Выбор, которого нет

Текст:

Александр Хван

Признаюсь: получив это редакционное задание, я обрадовался! Тема показалась легкой, обильной на всякого рода исторические курьезы, и я подумал, что написать увлекательное эссе большого труда не составит. Но чем дальше пришлось углубляться в материал, тем аморфнее и неопределеннее становился сам предмет. Впрочем, это не удивительно: та же политология, например, совсем не полноценная наука, а всего лишь сборник приблизительных «рецептов» абстрактной политической «кухни».

Материал постоянно сбивался на всем надоевшее брюзжание типа «развалили все, разворовали все, пропили все, понаехали тут» и прочее, и прочее. А читать про это совершенно неинтересно; достаточно зайти на сколько-нибудь популярный интернет-форум любой тематики – там этого «добра» предостаточно.

Однако, перелопатив кучу материала, я пришел к весьма интересному выводу. Получается, что перманентное неудовольствие сделанным выбором (в том числе и политическим) – естественная и неотъемлемая черта любой сложно организованной системы.

«Политики везде одинаковы: они обещают построить мост там, где и реки-то нет».

Никита Хрущев, первый секретарь ЦК КПСС в 1953–1964 гг.

Человек как существо разумное (хотя бы иногда) склонен стремиться преобразовать окружающее бытие под себя, сделать его комфортным и безопасным. Проживание в социуме отнюдь не отменяет честолюбия и желания самоутвердиться. Скорее наоборот: мы все хотим быть значительными, уважаемыми, хотим оставить глубокий след на Земле. Сегодня этот вектор желаний и устремлений Нomo sapiens легче всего направить в сторону меркантилизма. Рынок, господа! Все продается и покупается,и если говорят о чем-то бесценном, то это либо никому не нужно, либо очень и очень дорого. Когда общественные деятели всех рангов начинают вещать о «непреходящих ценностях», будьте начеку: скоро придется раскошеливаться.

Политика – точно такой же товар, просто дивиденды от него могут быть совсем не похожими на пресловутые коробки из-под ксероксов, набитые аппетитной «зеленью». Здесь «валюта» гораздо весомее: авторитет, уважение и власть.

«Никогда столько не лгут, как во время войны, после охоты и перед выборами».

«Когда хочешь одурачить весь мир – говори правду». Отто фон Бисмарк-Шенхаузен, первый канцлер Германской империи

Как и многие наши склонности, желание властвовать – родом из не очень счастливого детства, подсознательное стремление взять реванш и доказать, что «мама была не права». Кто мог разглядеть в хилом отпрыске захолустного корсиканского чиновника будущего сокрушителя империй? Самый младший в многочисленном семействе, болезненный и флегматичный, Попо постоянно подвергался насмешкам старших. Немудрено, что дальше по жизни мальчик пошел своей дорогой, наперекор всем и всему, не считаясь ни с чьими мнениями и желаниями. А вот если бы мальчик рос в атмосфере обожания и «сюсюкания», вряд ли мир узнал бы о молодом генерале Бонапарте, без малейших угрызений совести приказавшем расстрелять четыре тысячи пленных турецких (точнее, албанских) янычар, сдавшихся только под обещание сохранить им жизнь после взятия крепости Яффа.

У Наполеона было больше комплексов, чем мы думаем

И пусть современные «наполеоны» долго искучно выступают с высоких трибун, твердя о том, что благо каждого избирателя – их единственное предназначение. Будьте бдительны: очень может быть, что на деле политик будет за ваш счет «лечить» свои застарелые комплексы и фобии.

Ах, вы сами хотите податься в политику? Тогда вам настоятельно рекомендуется прочитать роман «Вся королевская рать» Роберта Пенна Уоррена, в котором об идоле Власти сказано очень много. Чего стоит, например, девиз главного героя, беспринципного и жестокого политика Вилли Старка: «Добро можно делать только из зла, потому что больше его просто не из чего делать»! И пусть эта книга станет настольной (для одних – как сценарий восхождения, для других – как хроника падения). Не должно смущать то, что написана она на американском материале, смысл от этого ничуть не страдает. Если уж в цитадели, претендующей на роль мирового эталона, дела обстоят таким образом, то что же говорить о странах с недодемократией?

«В политике приходится делать много такого, чего не следует делать».

Теодор Рузвельт, 26-й президент США

Но вернемся к вашей политической карьере. Достаточно ли вы беспринципны и изворотливы? Никакой подковырки в этом вопросе нет. Для политика эти качества совершенно необходимы, как острота для ножа и легкая степень шизофрении для пользователя «макинтоша». Если вы человек с твердыми убеждениями, то ничего не получится. Чрезмерный фанатизм предполагает некоторую ограниченность ума, неумение видеть ситуацию с разных точек зрения. Если же интриганство – ваш конек, то, сопроводив его целеустремленностью и энергичностью, вы имеете все шансы вступить в элитарный клуб политиков. Кстати, благодаря таланту Дюма представление о кардинале Ришелье как о неутомимом, но не совсем удачливом интригане, озабоченном только утолением своих любовных пристрастий, стало стереотипным. Так что юный проходимец и авантюрист д'Артаньян в компании со спивающимся аристократом, глуповатым верзилой и святошей-ловеласом в мушкетерских плащах вызывают несравненно больше симпатий, чем скучный и подлый кардинал. А между тем именно Ришелье Франция обязана своей целостностью! Именно он искоренял гугенотский сепаратизм со всей решительностью, а осада Ла-Рошели была вовсе не опереточной прогулкой, а стратегической операцией, лишившей гугенотов последнего укрепленного плацдарма и военной поддержки Англии. Ришелье «интриговал» исключительно на благо ОтечестваО стереотипах мы заговорили совсем не случайно. Их знание и умение ими манипулировать – один из краеугольных камней будущего успеха. Одни стереотипы легко подменять другими, ведь они никак не связаны, не осмыслены и не «встроены» в ego. Особенно легко это происходит у людей, скажем так, не слишком отягощенных способностями к фильтрации и анализу информации. При ее нынешней легкой доступности таковых становится все больше, как это ни странно (теоретически должно происходить ровно обратное). В итоге общественное настроение может быстро меняться диаметральным образом. Политик обязан иметь представление о господствующих стереотипах, иначе он рискует остаться в одиночестве еще до начала настоящей схватки. А политик, не представляющий никого, кроме самого себя, даже руководствующийся самыми высокими и благородными побуждениями, ничего и не добьется.В том, как политики пытаются влиять на результаты выборов, действительно нет ничего нового. Большинство «грязных» методов и технологий известны давно, и особенно хорошо отработаны в 1990–2000-х гг. в нашей стране. Это и появление на «игровом поле» кандидатов-двойников, «оттягивающих» голоса у объекта предвыборной атаки, и вброс избирательных бюллетеней, и использование «мертвых душ», и разные формы подкупа голосующих. Гораздо интересней, когда сами политики стоят перед необходимостью выбора и становятся объектами манипуляции. Логроллинг (logrolling – перекатывание бревна) – практика депутатской «торговли голосами» в ходе принятия законопроектов. Депутат выбирает важные для его избирателей вопросы и пытается получить необходимую поддержку со стороны других депутатов. Взамен он отдает голос в защиту проектов своих коллег. Не спешите пылать праведным гневом. В сущности, в логроллинге нет ничего плохого: зачастую это единственный способ оптимально распределить ресурсы и не сделать голосование бесконечным. Однако эта практика таит в себе и опасность: правительство может «покупать» в обмен на региональные выгоды одобрение непопулярных решений – например, крупного дефицита госбюджета, роста вложений в оборону или ограничения гражданских прав. Классической формой такого логроллинга является технология под названием «бочонок с салом». Чтобы определенный общенациональный закон получил одобрение, к нему добавляется целый пакет мелких, часто слабо связанных друг с другом предложений, в принятии которых заинтересованы депутаты. Это и есть «сало», которое копится до тех пор, пока закон не будет принят большинством. Сколько себя помню, все время слышу вопли священного негодования по поводу падения морали и опошления массовых вкусов. Но помилуйте: демократия как власть народа отнюдь не способствует росту интеллекта и совсем не нуждается в тотальном «арт-хаусе». Как справедливо замечали классики, средний уровень разумности толпы в лучшем случае равен уровню самого тупого ее члена. Точно так же скорость эскадры определяется скоростью самого тихоходного судна. Если речь не идет о восстании в Оксфордском университете, то от массовых волнений нельзя ожидать философско-социологических дебатов на вечные темы «кто виноват?» и «что делать?». Помните Клинтона? Конечно, ну, он еще с этой… как ее… Моникой Явлински (или Левински?) на работе развлекался! А то, что этот президент (с IQ=182 (по другим данным, 137) при норме около сотни баллов) был «отцом»-вдохновителем системы государственно-олигархического капитализма постсоветской России, запомнилось народу гораздо меньше. Билл Клинтон – жертва механизма коллективной памяти Таково уж психическое устройство, что мы легче всего воспринимаем и дольше помним то, что соответствует нашему уровню, и отталкиваем все, что его превышает.А электорат – это и есть толпа, которой присущи легко предсказуемые (но чертовски трудно контролируемые) эмоции и полное отсутствие логического мышления и долговременной памяти. Не случайно возникли разные системы многоступенчатых выборов, в которых массовый избиратель голосует не напрямую, а через так называемых выборщиков. Все это делается для того, чтобы исключить «фактор толпы» с присущим ей экстремизмом. Тот же смысл имеют выборы по партийным спискам. С легкой руки СМИ, склонных к чрезмерным обобщениям, само понятие «политик» потеряло свой истинный смысл. Кто такой политик? Человек, который определяет политику, а вовсе не тот, кто ею занимается. В конце концов, футболом занимаются сотни тысяч спортсменов, специалистов и чиновников, а выигрывает все подряд одна «Барселона».«Большинство людей идут в партию по невежеству, а выйти не могут от стыда».Джордж Сэвил Галифакс, английский политик XVII в.

Политик, прежде всего, должен обладать двумя качествами: прозорливостью и запредельной смелостью, подразумевающей самую высокую степень личной ответственности. (Полагаю, что если законодательно ввести харакири в режиме on-line как наказание за бездарность, некомпетентность или продажность, то число желающих стать «политиком» упадет на порядок.) Многих ли таких деятелей вы можете назвать сейчас? В том-то и дело. Нынешние «титаны» чаще всего – обслуживающий персонал государственной машины, не ими построенной и не ими отлаженной. Иногда «политиками» называют и вовсе обычных чиновников, занимающихся рутинной административно-хозяйственной деятельностью. Так есть ли разница, кто кочегар? Пожалуй, только для самого кочегара и разница. Политик работает на два-три поколения вперед, полагая, что чем прочнее фундамент, строящийся здесь и сейчас, тем больших высот смогут достичь потомки. Чувствуете разницу? Не дватри поколения своей семьи, а народ в целом! Наполеон. Бисмарк. Ленин. Гитлер. Рузвельт. Черчилль. Сталин. Мао Цзедун. Аденауэр. Настоящие Политики. Они пришли к власти в трудные времена, когда о будущем думать было некогда. Но они начали строить фундамент будущего (каким его видели), часто не имея ничего, кроме крови, страданий и лишений. И так ли уж неправ Вилли Старк?