щипцами раздавил карандашной формы ампулу, активировав один из взрывателей. Запустить второй детонатор ему помещал обер-фельдфебель Вернер Фогель, который появившись в дверях заявил, что должен позвонить генералу войск связи вермахта Эриху Фельдгибелю. Неактивированную бомбу Хафтен украдкой положил в свой портфель. По случаю жаркой погоды совещание проходило не в подземном бункере как обычно, а в небольшом деревянном домике, размером пятнадцать на девять метров, где все десять окон были распахнуты настежь. В центре зала размещался прямоугольный дубовый стол, вокруг которого располагались Гитлер, Кейтель, начальник оперативного отдела Генерального штаба сухопутных войск генерал Адольф Хойзингер, начальник Генерального штаба люфтваффе генерал Гюнтер Кортен, заместитель Хойзингера полковник Хайнц Брандт, начальник оперативного управления Верховного командования вермахта генерал Альфред Йодль. Поодаль находились еще 18 человек, в том числе и два стенографиста. В тот момент, когда вошел Штауффенберг, Хойзингер докладывал фюреру о неутешительном положении, сложившимся для германской группы армий «Центр» в результате наступления Красной армии в Белоруссии. Взглянув на вошедшего, Гитлер сказал, что его доклад заслушает после окончания выступления Хойзингера. Штауфенберг занял место у стола между Брандтом и Кортеном, пристроив свой портфель так, чтобы тот прислонился к внутренней стороне дубовой тумбы. От этого места до ног Гитлера было чуть менее двух метров. Взглянув на часы, Штауффенберг тихо вышел, а Брандт, которому портфель под столом мешал, переставил его на другую сторону тумбы, которая теперь заслоняла ноги фюрера от бомбы. Хойзингер заканчивал свой доклад на минорной ноте:

«Русские, крупными силами продвигаются западнее Дины [Даугава] на север. Их передовые части находятся юго-западнее Динабурга [Даугавпилс]. Если наша группа армий в районе Чудского озера не будет немедленно отведена, катастрофа...»

Его слова оборвал оглушительный взрыв. На часах было 12:42. Штауффенберг и один из участников заговора, генерал Фельдгибель, расположившиеся в двухсот метрах от домика, увидели, как здание разнесло в клочья, взрывной волной из окон выкинуло тела нескольких человек. Охрана Wolfsschanze слышала взрыв, и чтобы быстро преодолеть все три контрольно-пропускных пункта Штуффенбергу пришлось блефовать и всячески обманывать дежурных солдат и офицеров. После чего, благополучно прибыв на местный аэродром вместе с Хафтеном, полковник сел в самолет, устремившийся к Берлину, где заговорщики должны были взять власть.

Фантастическое везение Гитлера

Решение отстранить Гитлера от власти созрело в среде высших германских военных еще в 1938 году — после увольнения фюрером с поста военного министра фельдмаршала Вернера фон Бломберга и снятия с должности главкома сухопутных войск генерала Вернера фон Фрича. Крайнее недовольство ряда генералов, а также руководителя абвера адмирала Вильгельма Канариса вызвало и намерение Гитлера силой вторгнуться в Чехословакию под надуманным предлогом защиты местных немцев в Судетской области, что грозило войной с Великобританией и Францией.

Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Людвиг Бек обратился к коллегам с призывом в знак протеста против агрессивной политики нацистов подать всем в отставку. Он писал:

«На карту поставлен вопрос о существовании нации. История заклеймит руководство вооруженных сил кровавой виной, если они не будут действовать в соответствии со своими профессиональными и государственно-политическими качествами и совестью. Их послушание солдата имеет границы там, где их знания, их совесть и их чувство ответственности повелевают им отказаться от выполнения приказа. Если все они будут действовать сплоченно в своей решимости, проведение военной операции станет невозможным. Тем самым они уберегли бы Отечество от самого худшего — гибели».

Не дождавшись отклика, в августе 1938-го Бек сам подал в отставку и был заменен в своей должности генералом Францем Гальдером, тоже не питавшего к Гитлеру никаких теплых чувств. Заговор планировался на последние дни сентября 1938 года, но утром 28 сентября ошеломленные немецкие военачальники узнали, что Англия не будет объявлять войны Германии из-за Чехословакии.

А в ночь на 30 сентября в Мюнхене было подписано соглашение между Гитлером, британским премьер-министром Невиллом Чемберленом, его французским коллегой Эдуардом Даладье и лидером фашистской Италии Муссолини о том, что Чехословакия уступает Третьему рейху спорную Судетскую область без боя. Чемберлен и Даладье категорически не хотели воевать с Третьим рейхом и всячески умиротворяли Гитлера, не подозревая, что этим не только приближают Вторую мировую войну, но и действуют против политических врагов фюрера внутри Германии. Немецкий антифашист-одиночка Иоганн Георг Эльзер заложил самодельную бомбу в пивном зале «Бюргербройкеллер» в Мюнхене, которая должна была взорваться 8 ноября 1939 года в 21:20 во время выступления Гитлера перед ветеранами НСДАП. Но поскольку из-за сильного тумана возвращаться в Берлин на самолете было нельзя, только на поезде, фюрер начал свое выступление раньше и покинул зал за 13 минут до взрыва бомбы, которая унесла жизни восьми человек. Гитлеру фантастически везло — с 1921 года до 1944-го на него было совершено по одним данным, 39 покушений, по другим, 42 — с применением яда, огнестрельного оружия или взрывчатки.

«Мой долг спасти Германию!»

После нападения Третьего рейха на Советский Союз заговорщики сделали несколько попыток покончить с фюрером. Воспользовавшись посещением Гитлера штаба группы армий «Центр» в Смоленске 13 марта 1943 года полковник Хеннинг фон Тресков и его адъютант лейтенант Фабиан фон Шлабрендорф подложили фюреру в самолет пакет взрывчатки, выдав его за посылку с бутылками коньяка и попросили полковника Брандта передать «подарок» полковнику Штифу. Из-за дефекта детонатора бомба в полете не сработала и Шлабрендорф, оперативно встретив в Растенбурге Брандта, с извинениями передал ему другие бутылки, незаметно забрав взрывчатое вещество. Двоюродный брат Шлабрендорфа, начальник разведки группы армий «Центр» генерал барон Рудольф-Кристоф фон Герсдорф готов был пожертвовать собственной жизнью. Он спрятал под мундиром две небольшие магнитные мины замедленного действия, которые собирался взорвать 21 марта 1943-го во время посещения фюрером выставки трофейной советской военной техники в Берлине. Однако Гитлер покинул мероприятие раньше времени и Герсдорф едва успел деактивировать взрыватель. Нечто подобное вызвался совершить и майор Аксель фон дем Буше, который намеревался подорвать Гитлера во время демонстрации нового обмундирования вермахта 16 декабря 1943 года. Но мероприятие отменили из-за налета союзной авиации, уничтожившего экспонаты выставки. Демонстрацию униформы перенесли на 11 февраля 1944-го и свести счеты с Гитлером в этот день должен был лейтенант Эвальд-Генрих фон Клейст-Шменцин (державший при себе две гранаты), однако план не сработал, поскольку фюрер не появился на выставке. Среди военных, которые считали, что Гитлера надо сместить с должности или знавших о планах заговорщиков, было несколько фельдмаршалов: Эрвин фон Вицлебен, бывший главком сухопутных войск Вальтер фон Браухич, экс-командующий группой армий «Центр» Федор фон Бок (снятые с должностей фюрером после поражения немцев под Москвой), герой войны в Северной Африке Эрвин Роммель.

Большое влияние на Роммеля оказал его давний друг, обер-бургомистр Штутгарта Карл Штрелин. Откровенный разговор между ними состоялся в доме Роммеля в конце февраля 1944 года. Штрелин вспоминал:

«Я сказал ему, что ряд старших офицеров армии на Восточном фронте предлагают арестовать Гитлера и вынудить его объявить по радио об отречении. Роммель одобрил эту идею».

Обер-бургомистр заявил фельдмаршалу, что он — наиболее выдающийся и уважаемый за границей военачальник и единственный, кто способен предотвратить гражданскую войну в Германии. Роммель вначале колебался, но затем согласился:

«Я считаю, что мой долг прийти на помощь Германии во имя ее спасения».

При этом он категорически возражал против устранения Гитлера, поскольку это автоматически превратило бы диктатора в мученика. Роммель предлагал арестовать фюрера и судить его за преступления против германских граждан и народов оккупированных стран.

План операции Valkyrja

План антигитлеровского заговора с участием армейских частей в Берлине, Мюнхене, Кельне и Вене, который был готов к февралю 1943 года и получил название Valkyrja, разработал генерал Фридрих Ольбрихт. Ольбрихт привлек к заговору Штауффенберга, боевого офицера, потерявшего в Северной Африке один глаз и одну руку во время английского авианалета. Помимо военных в антигитлеровском заговоре принимали участие и представители немецкого истеблишмента. Например, бывший посол Германии в СССР (1934-1941) Вернер фон Шулленбург, выступавший против нападения на Советский Союз и по долгу службы вынужденный 22 июня 1941 года вручить советскому наркому иностранных дел Вячеславу Молотову ноту о начале войны. Другим видным представителем германской консервативной оппозиции стал Карл Герделер, ушедший в 1937 году с поста обер-бургомистра Лейпцига в знак протеста против сноса нацистами памятника композитору Феликсу Мендельсону, еврею по национальности. В начале 1941-го Герделер составил меморандум «Цель», в котором отмечал:

«Говорить о немецком сверхчеловеке-господине глупо и самонадеянно. Руководства Европой достигнет та нация, которая как раз уважает малые нации и умеет руководить их судьбами мудрым советом и мудрой рукой, а не жестокой силой».

Кандидатура Герделера рассматривалась заговорщиками в качестве канцлера в постгитлеровском правительстве Германии. За несколько дней до 20 июля 1944 года гестапо приняло решение об его аресте и Герделеру пришлось перейти на нелегальное положение. Большинство из заговорщиков склонялось к тому, чтобы после отстранения Гитлера от власти или его физического устранения заключить перемирие с союзниками на Западе и продолжать войну с СССР на Востоке. Некоторые из них полагали, что надо капитулировать и против Красной армии, чтобы затем начать строить недиктаторское, демократическое государство. К июлю 1944-го геополитическая обстановка для Германии складывалась самым угрожающим образом. 6 июня союзники высадились в Нормандии, открыв в северной Европе второй фронт против вермахта. 23 июня в Белоруссии Красная армия начала одну из самых своих успешных наступательных операций («Багратион»), в короткие сроки разгромив самую мощную германскую группу армий «Центр» и отбросив немецкие войска к границам Третьего рейха. В этих условиях следовало торопиться, тем более что 17 июля при вражеском авианалете Роммель был тяжело ранен, и заговорщики лишились своего формального лидера.

«Произошло ужасное, фюрер жив!»

В результате взрыва из 24 человек присутствующих на совещании, на тот свет ушли четверо — генералы Кортен и Шмундт, полковник Брандт и стенографист Бергер. Остальные получили ранения и контузии различной степени тяжести. Гитлер получил сильный ушиб правой руки и разрыв барабанных перепонок — бомба в портфеле, переставленная Брандтом, изменила радиус своего поражающего действия. Гитлер переоделся и поехал встречать на вокзал Герлица Муссолини, которого затем сопроводил в свою ставку и продемонстрировал руины домика для совещания.

Переводчик Гитлера Пауль Шмидт вспоминал:

«Он показал Муссолини, как наклонился над столом, разглядывая что-то на карте, и оперся на правый локоть, когда произошел взрыв, почти рядом с его рукой. Крышка стола взлетела на воздух, она-то и ушибла ему правую руку. Он показал Муссолини изорванные в клочья брюки и слегка поврежденный мундир, а также продемонстрировал свой затылок с опаленными волосами».

Дуче был в ужасе, но нашел в себе силы поздравить фюрера с чудесным спасением. В ответ Гитлер заявил:

«Я стоял здесь у стола, бомба взорвалась прямо у меня под ногами. Когда я размышляю обо всем этом, то должен сказать: мне ясно, что со мной ничего не случится; несомненно, мне суждено продолжить путь и выполнить мою задачу. Не впервые я чудом ускользаю от смерти. То, что случилось сегодня, это кульминация! И избежав смерти таким необычайным образом, я более чем когда-либо убежден, что великое дело, которому я служу, минует те опасности, которые угрожают нам сегодня, и все кончится хорошо!»

Фельдгибель отправил сообщение в Берлин:

«Произошло что-то ужасное, фюрер жив!»

Между тем, прилетев из Wolfsschanze, с аэродрома Штауффенберг сразу позвонил в штаб командующего войсками оккупированной Франции генерала Карла-Генриха фон Штюльпнагеля в Париже (еще один участник заговора), а также генералу Ольбрихту в Берлин и сообщил, что устранил Гитлера. Получив сообщение Штюльпнагель действовал решительно, приказав арестовать всех видных эсэсовцев и сотрудников гестапо в Париже. В тот день без единого выстрела немецкие офицеры задержали 1200 человек во главе с высшим руководителем СС и полиции во Франции, группенфюрером СС Карлом Эбергом. Совсем по другому сценарию развивались события в Берлине, где нерешительный Ольбрихт не знал, кому верить — Фельдгибелю или Штауффенбергу. Преодолев сомнения, около четырех часов дня Ольбрихт отдал приказ о начале Valkyrja, однако операция сразу пошла не так, как было запланировано. Начальник местного танкового училища полковник Вольфганг Глесемер отказался предоставить заговорщикам танки.

«Покушение провалилось!»

Непосредственный начальник Штауффенберга, командующий армией резерва генерал Фридрих Фромм, получив по телефону от Кейтеля заверения, что Гитлер жив, отказался завизировать приказы по операции Valkyrja, понимая, что ему придется ответить за действия подчиненных. В берлинском штабе резервной армии на Бенделер штрассе между Фроммом и Штауффенбергом разыгралась бурная сцена:

«Генерал, я лично взорвал бомбу на совещании у Гитлера. Взрыв был похож на взрыв 150-миллиметрового снаряда. Никто из присутствовавших в зале не мог остаться в живых!»

На это Фромм сказал лишь:

«Граф Штауффенберг, покушение провалилось. Вы должны немедленно покончить с собой».

После того, как собеседник холодно отклонил его совет, Фромм рявкнул, что арестовывает всех заговорщиков и ударил Штауффенберга по лицу, после чего был помещен под домашний арест. Попытка задержать министра пропаганды Третьего рейха и гауляйтера Берлина Йозефа Геббельса провалилась. Геббельс соединил явившегося его арестовать командира охранного батальона майора Отто-Эрнста Ремера с Гитлером, который в телефонном разговоре заявил, что повышает майора в чине до полковника и приказывает арестовать всех заговорщиков. Танковые учебные части Глесемера получили приказ подавить путч генералов, непосвященные в происходящее офицеры в штабе резервной армии вступили в перестрелку с заговорщиками, в ходе которой Штауффенберг получил ранение в единственную руку, Фромм был освобожден. Вицлебен, который по плану должен был стать главнокомандующим вермахта, покинул здание на Бендлер штрассе, посчитав, что заговор провалился. Бек остался и был арестован Фроммом вместе с Ольбрихтом, Штауффенбергом, полковником Альбрехтом Мерцем фон Квирнхаймом и Хафтеном.

Ввиду преклонного возраста и высшего воинского звания Беку предоставили право покончить с собой самому, но после двух неудачных попыток его застрелил по приказу Фромма младший чин. В начале первого ночи 21 июля 1944 года Штауффенберг, Ольбрихт, Квирнхайм и Хафтен были расстреляны во дворе штаба резервной армии при свете фар автомобилей. Штауффенберг успел крикнуть:

«Да здравствует священная Германия!»

Около часа ночи по радио к гражданам Третьего рейха по радио обратился сам Гитлер:

«Я выступаю перед вами сегодня, во-первых, чтобы вы могли услышать мой голос и убедиться, что я жив и здоров, и, во-вторых, чтобы вы могли узнать о преступлении, беспрецедентном в истории Германии. На этот раз мы сведем с ними счеты так, как это свойственно нам, национал-социалистам!» — Адольф Гитлер.

Фюрер действовал жестко: были арестованы несколько тысяч человек, которые имели отношение к заговору или знали о нем. Около 200 человек во главе с Вицлебеном (в том числе Герделер и Шулленбург) были подвергнуты высшей мере наказания. Фельдмаршал Гюнтер фон Клюге, заподозренный в заговоре, был снят с поста командующего группой армий D на Западном фронте и вызван в Берлин. 19 августа 1944 года, не желая попасть в руки гестапо, Клюге покончил с собой. Оправившемуся от ран Роммелю как национальному герою предложили выбор: или мучительная казнь или свести счеты с жизнью с почетными похоронами. 14 октября 1944-го военачальник выбрал второе. Расправа с заговорщиками в попытке отвести подозрения от себя не помогла Фромму — 21 июля он был снят с должности, арестован, а 12 марта 1945 года разделил участь других заговорщиков.

«Ефрейтор Шикльгрубер содействует нашей победе!»

В странах Антигитлеровской коалиции имелись планы по физическому устранению Гитлера, которые не были реализованы по политическим мотивам. Начальник Особой группы НКВД по организации разведывательно-диверсионной деятельности на территории, оккупированной нацистами Павел Судоплатов и его заместитель Наум Эйтингон (один из разработчиков убийства Льва Троцкого) подготовили и забросили в Германию группу боевиков под руководством разведчика Игоря Миклашевского, отлично знавшего немецкий язык, которым было поручено устранить Гитлера. Миклашевский доложил в Москву, что нашел подходы к фюреру, но Кремль отменил спецоперацию. Судоплатов писал в своих мемуарах:

«В 1943 году Сталин отказался от своего первоначального плана покушения на Гитлера, потому что боялся: как только Гитлер будет устранен, нацистские круги и военные попытаются заключить сепаратный мирный сговор с союзниками без участия Советского Союза».

Сотрудник политической разведки Третьего рейха Вильгельм Хеттль, который в 1943-1944 годах принимал участие в достижении сепаратных мирных договоренностей с западными странами, отмечал:

«Гитлер не был настроен на ведение переговоров, ожидая созревания благоприятной военной ситуации, которая укрепила бы его позиции. А поскольку до 1943 года положение еще не было безнадежным, он вообще не считал необходимым вести подобные переговоры».

В свою очередь, британское Управление специальных операций (УСО) разработало операцию Foxley, согласно которой Гитлера во время посещения своей резиденции Бергхоф 13-14 июля 1944 года должен был застрелить диверсант-снайпер. Операцию отменили, поскольку заместитель начальника немецкого отдела УСО полковник Рональд Торнли сумел убедить британского премьер-министра Уинстона Черчилля, что фюрер является слабым стратегом и при нем союзники одержат победу над Германией быстрее, чем при ком-то другом. Выступая в британском парламенте в сентябре 1944-го Черчилль насмешливо заявил:

«Когда 20 июля Гитлер избежал предназначенной ему бомбы, он описывал свое спасение, как перст провидения. С чисто военной точки зрения я считаю, что мы можем согласиться с ним. Ведь, конечно, было бы большим несчастьем, если бы союзники на заключительных этапах борьбы были лишены того сорта воинственного гения, при помощи которого ефрейтор Шикльгрубер в столь значительной мере содействовал нашей победе».

Ни Москве, ни Лондону, ни Вашингтону не нужен был мертвый фюрер. Пока шла война, Гитлер должен был оставаться руководителем Германии, совершая все новые стратегические ошибки, приближая тем самым победу над собой и персонально олицетворяя страшнейшее зло ХХ века, над которым должно свершиться справедливое возмездие. Заместитель начальника штаба оперативного руководства Верховного командования вермахта генерал Вальтер Верлимонт, раненный 20 июля, писал:

«Теперь стало совершенно ясно, что Гитлер слабый человек. Его стеклянный взгляд узнавал только тех, кто стоял ближе всех к нему. Ему придвинули стул, и он рухнул на него, согнувшись почти вдвое, голова бессильно висела между плеч. Когда он указывал на какое-то место на карте, рука его дрожала. По малейшему поводу он требовал, чтобы виновные были повешены».

30 апреля 1945 года, когда Красная армия стремительным штурмом брала Берлин, Гитлер свел счеты с жизнью — чуда, на которое он надеялся, не произошло и для него и его Третьего рейха все закончилось плохо.