Американцы справедливо возмущались и протестовали против объявленного президентом Трампом чрезвычайного положения по поводу столь важной для него стены, в результате чего Конгресс лишается предусмотренного Конституцией права контроля над расходами государства. Однако Трамп использовал еще одно ложное объявление чрезвычайного положения в стране — было сделано на прошлой неделе, — и оно, по большей части, осталось незамеченным. В каждом распоряжении президента по поводу введения экономических санкций против Венесуэлы содержится заявление о том, что именно эта страна является причиной для введения «чрезвычайного положения» в Америке, а также представляет собой «особую и чрезвычайную угрозу для национальной безопасности» Соединенных Штатов. Все эти абсурдные заявления остались незамеченными для основных средств массовой информации, что свидетельствует о том, насколько слабо действует в Соединенных Штатах принцип верховенства закона, когда речь заходит о внешней политике. На это указывают и специалисты в области законодательства. Подобная оценка особенно верна в том случае, когда речь идет об агрессивных действиях нашего правительства, о действиях, которые убивают людей в других странах. И здесь не следует заблуждаться — американские санкции в отношении Венесуэлы убивают людей, они убивают жителей Венесуэлы уже в течение некоторого времени, на что указывает оппозиционный экономист Франсиско Родригес (Francisco Rodríguez), ведущий специалист по экономике Венесуэлы. Данных о количестве погибших из-за санкций пока нет, но, с учетом опыта других стран в подобной ситуации, речь, судя по всему, уже идет о тысячах и о десятках тысяч людей. Кроме того, ситуация будет быстро ухудшаться, если совсем недавно введенные санкции останутся в силе. Но каким же образом санкции убивают людей? В основном это происходит потому, что они наносят ущерб экономике. Это означает потерю работы и дохода для самых обездоленных людей, однако еще более важным является то, что в результате сокращается доступ к таким сохраняющим жизнь услугам как лекарства, поставки медикаментов и медицинское обслуживание. Так, например, в Ираке в 1990-е годы количество детей, умерших в результате санкций, составило сотни тысяч. Однако венесуэльцы еще более уязвимы для воздействия американских санкций, чем иракцы. Экспорт нефти является почти единственным источником поступления в страну долларов, которые нужны экономике Венесуэлы для закупки таких необходимых вещей как лекарства и продукты питания. Это означает, что любые меры, ограничивающие добычу нефти, затрагивают в основном простых людей, а происходит это из-за сокращения притока долларов, которые используются и частным сектором, и правительством для импорта основных жизненно важных товаров, а также для транспорта, закупки запасных деталей и других товаров, необходимых для функционирования экономики. Введенное Трампом в августе 2017 года финансовое эмбарго отрезало Венесуэлу от возможности получения кредитов. Это оказало огромное воздействие на добычу нефти, которая и без того уже сокращалась. Добыча нефти стремительно сокращалась, в прошлом году она уменьшилась на 700 тысяч баррелей в день, то есть это сокращение шло в три раза быстрее, чем в предшествующие 20 месяцев. Сокращение добычи нефти привело к тому, что страна потеряла более 6 миллиардов долларов. Для сравнения — Венесуэла в период роста экономики тратила примерно 2 миллиарда долларов год на закупку лекарств. А общей объем импорта в 2018 году, согласно оценкам, составил 11,7 миллиарда долларов. В момент введения этих санкций Венесуэла уже страдала от глубокой рецессии и проблем, связанных с платежным балансом, что делало необходимым проведение реструктуризации долга. Для этого правительство должно иметь возможность выпустить новые облигации, однако введенные Соединенными Штатами санкции делают это невозможным. Санкции Трампа — те, что начали действовать в августе 2017 года, а также новое эмбарго на импорт нефти — тоже делают почти невозможным для правительства принятие таких мер, которые могли бы остановить гиперинфляцию, находящуюся сегодня на уровне 1,6 миллиона процентов в год. Для стабилизации гиперинфляции нужно возродить доверие к национальной валюте. Это вполне можно было бы сделать с помощью новой системы обменного курса и других мер, которые требуют доступа к основанной на долларе международной финансовой системе, однако действующие санкции исключают подобный вариант. Те санкции, которые были введены администрацией Обамы в марте 2015 года (и тогда было заявлено о «чрезвычайном положении») также оказывали значительное воздействие. Это хорошо известно в финансовых институтах, но основные средства массовой информации об этом не сообщают, и их воспринимают именно так, как их рекламирует американское правительство, то есть как «санкции, введенные против отдельных лиц». Но когда эти «отдельные лица» являются высокопоставленными правительственными чиновниками — министром финансов, например, — то введенные санкции создают огромные проблемы, поскольку эти государственные чиновники лишаются доступа к необходимым транзакциям в большинстве мировых финансовых систем. Начиная с марта 2015 года финансовые институты все больше стали отворачиваться от Венесуэлы, поскольку видели риски, связанные с предоставлением кредитов правительству страны, которое Соединенные Штаты все более решительно намерены свергнуть, и с учетом ухудшения экономического положения подобный вариант становился все более вероятным. Частный сектор Венесуэлы был отрезан от жизненно важных источников кредитования, и это вызвало беспрецедентное, почти невероятное 80-процентное сокращение импорта за последние шесть лет, что имело разрушительные последствия для зависимой от импорта экономики Венесуэлы. 23 января администрация Трампа объявила, что признает Хуана Гуайдо, нынешнего главу Национальной ассамблеи Венесуэлы, «временным президентом» страны. Таким образом, действуя вместе со своими политическими союзниками, Вашингтон, по сути, ввел торговое эмбарго против Венесуэлы. Дело в том, что теперь все доходы от продажи нефти на тех рынках, которые составляют примерно три четверти экспортного рынка Венесуэлы — то есть, речь идет о Соединенных Штатах и их союзниках, — будут теперь поступать не правительству, а «временному президенту». Некоторые временные исключения были сделаны для американских нефтяных компаний, однако торговое эмбарго все еще является достаточно масштабным и быстро увеличивает размеры экономического ущерба, страданий, а также количество смертей, вызванных ранее введенными санкциями. В заявлении о последних санкциях, сделанном Управлением верховного комиссара ООН по правам человека, в частности, говорится: «Усугубление экономического и гуманитарного кризиса в Венесуэле не может служить основой для мирного разрешения споров». Из сделанных членами команды Трампа заявлений и предпринимаемых ими действий, — речь идет о советнике по национальной безопасности Джоне Болтоне, сенаторе Марко Рубио и признанном в 1980-е годы военным преступником, а ныне специальном посланнике по Венесуэле Эллиоте Абрамсе (Elliott Abrams), — становится очевидным, что они не заинтересованы в мирном разрешении кризиса в Венесуэле. Их не беспокоит то, сколько людей погибнет на пути, ведущем к смене режима. Вопрос на самом деле звучит так: почему такие известные либералы, как спикер Палаты представителей Нэнси Пелоси, поддерживают подобную незаконную и варварскую операцию? Может быть, они просто не знают, каковы последствия введенных санкций? Марк Вайсброт — один из директоров расположенного в Вашингтоне, округ Колумбия, Центра экономических и политических исследований (Center for Economic and Policy Research).
