Путин и Жээнбеков открыли "перекрестный год" России и Киргизии
Россия и Киргизия на этой неделе открыли перекрестный год культуры — в течение нескольких месяцев в обеих странах пройдет более двухсот мероприятий. Такие годы Россия проводит с разными странами с начала десятилетия — они должны были стать «мягкой силой» российской дипломатии. На практике же ситуация выглядит несколько иначе, и в умах людей политика неизменно оказывается важнее культуры.
В Москве официально открыли перекрестный год России с Киргизией – в его рамках запланировано больше двухсот культурных мероприятий в обеих странах — гастроли театров, выставки и прочее. Специально для этого в российскую столицу приехал президент Сооронбай Жээнбеков, который также провел переговоры с президентом РФ Владимиром Путиным и премьером Михаилом Мишустиным.
Несмотря на то, что во главе угла традиционно стояла культура, без политических тем на открытии не обошлось — Сооронбай Жээнбеков назвал Россию «близким, надежным союзником и долгосрочным стратегическим партнером Киргизии» и поддержал Владимира Путина в его борьбе с искажениями истории, имея в виду недавний конфликт с польскими властями касательно трактовок Второй мировой войны.
«Такие заявления не являются чем-то новым. Киргизия — наш союзник, причем настолько, что мы входим в один военный блок (ОДКБ)», — прокомментировал эти события в разговоре с «Газетой.Ru» заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин.
Эксперт считает, что в свете отношений двух стран проведение таких культурных «комплексов» выглядит логично, и именно по причине взаимной заинтересованности сторон партнером России по перекрестному году впервые стала страна СНГ.
Впрочем, культурный диалог в подобной форме далеко не всегда равносилен политическому благоденствию, а культурная дипломатия не уравновешивает обычную.
Так, например, прошлый год был посвящен культуре и туризму России и Турции. И хотя страны не прекращают диалога и контактов по всем направлениям, включая Сирию и поставки вооружений, и даже смогли пережить кризис 2015 года — тогда отношения серьезно осложнились из-за сбитого российского Cу-24, когда дело доходит до большой политики — каждый за себя.
Первый перекрестный год прошел еще в 2010-м. Началось все с Франции, опыт такого взаимодействия по культурной линии с которой до сих пор считается одним из самых удачных — более трех сотен мероприятий в России собрали аудиторию в пять миллионов человек. Тогда в Россию привозили картины Пикассо, российская живопись выставлялась в Лувре, а тогдашний французский министр культуры Фредерик Миттеран говорил о нужде в «катализаторе» сближения двух культур.
Катализация прошла успешно, и с того момента перекрестные годы стали для России привычным явлением. Их политическая составляющая, хоть и не выводилась на первый план, никогда не отрицалась — в своем интервью «Коммерсанту» экс-министр культуры Михаил Швыдкой называл их инструментом «мягкой силы» российской дипломатии, отмечая, впрочем, что культура «выше политики».
Чаще, впрочем, политика брала свое — как шесть лет назад, когда сорвался перекрестный год с Польшей. Тогда Варшава отменила все запланированные мероприятия, объяснив это украинским кризисом и крушением малайзийского «Боинга».
«Министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский и министр культуры Малгожата Омилановска однозначно оценили, что в нынешней политической ситуации и всего того, что происходит на Украине, в ситуации, когда был сбит самолет (малайзийских авиалиний), невозможно проведение года Польши в России», — говорила Малгожата Кидава-Блоньска, тогда пресс-секретарь правительства, сегодня — спикер Сейма.
Реагируя на случившееся, деятели культуры с обеих сторон надеялись на временный характер проблем и уповали на «развитые культурные связи», но устроить перекрестный год с Польшей с тех пор так и не получилось. В целом же отношения между странами к концу прошлого и началу этого года оказались в убедительном дипломатическом тупике.
Случилось это теперь уже из-за конфликта вокруг событий Второй мировой войны и взаимных обвинений в искажении истории — тех самых, в противостоянии которым Сооронбай Жээнбеков на днях поддержал Владимира Путина, открывая перекрестный год России с Киргизией.
Помешал украинский конфликт и культурному сближению с Великобританией — «перекрещивание» с ней пришлось на 2014 год. Тем летом британские власти активно бойкотировали программу перекрестного года, призывая пересмотреть принципы сотрудничества с Россией. Причиной тому стало возвращение Крыма в состав страны в результате общенародного референдума.
Сами мероприятия по большей части отменены не были, но британское государство от них демонстративно абстрагировалось.
«В связи с незаконной аннексией Крыма Россией, правительство Ее Величества отказалось от любой поддержки года культуры — как на уровне правительства, так и на уровне высокопоставленных официальных лиц», — заявил тогда представитель британского МИДа.
Не сильно помогла российская «мягкая сила» дипломатическим отношениям с Японией, перекрестный год с которой завершился прошлой осенью. С одной стороны, все прошло крайне масштабно — выставки японского искусства в Москве собирали сотни тысяч человек, а география мероприятий вырвалась за пределы привычных Москвы с Петербургом и ушла в регионы.
С другой — вновь разгоревшийся спор двух стран касательно Курильских островов так ни к чему и не привел, за исключением принципиальных заявлений и категоричных протестов. Политическое начало перекрестных годов начало проявляться все отчетливее — той весной в его программу включили совет губернаторов России и Японии, на котором присутствовали, в том числе, председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко и мэр Москвы Сергей Собянин.
Желая сделать пользу такой «культурной дипломатии» более весомой, Россия расширяет программу перекрестных годов, разбавляя ее политическими и экономическими темами. Эффект таких инноваций, впрочем, неочевиден — событийная часть стабильно собирает свою аудиторию в музеях и театрах, но политика остается политикой, неизменно выходя на первый план при разговоре об образе страны.
По данным исследования, проведенного социологическим центром Pew (Вашингтон) в 33 странах, жители 16 из этих государств относятся к России «скорее негативно». Крайне низка доля благожелательно настроенного населения в США — около 18%, в европейских странах этот показатель колеблется вокруг 30%. Лучше всего (среди исследованных стран, куда, например, не вошел Китай и некоторые другие страны) к России относятся в Словакии и Болгарии — там «доля симпатии» превышает половину населения.