«Преувеличенная» несвобода слова?

«Самый крепкий узел на этом контекстном полотне завязал верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель, назвавший запрещение российских СМИ защитой свободы слова. Видать, какова свобода слова, таковы и «свободные» журналисты. Их коллегу унижают по национальному признаку, ею пренебрегают, не снисходят до объяснения причин, а вереница иностранных журналистов идёт мимо, не считая акт дискриминации достойным того, чтобы хотя бы ухом повести в ту сторону».

На саммите G20 в Индии произошла неприятная, но ожидаемая ситуация: российских журналистов не пустили на пресс-конференцию Макрона. Российский журналист Екатерина Надольская пыталась на неё пройти, но охранник, внимательно изучавший бейджи, не пустил Надольскую, увидев, что та из России. Она спросила его о причинах — тот ответил, что не знает, почему это невозможно именно для неё.

Надольская, видя, что в зону пресс-конференции проходят журналисты из разных стран, продолжила спрашивать, почему всё-таки именно ей нельзя и не является ли происходящее актом дискриминации по национальному признаку. Ей больше не отвечали, но, по её словам, представительница пресс-службы Макрона попыталась разбить её телефон, на который снималось происходящее. И тем не менее видео до нас дошло и мы его посмотрели.

Пресс-службу Макрона, похоже, никак не смутило присутствие в зоне большого количества журналистов из разных стран. Не побоялась она того, что кто-нибудь из журналистов остановится и поинтересуется, что происходит, а потом осудит акт дискриминации в адрес коллеги.

Но в России к такому не привыкли. Мы, слава богу, по-прежнему считаем, что нарушение прав человека, ограничение его в возможностях по признаку происхождения — зло и расизм, ведущие к нацизму. МИД, российский МИД, затребовал у французского объяснений, почему именно российскую журналистку не пропустили. Обращение направила Мария Захарова. Сегодня из французского МИД ей пришёл ответ. «У нас нет комментариев касательно заявлений официального представителя МИД России, которая хорошо известна своими преувеличениями», — немногословно и высокомерно гласил он.

Есть факт: российскую журналистку не пустили на пресс-конференцию. У факта есть объяснение. Возможно, французская сторона полагает, что причины у инцидента иные. Тогда объясните и нам, какие они. Убедите нас в том, что причины эти не лежат в дискриминационном поле. И после этого инцидент будет исчерпан. Но французская сторона вовсе не хочет, чтобы инцидент был исчерпан. Она не считает нужным снисходить до объяснений и в этом тоже проявляет свою дискриминационную суть. Ну это же русские, они не принадлежат к нашему обществу воспитанных белых господ — им можно не объяснять, пусть думают что хотят. Нам всё равно, как мы будем выглядеть в русских глазах.

«Преувеличение» бы выглядело преувеличением, если бы Европа и Запад не внедряли годами репрессии против российских СМИ. Не останавливали бы вещание российских каналов, не блокировали интернет-вещание RT, Sputnik, НТВ. Западные интернет-провайдеры не блокировали бы массово сайты российских СМИ. То есть если бы ЕС, и Франция в том числе, не сплёл бы такое прочное полотно контекста, в котором недопуск российской журналистки выглядит само собой разумеющимся. И самый крепкий узел на этом контекстном полотне завязал верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель, назвавший запрещение российских СМИ защитой свободы слова.

Их коллегу унижают по национальному признаку, ею пренебрегают, не снисходят до объяснения причин, а вереница иностранных журналистов идёт мимо, не считая акт дискриминации достойным того, чтобы хотя бы ухом повести в ту сторону. Не хочется преувеличивать, однако урок истории повторяется: соглашаясь закрывать глаза на дискриминацию другого, ты лишаешься свободы. И слова в том числе.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.