Посол России в Великобритании: грозить нам санкциями — бесполезное занятие

Глава российского диппредставительства в Соединенном Королевстве Андрей Келин дал интервью ТАСС в преддверии Дня дипломата, который отмечается 10 февраля. Он рассказал об ожиданиях от предстоящего визита в Москву глав МИД и Минобороны Великобритании, непростых двусторонних отношениях, санкциях Лондона, сложной выдаче виз дипломатам и настроениях бизнесменов.

— Вы работаете в Лондоне уже более двух лет. За это время, кажется, отношения между нашими странами несколько раз тестировали все более глубокое дно. Каково это — быть послом в стране в таких условиях?

— Лондон всегда был достаточно трудной точкой для послов, которые здесь работали. Это было и при Советском Союзе, и в конце 80-х, начале 90-х годов. Не секрет, что здесь бывают неприятности дипслужбы, одновременные высылки дипломатов, это тяжело ложится на всех дипломатов. Есть целый ряд запутанных и запущенных вопросов в двусторонних отношениях, которые необходимо решать и которые пока сами здесь не решаются.

Что касается того, как работать в такой ситуации, то после украинских событий 2014 года у нас многое изменилось в отношениях с Европой. Из партнера Европа постепенно превращается в фактор сдерживания России.

— А то, что Великобритания уже не в Европейском союзе, не помогает?

— Это скорее усугубило ситуацию. За эти два года с поправкой на локдауны и отсутствие диалога в эти периоды какой-либо динамики, вверх или вниз, в политической линии я не вижу. С экономической точки зрения все нормально, отношения развиваются без поддержки, правда, британского правительства, происходит это на основе энтузиазма экономических операторов.

Про политические отношения что можно сказать? За последнее время здесь больше инициативы со стороны британцев в плане проявления диалога. Но я не могу сказать, что это сильно улучшало бы обстановку, просто они почувствовали, наверное, что без нас, особенно в мировых делах, многое не сделаешь и лучше это делать с нами.

— Если верить официальным заявлениям, то отношения между Москвой и Лондоном хуже некуда. А что вы чувствуете во время общения с собеседниками из британского МИД? Или есть два вида заявлений — одни официальные, другие неофициальные?

— С британским МИД у нас нормальная рабочая обстановка, мы обсуждаем конкретные вещи. Недавно я был у нового госминистра по делам Европы [Криса] Хитона-Харриса, идет вполне нормальный политический диалог, мы обсуждаем те вопросы двусторонних отношений, которые нужно обсуждать. (8 февраля Хитон-Харрис был переведен на должность главного партийного организатора в Палате общин, а его место занял Джеймс Клеверли — прим. ТАСС.)

Больше эта риторика слышна в парламенте — в Twitter удивляют меня некоторые министры, которые собираются в Москву, произносят такие вещи, которые человек, собирающийся в гости, говорить не должен.

— И это подводит нас к теме визита министра иностранных Лиз Трасс и министра обороны Бена Уоллеса. Ехать они все равно собираются? (Визит главы Форин-офиса ожидается 10 февраля, а датой поездки главы Минобороны СМИ называют 11 февраля — прим. ТАСС.)

— Да, собираются, конечно.

— Как тогда вы вообще оцениваете британскую позицию — с одной стороны, пишутся неприятные вещи в Twitter, раздаются угрозы применения санкций, с другой — министры собираются в Россию. Как вам британский подход "сдерживание и дипломатия"?

— Если они собираются в Россию, чтобы еще раз погрозить нам санкциями, то это бесполезное дело, мы все читаем, все видим, знаем и слышим. Здесь наш диалог и разговор в Москве будет, наверное, достаточно коротким.

Я пока не вижу признаков того, чтобы Великобритания попыталась внести здесь какой-то конструктив в обсуждение тех предложений, которые мы выдвинули, касающихся гарантий безопасности. Если они будут развивать идеи в том плане, как ответить конструктивно на наши предложения, то такой разговор представляет для нас, без сомнения, интерес. А если будут нам грозить, то, в общем-то, этим можно продолжать заниматься отсюда в Twitter.

— Без поездки в Москву?

— Да, безо всякой поездки в Москву.

— Ваше мнение по поводу объявленного британским МИД пакета санкций.

— Санкций нет и пакета нет. Три года назад был принят акт о санкциях в отношении России, в него готовятся поправки, но мы не знаем какие. Я себе так представляю, что речь идет о том, чтобы наделить правом министра иностранных дел вводить их произвольно, не беспокоясь об их юридическом обосновании, как это делает Минфин США. В Госдепе была должность координатора санкционной политики, и сейчас, по-моему, она есть. Ранее ее занимал Дэниел Фрид (с 2013 по 2017 год — прим. ТАСС). Они (американские власти — прим. ТАСС) по своему усмотрению, не особенно заморачиваясь каким-то внутренним согласованием, вводят их по всему миру — по Ирану, по КНДР, по Китаю. Полагаю, что речь идет о большей свободе рук в отношении введения санкций. Поправки мы не видели, они могут выскочить в любой день.

— Называлась дата 10 февраля, когда они будут готовы, то есть ровно к визиту Трасс в Москву.

— Может быть и такое, чтобы это было в виде "подарка".

— У вас была встреча в межпарламентском комитете, какая там атмосфера была, что интересовало британских парламентариев и что вы им ответили?

— Встреча была долгая, она продлилась больше часа. Я был приятно удивлен тем, что, хотя в саму парламентскую группу входят всего девять человек, на встрече присутствовали человек 40. Из различных частей парламента, из разных партий. Им было интересно. И интерес их понятен, потому что версия, которую распространяют газеты, она очень односторонняя и сводится к сугубо украинско-американской точке зрения, единственной, которая плавает в местном информационном пространстве.

Я имел возможность рассказать им и про Донбасс, и про агрессивность НАТО, и о том, как НАТО окружает Россию, наращивает вооружения, что, собственно, происходит сейчас на Балтике, в Черном море. Поэтому было действительно много вопросов. Некоторые депутаты даже потребовали продолжения этой встречи. Ее пришлось свернуть, потому что была определенная усталость после дискуссии. Эта дискуссия мне понравилась, она была весьма доброжелательная. Разговор был без жестких комментариев насчет замораживания отношений, того негатива, который сейчас часто звучит и в парламенте, и от официальных лиц.

— А как себя чувствует бизнес на фоне такой политической ситуации?

— Британский бизнес в Москве чувствует себя абсолютно нормально, так же, как и все остальные [бизнесы], никаких гонений, нажимов на него нет. Сейчас крупная компания JCB, которая поставляет дорожно-строительную технику, открывает сборочный завод под Москвой. Фармацевтическая компания AstraZeneca также открыла линию по производству лекарств. Меня очень вдохновляет пример компании IXcellerate, которая создает у нас объемы для складирования больших баз данных. Они построили пять таких объектов в Москве, строят еще на базе бывшей фабрики по производству пива Efes и потом собираются идти по России. Есть и другие проекты — например, компания OneWeb, которая запускает спутники на российских ракетоносителях.

— В обратную сторону будет сложнее привести примеры?

— Мне будет сложнее, да. Наш бизнес побаивается идти и закрепляться здесь на бирже ввиду политической нестабильности и токсичной атмосферы, которая создана усилиями британских властей.

За прошлый год товарооборот составил около $27 млрд. Это очень прилично для страны такого размера. В Германии, конечно, больше, но это сопоставимо с европейскими странами аналогичного уровня. Плюс где-то $30 млрд накопленных взаимных инвестиций.

Надо отметить, что это не Китай и пределы роста достигнуты. Но нам нужно создавать и восстанавливать механизмы, которые у нас были и которые были разрушены британскими властями еще в 2013 году, даже до украинского кризиса. Это совместная межправкомиссия, диалог агентств по энергетике, научно-техническая комиссия. Все это было разрушено британцами в одностороннем порядке, и пока нет никакого продвижения на этот счет. Но я уверен, что российский рынок должен представлять для британцев интерес. Когда я общаюсь здесь с бизнесменами, последний раз это было в прошлую пятницу в Сити, они говорят о том, что хотели бы идти в Россию, а российский рынок они называют близким и полезным.

— А вы с ними не обсуждали заявленный Лондоном пакет санкций в случае ухудшения ситуации вокруг Украины? Не считают они его контрпродуктивным?

— Для них это все настолько ново — когда я рассказываю им об Украине, о наших опасениях, связанных с расширением НАТО, что это несет для нас в политическом, в военном плане. Они выражают желание провести диалог в группах по оценке инвестиционных рисков, но конкретных предложений я пока не видел.

— Если отойти немного от Украины и вернуться к теме, которая еще недавно была темой номер один, омрачающей наши двусторонние отношения, — после предполагаемого отравления в 2018 году Сергея Скрипаля и его дочери Юлии посольство направило в МИД десятки нот. Ответа на них, как я понимаю, не последовало. Продолжаете ли вы требовать ответов от британской стороны, что же в итоге произошло со Скрипалями?

— Формально мы продолжаем это делать, хотя совершенно понятно, что никакой информации не только нам, но и своим союзникам, а также всем, кому оно обещало предоставить информацию, британское правительство предоставлять не собирается. Из этого мы делаем простой вывод, что такой информации просто нет. А что касается требований, действительно, Скрипаль и его дочь являются российскими гражданами, и, конечно же, нам небезразлична их судьба. Но все больше и больше это превращается в такую историю, в которой кто-то что-то слышал, кто-то что-то сказал, типа взрывов во Врбетице в Чехии — провокация состоялась, отношения испорчены, а организаторы признаваться не хотят и говорить на эту тему тоже не готовы.

— Вы стали одним из последних послов, которые лично вручили верительные грамоты королеве Елизавете II, после чего она их долгое время вообще не принимала, потом делала это онлайн. Это было в феврале 2020 года, потом настала череда карантинных ограничений. Как посольство работало в этих непростых условиях? Как оно работает сейчас?

— Мы никогда не прекращали работать. Некоторые посольства, я знаю, закрывались на время пандемии. Так поступило, например, соседнее финское посольство. Мы так не делали. Единственное, когда были критические моменты и зараза охватывала по несколько человек, пробиралась в наши ряды, тогда мы вводили маски, были более аккуратны по теме собраний и приемов. Тем не менее и в декабре прошлого года, и летом мы устраивали небольшие концерты и приемы в рамках предписаний правительства, мы их не нарушали по количественному составу. Таких [вечеринок], как устраивали на Даунинг-стрит, у нас, конечно, не было. Работа не прекращалась, так как это невозможно. Мы должны обеспечивать Москву информацией, поддерживать контакты здесь.

— А новые сотрудники приезжают? Раньше была проблема с выдачей виз дипсоставу. Она решилась?

— Нет, она сохраняется, у нас по-прежнему идут тяжелые визовые обмены. Такого обмена давно уже не было, около полугода. Но надеюсь, что он состоится и новая партия сотрудников сможет заехать. У нас паритет в этой части.

— После высылки дипломатов в 2018 году сколько осталось сотрудников от предыдущего числа, около 50%?

— У нас сейчас работает около 30 дипломатов, все последние годы это число не менялось. До высылки их было более 50. И у нас, и у британцев. В этих параметрах мы остаемся.

— А что произошло на визовом фронте за это время? Есть ли у вас данные, насколько меньше российских виз стал выдавать наш консульский отдел?

— Обычно мы выдавали около 5 тыс. виз в год здесь и где-то меньше тысячи в Эдинбурге. Сейчас эта цифра плавает, в 2020 и 2021 годах это было существенно ниже. В конце 2021 года это число значительно выросло, у людей появилась потребность ехать в Россию, по семейным, деловым обстоятельствам, иногда по туристической линии. Но это не тот нормальный ритм, в котором работает наш консульский отдел по выдаче виз.

Беседовал Илья Дмитрячев