Социальные условия строителей оборонительных рубежей в Чувашии
22 июня 2021 года в Чебоксарах состоялась межрегиональная научно-практическая конференция «Строительство Сурского и Казанского оборонительных рубежей — трудовой подвиг народов Поволжья». Чувашский государственный институт гуманитарных наук (ЧГИГН) подготовил сборник статьей участников конференции. ИА REGNUM публикует материал Федора Козлова, кандидата исторических наук заместителя директора Государственного исторического архива Чувашской Республики (г. Чебоксары)
Ф. Н. Козлов
СОЦИАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ СТРОИТЕЛЕЙ ОБОРОНИТЕЛЬНЫХ РУБЕЖЕЙ В ЧУВАШИИ
Официальной датой начала истории строительства оборонительных рубежей в Чувашии считается 28 октября 1941 г. В этот день СНК Чувашской АССР и бюро Чувашского обкома ВКП (б) приняли постановление «Об организации и проведении работ по возведению на территории Чувашской АССР Сурского и Казанского оборонительных рубежей». Этот документ определил общий порядок производства работ и привлечения местного населения, границы военно-полевых строительств на территории автономии, закрепил за каждым из них соответствующие административные районы и дал разверстку на рабочую силу. В масштабах всей республики планировалось привлечь к строительству рубежей 171 450 чел. без лошадей и 11 310 работников с тягловой силой. Предписывалось мобилизовать «физически здоровое» население республики не моложе 17 лет. Соответствующее требование содержала и телеграмма, разосланная в тот же день по районам республики и подписанная Председателем СНК Чувашской АССР А.В. Сомовым.
Руководство районов: председатели райисполкомов и секретари райкомов ВКП (б) — должно было обеспечить явку мобилизованных, одетых по-зимнему, имевших при себе смену белья, кухонные и постельные принадлежности. Тщательно прописывались и другие условия, необходимые для эффективного выполнения работ: «обеспечить мобилизованное население за счет колхозов продуктами питания не менее чем на 10 дней, обязав правления колхозов организовать для своих колхозников котлопункты на весь период работы», «разместить прибывающее население в окружающих селениях, в бараках и зданиях лесных и других организаций, а на недостающую площадь построить землянки», «организовать на каждом ВПС врачебный участок, а при прорабских участках — фельдшерские пункты, обеспечив их необходимыми медикаментами».
21 января 1942 г. наркому внутренних дел Л. П. Берии и начальнику Главоборонстроя Наркомата обороны СССР генерал-майору инженерных войск Л. З. Котляру начальником 12-го Армейского управления оборонительных работ Ф. А. Леонюком, председателем СНК Чувашской АССР А. В. Сомовым и секретарем Чувашского обкома ВКП (б) И. М. Чарыковым была направлена телеграмма о завершении строительства Сурского оборонительного рубежа. 21 февраля был подписан официальный акт приемки Сурского оборонительного рубежа Управлением укрепленных районов Генерального штаба Красной Армии. История существования оборонительных сооружений на территории республики на этом не закончилась, но для нас актуальность представляет именно процесс строительства и социальные условия работы мобилизованных, то есть условия труда, уровень его организации, гендерные и возрастные характеристики и прочие факторы.
Начнем с количественных оценок. Реальная картина по численности резко отличалась от той, что была намечена высшим руководством республики. При этом отметим, что помимо мобилизованных горожан и колхозников на строительство прибыли специально сформированные саперные батальоны, а также кадровые рабочие батальоны и направленные по линии Главного управления лагерей НКВД СССР заключенные. Несоответствие числа рабочих рук установленным плановым показателям отмечалось практически в течение всего периода строительства. К примеру, в датируемом 27 ноября 1941 г. спецсообщении НКВД Чувашской АССР председателю СНК Чувашской АССР А. В. Сомову о ходе строительства военно-полевых сооружений на территории республики, констатировалось, что по всем участкам 12-го Армейского управления оборонительных работ 20 ноября должны работать 117 900 чел. пеших и 7630 конных подвод, между тем в этот день работали только 58 979 пеших и 2697 конных подвод. Фактически в строительстве рубежей на территории Чувашии ежедневно принимало участие в среднем 85 тыс. чел., иногда эта цифра доходила до 110 тыс. работников. Это означает, с одной стороны, что органам государственного и военного управления пришлось заботиться о социальных условиях меньшего числа людей, а с другой — на каждого из прибывших на военно-полевое строительство выпадал больший объем работ.
Остановимся на анализе возрастных границ мобилизованных. Напомним, постановление СНК Чувашской АССР и бюро Чувашского обкома ВКП (б) предписывало мобилизовать лиц не моложе 17 лет, верхняя граница не устанавливалась. Однако на местах возрастные границы «подредактировали». Так, исполком Урмарского районного Совета депутатов трудящихся своим решением от 3 ноября 1941 г. повысил нижний порог до 18 лет и установил верхний в 50 лет для мужчин и 45 лет для женщин. От набора на спецстроительство освобождались беременные женщины за восемь недель до родов и восемь недель после родов, кормящие грудью, а также имеющие детей до восьми лет при отсутствии лица, ухаживающего за ними. При этом следует учесть, что часть местных нормативных актов была принята до официального выхода постановления СНК Чувашской АССР и бюро Чувашского обкома ВКП (б) от 28 октября 1941 г. и основывалась на циркуляре СНК Чувашской АССР и Чувашского обкома ВКП (б) от 26 октября, то есть более раннем документе. Например, решением Мариинско-Посадского райисполкома от 26 октября 1941 г. предписывалось «привлечь к мобилизации население обоего пола в возрасте: мужчин от 16 до 55 лет и женщин от 16 до 45 лет», распоряжением Цивильского райисполкома от 27 октября возрастные границы мобилизуемых были установлены для «мужчин от 16 до 55 лет и женщин от 16 до 50 лет».
Однако возрастные ограничения соблюдались далеко не всегда. К примеру, уроженец д. Тимирзькасы Аликовского района Василий Андреевич Андреев рассказывал: «Неожиданно нагрянувшая война в корне изменила меня — пятнадцатилетнего Василия. Когда началось строительство Сурского оборонительного рубежа, в ноябре 1941 г. я вместе с отцом Андреем Сергеевичем был направлен в с. Чиганары Ядринского района, где в течение пяти месяцев, порой при сильном морозе в 41—50 градусов, в лаптях, кое-как одетые, полуголодные, рыли противотанковые рвы». 5 декабря 1941 г. Василию Андреевичу исполнилось только 16 лет. В том же возрасте мобилизовали Нила Гавриловича Морозова, Владимира Николаевича Серова, Феклу Ивановну Ракову (Сидорову) и многих других. Татьяне Ивановне Елизаровой из Междуреченского сельского поселения Алатырского района тогда вообще было всего 15. Из д. Янгильдино Ишлейского района был направлен на строительство 13-летний Вавил Иванов, который, при выявлении этого факта, со строительства был возвращен. Верхняя возрастная планка и состояние здоровья тоже оценивались весьма условно — под призыв подпадали не только физически здоровые, но и немощные, которых определяли на работы «попроще»: «Поваром был у нас Рябов Иван. Был он к тому времени старый и больной, работать на рытье окопов и дзотов не мог» (из воспоминаний Александры Егоровны Кириллиной из с. Кудеиха Порецкого района). При этом здесь тоже имели место некоторые перегибы: например, из упомянутой д. Янгильдино была «назначена на строительство гр-ка Палеева, 50 лет, одинокая, два сына которой находятся в Красной Армии; при выезде ее на работу хозяйство осталось бы без надзора».
Подавляющую часть мобилизованных на работу составляли женщины и подростки. При этом сохранившиеся протоколы заседаний исполкомов рай‑ и сельсоветов депутатов трудящихся свидетельствуют, что основной контингент лиц, назначенных бригадирами, составляли представители «сильного пола». Другими словами, в общем количественном отношении среди строителей оборонительных рубежей преобладали женщины и подростки, а вот в руководящем составе — мужчины.
Мобилизация населения на строительство осуществлялась в сильной спешке. У республиканских и местных властей, в это время решавших вопросы размещения десятков тысяч граждан, эвакуированных из других регионов страны, не было надлежащих ресурсов для создания более-менее комфортных условий для строителей рубежей. Только единицам из них повезло: работали недалеко от дома и поздним вечером возвращались в родные стены. В специально возведенных бараках и близлежащих населенных пунктах удалось разместиться лишь небольшой части стройармейцев. При этом важно отметить, что та часть прибывших, которым повезло оказаться в деревенских избах, решением, например, Урмарского райисполкома от 3 ноября 1941 г., была размещена «без взимания квартирной платы». Многим же пришлось довольствоваться наспех подготовленными землянками и шалашами. Другими словами, временные жилищные условия строителей оборонительных рубежей были далеки от идеальных, и в последующем этот фактор играл в определенной степени негативную роль в плане отношения людей к самому строительству.
В направленной во второй декаде декабря 1941 г. председателю СНК Чувашской АССР А. В. Сомову и секретарю Чувашского обкома ВКП (б) И. М. Чарыкову докладной записке начальника ВПС № 6 Восканяна констатировалось, что «согласно директиве Комитета обороны мы должны работать ежедневно не менее 10 часов. На самом же деле на трассе работают фактически 8 часов, т. е., как правило, все колхозы выходят на работу не в 6 час., а в 7 час. и в 7 час. 30 минут. Как правило, они работу кончают не в 18 часов, а в 16 час. 30 мин. и в 17 час., не говоря уже о потерях во время обеда, которые не поддаются никакому учету», таким образом, «получается еще 20% потеря рабочего времени, которая нигде не фиксируется». Однако, как отмечают в своих бесхитростных мемуарах непосредственные участники, работали они все светлое время суток: «с 6 утра и до 6 вечера, до темноты», «время работы исчислялось чуть заметным рассветом и поздним вечером, когда предметы теряли свои очертания», «утром на рассвете уходим копать, вечером возвращаемся», «в 6 утра шли на рабочее место (окопы находились в 2 км от деревни) и заканчивали трудовой день в 6 часов вечера — ничего уже не было видно, но не разрешалось бросать работу», «с 8 утра и дотемна». Нередко с учетом коротких зимних дней, по тем же свидетельствам, приходилось работать и по ночам.
У многих стройармейцев отсутствовала теплая одежда, при ежедневном многочасовом рабочем дне стремительно изнашивались рукавицы и обувь. Часть мобилизованных не запаслась зимней одеждой (у некоторых из колхозников, возможно, ее и не было в достаточном количестве, чтобы обеспечить и ушедших на строительство, и оставшихся дома), не взяли рукавиц и варежек. Купить же все это на месте было очень сложно ввиду отсутствия денег либо самих товаров. С мест шли обращения в СНК Чувашской АССР: «От военно-полевых строительств, работающих на территории Вашей республики, поступают сведения о необеспеченности части рабочих теплой одеждой. Ввиду того, что мы фондов на теплую одежду не получаем, мы лишены возможности оказать ВПС существенную помощь в этом вопросе. В первую очередь необходимо обеспечить ВПС рукавицами, лаптями, онучами, телогрейками и шароварами». Как могли — помогали.
Одним из самых острых вопросов был продовольственный. Ситуация на строительстве Сурского и Казанского оборонительных рубежей в этом отношении весьма показательна. Здесь с первых же дней остро встал вопрос с обеспечением людей, занятых на возведении военно-полевых сооружений, продуктами питания. Следует отметить, что все привлеченные к строительству в плане обеспечения продуктами питания были разделены на две основные категории. Рабочие и служащие, задействованные на строительстве рубежей и не связанные с сельским хозяйством, получали продовольствие через Чувашпотребсоюз и Чувашторг. Мобилизованные колхозники должны были содержаться за счет общественных фондов колхозов.
С рабочими и служащими все обстояло более-менее нормально. Так, согласно нормам, установленным СНК Чувашской АССР, они должны были получать в день 800 г хлеба, 600 г овощей и картофеля, 40 г мяса, 35 г крупы и 10 г жиров. Удовлетворялись они в соответствии с заявками, направляемыми тем или иным управлением оборонительных работ, и распределялись по военно-полевым строительствам. Правда, и здесь возникали накладки. Например, заявка 11-го Армейского управления оборонительных работ Наркомата обороны СССР по Чувашской АССР на январь 1942 г. сопровождалась комментарием об имевшихся в декабре перебоях в снабжении рабочих, занятых на строительстве, мясом и жирами.
Колхозники же полностью зависели от организации питания со стороны своего колхозного руководства. Именно с обеспечением колхозников были связаны в первую очередь недостатки в организации питания. Объяснялось это отдаленностью многих колхозов от места расположения строительства и нехваткой гужевого транспорта, а также отсутствием в колхозах достаточных общественных фондов. Бывало, что по несколько дней люди оставались без продовольствия. Так, в спецсообщениях НКВД Чувашской АССР отмечалось, что колхозы им. Чапаева, «Красный флот» и др. Первомайского района «отъезжающих колхозников на строительство удовлетворили продуктами питания вместо 14 дней на 4—5 дней», работники из колхоза «Правда» Шемуршинского района «за неимением продуктов питания в течение трех дней питались исключительно тыквой, которую они выпрашивали у домохозяев, где они расквартированы на время работ на строительстве», 11 ноября колхозники с/х артели «КИМ» Цивильского района «были весь день без хлеба», а колхозники с/х артели «Радио» — были без продуктов в течение 11 и 12 ноября», «8—11 ноября дополнительно 86 колхозников ушли с работы», так как «они в течение двух суток были без хлеба», колхоз «Трудовик» Порецкого района «19 ноября сего года на место работы колхозникам доставил хлеб, в котором оказались черви и картофельная смесь. К тому же и эти продукты доставлены несвоевременно». Это лишь отдельные примеры из довольно обширного перечня фиксировавшихся в ноябре—декабре 1941 г. Наркоматом внутренних дел Чувашской АССР фактов плохого снабжения мобилизованных граждан, отсутствия организованного общественного питания, подвоза некачественных продуктов, приводивших к отравлениям работников.
Несмотря на наличие в постановлении СНК Чувашской АССР и Чувашского обкома ВКП (б) от 28 октября 1941 г. четких директивных указаний, медицинская помощь в большинстве случаев на военно-полевых строительствах в начальный этап работ отсутствовала, некому было оказывать первую помощь при получении травм и обморожении. Сказывался дефицит профессиональных кадров, приоритетно к тому же задействованных на дислоцированных в республике эвакогоспиталях. Наиболее распространенными были простудные заболевания (грипп, бронхит, ангина) и ревматизм; много выявлялось случаев заражения трахомой. Скученность и отсутствие санитарного надзора вели к распространению вшивости и чесотки. Заболеваемость на участке ВПС-2, к примеру, в первой половине декабря составляла 0,9—1,3% от наличного состава. Лишь спустя какое-то время удалось более-менее сносно организовать медицинское обслуживание.
Поднять моральный дух, стимулировать производительность труда пытались разными путями. 31 октября 1941 г. бюро Чувашского обкома ВКП (б), рассмотрев вопрос о политической работе среди населения, мобилизованного на возведение оборонительных сооружений, обязало регулярно издавать боевые листки, организовать раздачу и читку газет «Красная Чувашия» и «Чаваш коммуни», ежедневную радиопередачу, демонстрацию кинофильмов. Всего к данной работе было привлечено 420 политруков и 3200 агитаторов. Под их руководством, помимо вышеперечисленного, проводились собрания, митинги, вечера вопросов и ответов. Ежедневно доставлялось более 3 тыс. экземпляров республиканских и примерно 6 тыс. районных газет. С целью освещения хода работ республиканские газеты дважды в неделю выпускали специальные листовки.
Одним из важных факторов активизации работы на строительстве оборонительных рубежей стала организация социалистических соревнований. В декабре 1941 г. конкурентная борьба развернулась между ВПС, отдельными участками и бригадами. При этом существенным фактором привлечения людей стало материальное их стимулирование. Так, приказ № 46 по 12-му Армейскому управлению оборонительных работ Главоборонстроя Наркомата обороны СССР «О развертывании социалистического соревнования на строительстве» предусматривал материальное стимулирование за перевыполнение установленных норм. Например, с целью поощрения и развития движения «двухсотников», в отношении рабочих, звеньев и бригадиров, выполнявших дневные задания на 200 и более процентов в течение недели, предписывалось производить оплату труда в полуторном размере и вручать красный флажок «двухсотника». Кроме того, по каждому ВПС учреждалось переходящее Красное знамя, которое вручалось передовому участку «за наивысшие показатели по перевыполнению шестидневного задания по производству строительных работ». Вместе со знаменем предусматривалось вручение денежной премии в размере 2000 руб. для поощрения передовых бригад, их бригадиров и отдельных передовиков. Всего к концу строительства насчитывалось свыше 15 тыс. чел., перевыполнявших план, из них к «двухсотникам» относилось 7848 передовиков. Производственные характеристики многих из них хранятся в архивах и позволяют в деталях ощутить «дух времени», настрой людей и степень их самопожертвования.
Здесь мы подходим к одной из крайне актуальных социальных гарантий для строителей оборонительных рубежей — к вопросу об оплате труда. Привлеченные к строительству оборонительных рубежей рабочие и служащие различных предприятий и организаций в силу объективных причин временно перестали выполнять свои основные производственные планы. Со стороны финансовых органов соответствующих наркоматов возникали вопросы об уровне оплаты их труда: так, в декабре 1941 г. Наркомат лесной промышленности Чувашской АССР акцентировал внимание на более низких заработках своих рабочих и служащих, мобилизованных на производство оборонительных работ. СНК Чувашской АССР пришлось разработать и направить по инстанциям разъяснение: выплата заработной платы рабочим и служащим, задействованным на военно-полевом строительстве, производится полностью за счет администрации оборонительных работ и, как следствие, этим категориям по основному месту работы не выплачивается ни средняя заработная плата, ни разница в таковой.
Приказом № 46 от 18 декабря 1941 г. по 12-му Армейскому управлению оборонительных работ как основная форма оплаты труда была утверждена «прямая и неограниченная сдельщина, основанная на Единых нормах выработки и расценок», при этом предлагалось «широко практиковать сдачу работ бригадам аккордно», то есть выдавая задание на весь комплекс работ в целом с указанием полной суммы заработной платы за весь объем работ. Преимущество аккордного наряда заключалось в том, что рабочему были ясны весь объем поручаемых работ и общая сумма заработной платы, а это в немалой степени способствовало повышению производительности труда и сокращению сроков строительства. Кроме того, названный приказ в целях материального стимулирования и поощрения, к примеру, вводил прогрессивно-премиальную систему оплаты труда за перевыполнение установленных норм выработки на основных работах, а также дополнительную оплату бригадирам в размере 2% к основной заработной плате за каждый процент среднего перевыполнения норм бригадой. Материальное стимулирование — особенно четко разъясненное — существенно повышало заинтересованность мобилизованных граждан. Это было куда как более действенное средство, нежели начальственные окрики «сверху» и «нагоняи» за срыв установленных планов.
Кстати, далеко не все вообще знали, что за работу на строительстве оборонительных сооружений полагается какая-то оплата. Часть — особенно подростки — работали из чувства патриотизма. Воспоминания краеведа В. М. Бурмистрова служат красноречивым свидетельством данного факта: «В январе 1942 г. нас сняли с работы прибывшие руководители строительства из д. Чубаево. Они обходили ров и делали измерения. Увидев нас, они (это были Ксенофонт Смирнов — отец Виталия, Никита Андроников — отец Клавы) сказали: «А вы — марш домой, есть приказ всех школьников вернуть в школы на учебу. Зайдите в Чубаево, там вам дадут сахар, пшено, хлеб на деньги, заработанные здесь». Они замерили наш участок и дали нам записку. Мы быстренько сдали все инструменты и подались в Чубаево. Получили продукты, все разместили в рубашках, в карманах, а то, что не помещалось в них, положили в мешки (хлеб круглыми буханками). Оказывается, строителям рва полагались эти продукты, а мы и не знали, ничего не получали до этого».
Таким образом, возведение Сурского и Казанского оборонительных рубежей следует считать одним из приоритетных объектов внимания высшего руководства Чувашской АССР в октябре 1941 — феврале 1942 г. В течение трех с небольшим месяцев в полевых условиях находились и трудились десятки тысяч человек. Несмотря на то, что количественный показатель так и не достиг запланированных цифр, органам управления пришлось столкнуться с существенными трудностями, в том числе в вопросе обеспечения социальных условий мобилизованных. При этом, невзирая на неудовлетворительные социальные условия, работа была выполнена в установленные — крайне сжатые — сроки.
Строительство Сурского и Казанского оборонительных рубежей — трудовой подвиг народов Поволжья: Материалы Межрегиональной научно-практической конференции (г. Чебоксары, 22 июня 2021 г.) / сост. и отв. ред. И.И. Бойко, В.Г. Харитонова. Чебоксары, 2021. ISBN 978—5—87 677—263—3 © Авторы статей, 2021 © Чувашский государственный институт гуманитарных наук, 2021