Donya e eqtesad (Иран): о политическом будущем кремлевского «долгожителя»

9 августа 1999 года течение российской истории совершило неожиданный поворот. В тот день президент России Борис Ельцин назначил Владимира Путина, тогда возглавлявшего Службу безопасности России, исполняющим обязанности премьер-министра. Тогда многим казалось, что это было очередное, временное, ни к чему не обязывающее назначение. Думали, что новый и.о. пробудет на порученной ему должности, как и его предшественники, не более двух-трех месяцев. Предшественники Путина действительно занимали эту должность поочередно, только несколько месяцев: после финансового коллапса в России осенью 1998 года Борис Ельцин трижды назначал нового исполняющего обязанности главы правительства. И очередной новый премьер совершенно не обещал стать уже в обозримом будущем политическим лидером мирового значения. Сам Путин, пока не получил новое назначение, не играл в российской политике особенно большой роли: наиболее значительной его должностью была, пожалуй, работа в администрации Анатолия Собчака, градоначальника северной столицы России, города Санкт-Петербурга. Затем последовал перевод на другую должность в Москву, в Департамент Управления делами президента. И тогда также никто не думал, что это станет для него началом восхождения не просто на политический олимп, но началом большого пути в лидеры мирового масштаба, каковым он остается и по сей день. Примерно так описывал начало политической карьеры Владимира Путина Натан Ходж, репортер телеканала CNN. Однако уже меньше чем через полгода после ничего не обещающего назначения Ельцин, неожиданно для многих, уходит в отставку сам, и назначает Путина исполняющим обязанности президента, то есть фактически своим преемником. Но и тогда никто не знал, что это будет новый судьбоносный поворот для российской новейшей истории, который привел Путина не просто на вершину политической власти в России, но и дал ему бесспорное лидерство и в российской, и в мировой политике. Но это все слова — давайте теперь взглянем на числа. В августе 1999 года, когда Путин только вступил в должность и.о. премьер-министра, Независимый Центр изучения общественного мнения Юрия Левады оценивал его рейтинг примерно в 31 %. Но в январе 2000 года, когда Путин стал исполняющим обязанности президента, уровень его популярности достиг уже 84 %. Достиг, и, по данным того же центра, уже не опускался ниже 60% вплоть до сегодняшнего дня. Но что же произошло за эти несколько месяцев, ставших переломными не только для судьбы самого Путина, но и, как оказалось, для судьбы страны? Чем именно можно оценить такой рост популярности, невиданный не только для России 90-х годов, но и для прочих стран мира? Первая причина, наверное, ясна — тот категорически жесткий ответ, который дал Путин вспышке терроризма внутри страны. В сентябре 1999 года происходит серия взрывов в жилых домах ряда российских городов, сначала в столице, затем в некоторых других российских городах: в итоге гибнут сотни мирных жителей. Теракты ввергли всю страну в состояние паралича и перманентного страха. Эту серию взрывов назовут вскоре «российским 11 сентября» — с той лишь разницей, что взрывы в США произошло все же в офисном небоскребе, в России же они уничтожили несколько многоквартирных домов, в которых живут мирные жители. Подобно тогдашнему президенту США Джорджу Бушу-младшему, который сразу после терактов 11 сентября выступил с обращением к нации и пригрозил отмщением всемирно известной террористической организации Аль-Каида* (запрещена в России прим.ред.) (что довольно быстро подняло его политический рейтинг, ранее не слишком высокий), Путин также выступил перед народом. В тех выступлениях удивительно правильно оказались расставленными акценты — Путин говорил то, что многие россияне тогда хотели услышать, но много лет не слышали не только от тогдашнего президента, но и от его соратников. Федеральные силы России тогда немедленно произвели обстрел и бомбардировку столицы автономной Чеченской республики. И то, что он тогда говорил Путин, комментируя действия федеральных сил, многие помнят до сих пор: «Мы дадим отпор террористам везде, где бы они не находились. В аэропорту — значит в аэропорту, если в туалете — значит, замочим их в сортире». Это литературный пересказ того выступления, звучавшего довольно эмоционально: потому оно и запомнилось тогда многим. Следователи и правоохранительные органы России пришли к выводу, что эти теракты были совершены экстремистами из Чечни. Но противники Путина, начиная от олигарха Бориса Березовского и заканчивая бывшим служащим госбезопасности Александром Литвиненко, активно продвигали и распространяли иную точку зрения, о так называемом «внутреннем заговоре»: они, в частности, заявляли, что в этой сентябрьской серии взрывов замешаны сами органы безопасности страны. Они также утверждали, что служба госбезопасности, а вслед за тем и российское военное командование, были намерены воспользоваться этими событиями как предлогом для начала военных действий на территории Чеченской республики. Впоследствии, тело Березовского было обнаружено в 2013 году в его частном доме за границей, в Лондоне. Как сообщили, имелись явные признаки самоубийства. Литвиненко также скончался в том же Лондоне при до конца не выясненных обстоятельствах — с диагнозом отравления радиоактивным полонием-210. И вновь правоохранители, только на этот раз уже британские, заявляют, что смерть одного и другого спланирована и подготовлена в России, не без участия самого Путина. Так или иначе, но если оставить в стороне как виновных в организации этих преступлений, так и непосредственных исполнителей, то очевидно, что сентябрьские взрывы стали поворотным моментом в карьере Путина. Тогда, в начале 2000-х годов этого оказалось достаточно, чтобы обеспечить ему практически всенародную поддержку. Инерция тех событий и той поддержки оказалась столь велика, что продолжает работать на его рейтинг и популярность даже сейчас, спустя почти 20 лет. Как утверждает упомянутый нами аналитик CNN Ходж, это дало Кремлю возможность запустить мощную пропагандистскую машину и создать из Путина образ сильного и влиятельного лидера «на все времена». Тогда, в 1999 году общественные настроения России все еще находились под влиянием шока, связанного с быстрым распадом СССР и негативными процессами, которые были запущены экономическими реформами первого президента России Ельцина. Российские экономисты называли эти реформы «переходом к рынку». Строгие и решительные меры управления, которыми пользовался Владимир Путин, были прямо противоположны методам Бориса Ельцина, которого отличала непредсказуемость, а порой даже откровенно вульгарное поведение на публике и перед телекамерами. Самым неприятным для имиджа тогдашней российской власти было то, что картинки и кадры, изображавшие первого президента России в откровенно неприглядном или даже нелицеприятном свете, шли в прямой эфир практически без купюр. Новый лидер России демонстрировал совершенно иное поведение, хотя порой также неожиданное. Так, незадолго после того, как Путин стал исполняющим обязанности президента, он совершил поездку в Грозный, но не на правительственном лайнере, а на военном самолете Су-27. Кремль тогда сообщил, что за штурвалом самолета находился сам исполняющий обязанности президента, который также лично посадил самолет. С тех самых пор легендарная пропагандистская машина Кремля, имевшая за плечами богатый опыт общественной пропаганды еще советских времен, неустанно и до сих пор старается представить Путина как «президента дела» или «человека действия». Силовая операция 1999-2000 гг. в Чеченской республике стала, как многие говорят, образцом ведения войны «по-путински». Федеральные войска штурмом брали город Грозный, который тогда считался оплотом сепаратизма на территории России. Город подвергся бомбардировкам и сильному разрушению. Кадры тогдашнего Грозного сильно напоминали нынешние кадры, снятые в сирийском городе Алеппо, который тоже подвергся интенсивному обстрелу и бомбардировкам после того, как Путин был вынужден пойти на вооруженное вмешательство в сирийский вооруженный конфликт в 2015 году. Бескомпромиссная война, которую Путин объявил терроризму, имела, по крайней мере, на первом этапе, общие мотивы с Западом. После террористических атак 11 сентября Путин, первый из мировых лидеров, провел телефонный разговор с президентом США Джорджем Бушем-младшим. Более того, Россия, считавшая Центральную Азию сферой своих интересов, тем не менее, согласилась на военное присутствие США в Афганистане и поддержала начатую там НАТО военную кампанию. Россия даже разрешила американским ВВС использовать свое воздушное пространство для переброски военных, оружия и техники НАТО на территорию Афганистана. Подобного нельзя было даже представить еще несколько лет назад, пока продолжалась холодная война. Вместе с этим, Путина всегда отличала осторожность и даже подозрительность в отношении США. Даже на первом этапе он далеко не всегда и не во всем демонстрировал американцам свою поддержку. Он не упускал случая критиковать действия НАТО, резко возразил намерениям США разместить дополнительные баллистические ракеты в Европе. Дело кончилось тем, что в 2014 году он присоединил к России Крымский полуостров: «акт российской агрессии» или «попытка силой изменить границы Европы» — так немедленно отозвались об этом действии на Западе. Похоже, под впечатлением «аннексии Крыма» там сразу забыли про поддержку, которую Россия нередко оказывала НАТО в 90-е и даже в 2000-е гг. Однако присоединение Крыма не прошло для России без последствий. Запад не ограничился словесной критикой; он также ввел против России экономические санкции. Санкции были введены и США, и европейскими государствами. Санкции, безусловно, подорвали покупательную способность простых россиян, в связи с ростом в стране курса доллара и евро, но они не смогли сделать главного — подорвать авторитет Путина. Россияне упорно продолжали не связывать санкции с политикой Путина, а считали их «проявлением враждебности» со стороны Запада. В ответ на санкции, Путин прибегнул к политике жесткой фискальной дисциплины: в начале лета текущего года Центральный банк России подтвердил, что валютные резервы России превысили 500 миллиардов долларов. В отличие от 1999 года, монополия Кремля на СМИ стала гораздо жестче. Свобода слова если не подавляется полностью, то существенно ограничивается — соответственно, сужаются возможности критики действующего президента и его политики. Государственные или проправительственные российские СМИ, с другой стороны, не прилагали особых стараний для прославления действующего президента и жизни страны в ходе тех двух десятилетий, пока он занимал свою должность. Однако после 20 лет пребывания на вершине власти, все же стали видны некоторые противоречия и недостатки в образе Путина как неоспоримого лидера. В свете этих недостатков его авторитет уже не кажется столь бесспорным. Да, его рейтинг по-прежнему остается высоким, но он уже не такой, как после первых месяцев его восхождения на политический Олимп, и не такой, как в момент присоединения Крыма к России. И в 2000 году, и в 2014-м налицо была апелляция к патриотическим чувствам россиян, и это сработало. Но, кажется, это не может работать до бесконечности. Совсем недавно серьезным вызовом для Кремля стали волны уличных протестов и манифестаций, прокатившиеся по российским городам, на фоне подготовки к муниципальным выборам. И хотя нельзя сказать, что протестующие представляли собой какую-либо опасность для Путина и его власти, однако оппозиция, какая бы слабая, малочисленная и разношерстная она ни была (от либеральной до левой коммунистической), но она все же нашла возможность выступить и выразить недовольство президентом, который годами занимал свой пост, и недовольство всей правящей элитой, которая также годами тасовалась, словно карточная колода, но по сути состояла из одних и тех же лиц. В сознании нынешней правящей российской элиты прочно укрепилась мысль, что Путину невозможно подобрать достойного подходящего преемника. По закону, Путин должен покинуть свой пост и попрощаться с властью в 2024-м году. Но при этом многие обозреватели и комментаторы полагают, что за время, пока не истекли его полномочия, Путин сможет найти какой-то вариант, чтобы сохранить за собой власть, примерно так же, как это сделал его китайский коллега Си Цзин Пин, или же бывший президент Казахстана Нурсултан Назарбаев: последний, хотя официально и покинул свой пост, однако всем ясно, что он просто ушел в тень, но сохранил в своих руках все рычаги власти. Возможно, нечто похожее за годы, что остались до «официального» ухода с политической сцены, сумеет найти для себя и Владимир Путин. В начале нынешнего года, на неформальном, «народном» фестивале стрит-арта или «уличного искусства» в Екатеринбурге один художник, Филипп Козлов, изобразил граффити-сценку на тему балета «Лебединое озеро». И как оказалось, вдохновением для художника послужил не сам знаменитый балет, а его трансляция по государственному телевидению в дни переворота против первого и последнего, как оказалось, президента СССР, Михаила Горбачева, в августе 1991 года. И название, которое художник выбрал для своего творения, выглядит своего рода иронией по поводу действующего президента России: «Балет, который мы с надеждой ждем уже 20 лет..». Попытка того переворота против Горбачева оказалась неудачной, и он сохранил власть, однако тот же переворот стал началом конца политической карьеры и для самого Михаила Горбачева.