Российская дипломатия показывает западной мастер-класс

10 февраля в России свой профессиональный праздник отмечают дипломаты и дипломатические работники. По счёту это двадцатый «день МИДа» с момента его учреждения в 2002 году президентом Путиным. И в этом году 220 лет собственно Министерству иностранных дел – в 1802-м император Александр I повелел создать профильное министерство на базе Коллегии, которую, в свою очередь, учредил ещё Пётр I вместо прежнего Посольского приказа.

В этом году День дипработника совпал с экстренным приездом в Москву министра иностранных дел и по делам Содружества Великобритании Элизабет (Лиз) Мэри Трасс. Официальный представитель российского МИДа Мария Захарова назвала это «подарком к празднику», а министр Трасс во вступительном слове перед началом переговоров с Лавровым также упомянула профессиональный праздник российских дипломатов. Забегая вперёд, скажем, что первый день переговоров закончился практически ничем, а миссис Трасс проявила стойкое нежелание слышать и понимать аргументы российской стороны, не выходя за рамки идейных клише и риторики по сиюминутной проблеме «российского вторжения на Украину». Стратегические вопросы региональной безопасности ей неинтересны и, скорее всего, просто по-человечески непонятны.

Ранее её выступления вызывали у той же Захаровой даже не иронию, а откровенный смех. Да и всю остальную публику очень развлекали исторические и географические пассажи миссис Трасс (фамилия её мужа О’Лири, но политическую карьеру она сделала под девичьей фамилией).

Началось всё с «храбрых украинцев», которые неоднократно отражали вторжения – от «монголов до татар». Ладно, Трасс училась в государственной школе в пролетарском Лидсе и не обязана знать, что в XIII веке никакой Украины, как и украинцев, в принципе не было, а монголо-татары – это тогда одно и то же, а не два разных народа, которые, в её представлении, нападали по очереди.

Как только отсмеялись по монголо-татарскому поводу, случилась история с географией. В интервью Би-би-си министр Трасс заявила, что Великобритания предоставит дополнительную помощь своим «балтийским союзникам через Чёрное море». Тут все сперва задумались, не веря своим ушам и мрачно глядя на карту Европы. А затем отреагировала Захарова, которая такое особенно любит: «Миссис Трасс, Ваши знания в области истории – ничто по сравнению с Вашими познаниями по географии», – написала она.

А вишенкой на торте, конечно же, стало заявление Трасс о том, что «Великобритания никогда не признает суверенитета России» над Воронежской и Ростовской областями. Британскому послу в России пришлось специально и публично объяснять своей начальнице, что и Воронеж, и Ростов-на-Дону находятся на российской территории.

Представить себе какие-то подобные, скажем так, неуклюжие, а на самом деле просто безграмотные высказывания, исходящие от российских дипломатов, просто невозможно. Кстати, любой профессиональный министр иностранных дел не стал бы кататься на танке в чужой стране – это аттракцион скорее для министра обороны. А кадровый дипломат таких ассоциаций предпочёл бы избегать. Это если он действительно хотел бы решать вопросы дипломатическим путём.

Возникает вопрос: а англичане где своих таких министров берут? Ответ: из парламентской демократии. То есть, по сути, по объявлению. Ведь как дело было с Трасс. В 2010 году с третьей попытки она избралась в парламент по деревенскому округу в Норфолке. В этот период коалиционное правительство Дэвида Кэмерона, помимо печали с Брекситом, регулярно сотрясали однообразные скандалы. То секретарь Казначейства из госбюджета оплатит квартиру своему гомосексуальному партнёру. То министр обороны попросит субсидию своему другу. То министр энергетики попытается переписать на жену штрафы за превышение скорости.

В конце концов, Кэмерон произвёл примерно полсотни перестановок в правительстве. В Британии людей могут переставлять с места на место вне зависимости от их профессиональных навыков, образования и пристрастий.

И вот в 2012 году парламентский организатор (это правительственная должность) Эндрю Митчелл подрался с полицейским, используя при этом нецензурные выражения. Так взошла звезда Лиз Трасс, которая стала парламентским помощником министра образования. А уже в 2014 году она становится министром сельского хозяйства, продовольствия и окружающей среды. А в 2016-м она уже министр юстиции и лорд-канцлер в правительстве Терезы Мэй.

В 2017 году Тереза Мэй снимает Трасс с должности лорд-канцлера как не справившуюся (официально это называлось «за допущенный ряд ошибок»). Тут бы и задуматься. Но уже во втором кабинете Мэй Трасс занимает должность главного секретаря Казначейства (по-нашему это министр финансов). Примерно такие же кульбиты Лиз Трасс проделывала и в правительстве Бориса Джонсона. И наконец в сентябре 2021 года она становится министром иностранных дел Соединённого Королевства, что считается вершиной карьеры для любого британского политика. Дальше можно только возглавить Консервативную партию и стать премьер-министром.

Тут принцип такой. Победившая на выборах партия (в данном случае консерваторы) формирует сложносоставной кабинет министров из членов партии. Профподготовка не важна. Все назначения внутри кабинета носят политический характер. На позиции министра иностранных дел Королевства за последние полсотни лет оказывались самые разные люди, большинство из которых не были профессиональными дипломатами. У одного из них – Дэвида Милибэнда – даже была двоюродная тётя в Москве (Софья Давидовна Милибанд, известный советский и российский учёный востоковед-иранист и библиограф). И он, кстати, до того, как возглавить Форин Офис, тоже был министром сельского хозяйства.

Нечто подобное творится и с должностью министра обороны. Нынешний министр Бен Уоллес, собирающийся 11 февраля в Москву, хотя бы действительно военную академию закончил и в Шотландской гвардии служил. Хотя и его назначение исключительно политическое. А вот до него кто на этой должности только не был! Пенелопа Мордонт начинала свою карьеру помощницей иллюзиониста (её в цирке разрезали в ящике), а до того, как возглавить британскую армию, где только не трудилась: министерство по делам людей с ограниченными возможностями, министерство внешнего развития, министерство по делам женщин и равных возможностей. Также недавно министром обороны Великобритании был Гэвин Уильямсон, запомнившийся заявлением, что Россия «должна уйти в сторону и заткнуться». Он вообще унитазами и каминами торговал, пока не стал парламентским координатором. А с позиции министра обороны Борис Джонсон переместил его на пост министра образования. Ладно армия. А вот британских школьников искренне жаль.

(Кстати, примерно так вели себя большевики. Ну, вы знаете: «нет таких крепостей». Считалось, что хороший партийный кадр может работать сперва на крупной стройке, затем в издательстве, потом в колхозе в национальной республике, а дальше и на внешнеполитическом поприще. Другое дело, что к середине 1930-х годов эта практика всё-таки прекратилась, и началась эпоха профессионализма во всём. И в первую очередь в советской дипломатии.)

И после парламентских выборов в случае проигрыша вся эта компания одномоментно уходит в оппозицию. Приходит новая, и чехарда начинается заново. Для того, чтобы попытаться «сохранить преемственность», в Великобритании существует институт «постоянного заместителя министра». Эту должность занимает беспартийный профессионал, который призван одёргивать политических назначенцев, когда они начинают нести совсем уж пургу. Показывать, как вообще тут всё устроено («здесь входящие, там – исходящие, тут вообще ничего не трогайте, госпожа министр, ключ от сейфа у меня, позвоните в колокольчик»), и объяснять, что балтийские страны расположены на Балтике, а не на Чёрном море. Эта схема худо-бедно работала в ХХ веке, когда политическая элита Великобритании была менее проницаема для совсем уж посторонних людей. Слом аристократическо-кастовой системы привёл к условному Гэвину Уильямсону на посту министра обороны и образования и к конкретной Лиз Трасс на посту министра иностранных дел. И в этих случаях никакой постоянный замминистра не спасёт, поскольку отвечать на вопросы приходится в прямом эфире, а переговоры с Лавровым надо вести здесь и сейчас, желательно гибко и понимая, как глобус устроен.

Можно, конечно, по инерции критиковать олдскульный, немного чопорный стиль, доставшийся в наследство от советской дипломатической школы. Но и он сильно изменился за последние лет двадцать. Главное, что принципиально не меняется высокий уровень профессионализма, опирающийся на энциклопедичность знаний. И это тоже пока ещё советское наследие. Есть ещё один принципиально важный момент, критично влияющий на современную западную дипломатию. Наши западные партнёры абсолютно перестали оперировать стратегическими целями, понятиями и схемами. Не то чтобы совсем уж не просчитывают ходы и действия на два–три вперёд. Просчитывают. Но всё это только тактические схемы, направленные на решение некой сиюминутной задачи.

Например, им говорят про стратегическую стабильность безопасности на целом континенте на минимум полсотни лет вперёд. А они в ответ про Украину и «вторжение». И не потому, что им так важна Украина, а потому, что стратегические вопросы выходят за пределы их текущего электорального цикла. Проиграют консерваторы выборы, и Лиз Трасс с лёгким сердцем вернётся к проблемам сельского хозяйства в оппозиции. Или к вопросам гендерного равенства и пресловутого разнообразия. Ей лично нет смысла напрягаться, учить глобус, выяснять разницу между Чёрным и Балтийским морями. Как и углубляться в вопрос, на кого ещё нападали сперва монголы, а затем татары и как всё это связано с современной политикой (на пресс-конференции в Москве на вопрос про монголо-татар она ответила про «вторжение России на Украину»). А само правительство Её Величества в целом, как и американская администрация, как и германский канцлер, заняты собственными электоральными проблемами.

«После нас хоть потоп» (apres nous la deluge) было сказано в другую эпоху и в другой стране, но в современных западных парламентских демократиях эта крылатая фраза наполнилась новым смыслом. И российским дипломатам сложно разговаривать с западниками, с той же Лиз Трасс сегодня – даже не потому, что есть проблемы с общим образованием, а потому что у них горизонт планирования ограничен предвыборной кампанией. Кроме того, чрезмерная «партийность» западных дипломатов заставляет их разговаривать идеологическими клише, поскольку они не могут выйти за рамки господствующей идеологии. Именно в этом в своё время обвиняли советскую дипломатию.

Современная российская дипломатия на этом фоне выглядит куда более профессионально. В либеральной прессе сейчас стало общим местом ругать МИД и лично Лаврова, но это должно остаться на совести этих людей, которые сами никогда в жизни ничего смыслосодержащего не совершали. Сейчас позиция и практическая работа российского МИДа оказываются куда более прагматичны и профессиональны, чем крайне идеологизированный и сиюминутный подход к проблемам современности, который мы видим в первую очередь у англосаксов. И это не «поздравлялка» к профессиональному празднику, а констатация факта.