Россия спасла жизнь сбежавшему из Черногории «супершпиону»

Если верить черногорской прокуратуре, Москва предоставила статус беженца настоящему супершпиону, руководившему сетью нелегальной российской разведки на Балканах в течение десятков лет и попытавшемуся организовать госпереворот с убийством премьер-министра. Но действительно ли Анание Никич таков, как о нем пишут черногорские СМИ?

О том, что Россия не намерена выдавать Черногории уроженца Подгорицы Анание Никича, подозреваемого в попытке государственного переворота, сообщили в пресс-службе Генпрокуратуры. Формальная причина в том, что Никич получил в РФ статус беженца, а Генпрокуратура «руководствуется положениями Европейской конвенции о выдаче от декабря 1957 года».

В черногорские СМИ информация о предоставлении Никичу убежища утекла еще в конце октября. Газеты Pоbjеdа и Vijesti утверждали, что «госпереворотчик» якобы задержан в Ростове-на-Дону и находится в «иммиграционной тюрьме», хотя таких заведений в РФ просто нет. Чуть позже они изменили показания, сообщив, что Никич «не провел в тюрьме ни дня».

Газета ВЗГЛЯД подробно писала о том, как в день парламентских выборов в Черногории были задержаны 20 граждан Сербии по подозрению в подготовке теракта и путча. По данным следствия, группа планировала захватить парламент, «провозгласить победу одной из партий» и «нейтрализовать премьер-министра». Параллельно в международный розыск по линии Интерпола был объявлен Никич, россияне Эдуард Шишмаков и Владимир Попов, а также несколько сербов.

Обозреватель газеты ВЗГЛЯД виделся с Никичем в Москве в начале февраля 2017 года – он сопровождал лидеров оппозиционного «Демократического фронта» Андрию Мандича и Милана Кнежевича в качестве переводчика. Тогда у черногорской делегации прошла серия встреч с руководством Госдумы и ее профильных комитетов (Нарышкин, Железняк, Пушков), а также с представителями исполнительной власти РФ. Их целью было ознакомить российское руководство с ситуацией, которая сложилась в республике после странных событий октября 2016 года, которые черногорское правительство и квалифицирует как «попытку государственного переворота».

Другая черногорская делегация параллельно поехала в Брюссель. Уже тогда было понятно, что положение этих людей в Черногории будет ухудшаться с каждым днем – вплоть до их физического устранения.

Услуги Никича в качестве переводчика в феврале не потребовались, но он произвел впечатление человека умного, наблюдательного и себе на уме. Никаких личных заявлений политического характера он не делал, несколько раз слегка корректировал слова Мандича и Кнежевича для более точного понимания и технично избежал «фотографирования на память», предложив себя в качестве фотографа. Это важная деталь. Сейчас в Черногории напирают на тот факт, что не только местные СМИ, но и прокуратура не смогли найти каких-либо внятных фотографий Никича. В деле есть всего одна, сильно смахивающая на паспортную.

Прокуратура Черногории обвиняет Никича в том, что он, «выполняя инструкции создателей преступной организации», «занимался набором членов организации для подготовки и совершения преступлений», а также организовывал конспиративные встречи путчистов.

Так усилиями прокуратуры и газеты Vijesti интеллектуал, литературовед, переводчик «Демократического фронта» и директор расположенной в Белграде организации Eko Sistem Balkan превратился в аналог Джеймса Бонда, который более чем два десятка лет чуть ли не руководил всей российской нелегальной разведкой на Балканах.

В Подгорице утверждают, что Никич «приехал в Черногорию в 1992 году и устроился в компанию под руководством неких Никшича и Р. Б. – приятеля [действующего президента страны] Филипа Вуяновича и двоюродного брата покойного [бывшего министра внутренних дел и советника президента] Вукашина Мараша. Там же был неустановленный гражданин России», – сказал источник в местной прокуратуре. Якобы Никича «забросили» в эту компанию, чтобы он контактировал с Вуяновичем и Марашем – «он знал русский язык, но работал тогда не переводчиком, а водителем».

Через семь лет (опять же по данным черногорской прокуратуры) Никич поехал в Косово – ровно в момент марш-броска российского батальона ВДВ на Приштину. Там черногорец занимался «обеспечением логистической поддержки российских войск», пытавшихся обеспечить контроль над аэропортом «Слатина», а затем вернулся в Черногорию, где налаживал контакты между российскими телеканалами и представителями местной оппозиции.

Последнее – правда, но лишь частично: «контакты между российскими телеканалами и оппозицией» налаживались силами считанных на пальцах одной руки энтузиастов и не получали никакой поддержки от посольства или других российских госорганов.

Следствие считает, что Никич десятилетиями вербовал граждан Черногории, Сербии и Македонии для российской разведки. Что легенда «переводчика» нужна была для сотрудничества с политиками «Демократического фронта» и что при подготовке переворота с ним сотрудничал некий «агент ФСБ Владимир Владимирович» (удивительно, что не Иосиф Виссарионович).

«Мы пытаемся выяснить, реальная это личность или у него было много документов. Он позвал Нино Никича на встречу со Славко Никичем, бывшим сотрудником сербской разведки. Во время встречи со Славко Никичем в начале прошлого года этот человек представился высокопоставленным офицером ФСБ, занимающимся специальными операциями», – утверждает источник в ведомстве. По его же словам, вскоре после встречи они разочаровались в сербском разведчике, признав его недостаточно благонадежным.

Лидеры ДФ, приезжавшие зимой в Москву, категорически все это отрицают, но делают это по-разному – в зависимости от той позиции, которую занимают в рамках уголовного процесса. Кнежевич, например, сказал, что Никич действительно сопровождал его в зарубежных поездках (это сложно отрицать), но «нам он представился переводчиком, и за время общения я не мог предположить, что это какой-то Джеймс Бонд или секретный агент». Мандич на контакт не идет, вообще ничего не комментируя, а официальные представители «Демократического фронта» говорят, что «с Никичем не связаны никакие тайны» и что он «налаживал контакты с российским телевидением и радио и работал переводчиком во время протестов 2015 и 2016 годов».

Брат Анание Никича Арсение назвал распространяемые черногорской прокуратурой и СМИ сведения «новой ложью» спецпрокурора Миливое Катнича, который хочет «нарисовать мишень на спине моего брата и других невиновных людей, чтобы предотвратить развал дела о так называемом госперевороте».

К информации, которую тиражирует черногорская прокуратура в связи с этим делом, нужно относиться с подозрением, если удастся перестать гомерически хохотать хотя бы на время. Например, они всерьез утверждают, что главные российские подозреваемые Шишмаков и Попов «ежедневно» ходят на работу в комплекс зданий Главного разведуправления ГШ ВС РФ. Видимо, братья-славяне хотят, чтобы все поверили, будто героические сотрудники черногорской прокуратуры постоянно сидят в пабе «Йоркшир» на улице Гризодубовой и следят, как эти двое ходят на работу в здание напротив. На деле они там и получаса не продержались бы. При этом в «ежедневных визитах» они уверены, а в именах и фамилиях подозреваемых – нет.

Все уголовное дело о «терроризме и попытке государственного переворота» держится на словах Саши Синджелича – мутного сербского авантюриста, отметившегося в Донбассе скандалами вокруг денег, провоцированием раскола среди сербских добровольцев, нравом буйнопомешанного и подозрениями в стукачестве. После ареста он стал активно давать показания и быстро из главного подозреваемого был переквалифицирован в свидетели. Уже в феврале было понятно, что этот тип в обмен на помилование расскажет все что угодно.

Например, Синджелич сообщил суду, что получал приказы и деньги напрямую от Шишмакова, потребовавшего доставить в Подгорицу колючую проволоку, слезоточивый газ, противогазы, рогатки с металлическими шариками, наручники и «иное снаряжение», которое предполагалось использовать при штурме госучреждений. Все остальные аргументы следствия – производные от показаний Синджелича. По сути, черногорская прокуратура не располагает даже точными биографическими и паспортными данными российских и сербских граждан, которых обвиняет в организации попытки переворота и убийства премьер-министра.

В такой ситуации Никич разумно попросил политического убежища. Попытка представить его в качестве «руководителя нелегальной агентурной сети» закончилась бы для него трагично, если бы он вернулся в Черногорию.

При всем внешнем лоске средиземноморской цивилизации черногорская власть склонна к мстительности, а нераскрытые политические и заказные убийства – норма жизни для этого адриатического курорта. Очень многие люди, участвовавшие в событиях на Балканах в 90-х годах, предпочитают избегать Черногории, чтобы бы не «купить билет в Гаагу» или прямо на кладбище.