Наравне со всеми. Почему особым детям не рады в школе?

Но одно дело – прописать нововведение на бумаге, и совсем другое – как это будет происходить на практике. О том, как в Коми исполняют закон об инклюзивном образовании, мы поговорили с руководителем республикан-ской общественной организации родителей детей с особенностями развития «Особое детство», центра «Синяя птица» Юлией Посевкиной. Анастасия Поздеева, «АиФ-Коми»: В какой стадии находится инклюзивное образование для дошколят и школьников республики? Юлия Посевкина: Всё ещё в зачаточном. Для настоящей инклюзии, когда школа готовится к приходу особых детей, обучает свой персонал, закупает все необходимые технические средства обучения, требуется очень много сил и средств. Ни того ни другого в регионе недостаточно. Поэтому и инклюзия пока частичная. Кому мешают дети? – Что представляет из себя инклюзивное образование в детсадах? Каковы первые результаты внедрения этого опыта? – Наверное, это немного легче, чем инклюзия в школе. Но только потому, что классно-урочная система очень неудобна для «включающего», инклюзивного образования. Но проблем в садах тоже очень много. Для особого ребёнка, попадающего в обычный детский сад, нужно организовать занятия с дефектологом, психологом, логопедом. А у нас как раз недавно прошла оптимизация дошкольного образования – массово сократили этих специалистов. Как результат – с детьми заниматься некому. Но тут очень многое зависит от заведующего. К примеру, сыктывкарский садик № 53 – обычный. Но туда берут детей с синдромом Дауна и делают всё, что в их силах, чтобы помочь детям. А вот обратный пример – прекрасно оборудованный детский сад № 8. Он коррекционный. Но заведующей дети мешают «работать». И она делает всё, чтобы в дошкольном учреждении были только беспроблемные дети. Был случай, когда мальчика с аутизмом оставляли в одних трусиках в туалете, пока остальные дети ходили на занятия. Ребёнок простудился. А девочку с тяжёлым генетическим заболеванием прижимали к стене столами, чтобы она не мешалась. И так она по несколько часов была без движения. Последний случай произошёл уже в этом учебном году: девочке, чьи родители пожаловались на директора садика, объявили бойкот. А детям запретили даже подходить к ней. Несмотря на постоянные обращения родителей, такое совершенно бесчеловечное отношение к детям уже несколько лет остаётся безнаказанным. Кто подготовит учителей? – И всё же: что нужно сделать, чтобы каждый особый ребёнок захотел пойти в школу и учился в ней? – Родители должны понимать, что их ребёнок может учиться. Сегодня понятие «образование» трактуется достаточно широко. В законодательстве говорится о «подстраивании» образовательного процесса к возможностям ребёнка. Не надо бояться, что малыш не усвоит программу. Нужно воспринимать образование как лучшую возможность реабилитации для своего ребёнка. Тем более что отчислить до десятого класса или насильно перевести его в другую школу просто невозможно. Если родитель понимает это, он сможет всего добиться. – Готовы ли школы, центры дополнительного образования обучать таких детей? – Разумеется, пока нет. Но этот процесс идёт. Подготовить школу к приходу особых детей – это не просто построить пандус или нарисовать жёлтые круги на дверях. В первую очередь надо обучить педагогов, подготовить их морально. Именно на это требуются немалые деньги и силы. У нас в регионе качественного обучения методам работы со сложными детьми нет вообще. Потому что нет опыта. А на обучение в федеральных учреждениях деньги не выделяют. Учителю на 16-часовом семинаре наскоро рассказывают что-то обобщённое о таких детях и бросают его в море проблем. В результате виноватыми оказываются родители этого несчастного ребёнка, которые привели его в школу. – Обычные дети, их родители готовы к тому, что в одном классе с ними обучаются особые ребята? – Сегодня каждый готов лайкать трогательные истории про ребёнка с инвалидностью и даже перечислять немного денег на его лечение. Особых детей жалеют и желают им добра. Но как только они приходят в обычный класс, мнение родителей меняется. Если это незрячий ребёнок или на инвалидной коляске – не страшно. Но если он всё время вскакивает из-за парты, истошно кричит или крутится вокруг себя? Конечно, остальных родителей это очень беспокоит – он же мешает учиться их детям. Выход тут один – вводить должности сопровождающих для особых детей. Такой помощник и вовремя успокоит, и выведет ребёнка из класса, если у него, к примеру, приступ паники. – Организовать инклюзивное образование в городских школах трудно. Ещё труднее это сделать в сельских. Как быть глубинке? – Я не была в сельских школах, поэтому достоверно сказать не могу. Но одно точно – в сёлах нет выбора школ и детских садов, а значит, у них любая школа должна быть инклюзивной. В с. Трусово Усть-Цилемского района есть папа аутичной девочки, который уже несколько лет держит весь район в напряжении: он добивается для дочери столько, о чём столичный родитель даже не мечтает. А всё потому, что закон на стороне детей. А остальное уже зависит от количества родительской любви и настойчивости. Зачем Коми РАС? – По закону все общественные места должны быть адаптированы для людей с ограниченными возможностям здоровья. Те, для кого предназначены эти условия, улучшения чувствуют? – Дело движется. Мой друг и руководитель общественной организации «Аппарель» Илья Костин с радостью говорит, что он на своей, правда, электрической, вездеходной коляске проехать может везде. Но это результат исполнения, наверное, сотни судебных решений. «Аппарель» уже несколько лет двигает эту тему. Справедливости ради скажу, что и республика старается выделять на это средства. Но это только Сыктывкар. Даже в Эжве нет доступной среды для инвалидов, что уж говорить о районах республики. Проблема не в том, что не строят пандусы, а в том, что делают их почти всегда не по ГОСТам. Поэтому они недоступны для обычных ручных колясок. В результате немалые бюджетные средства тратятся впустую. – Много шума наделал законодательный запрет на работу тьюторов с особыми детьми. Как развивается ситуация? – Особым детям, у которых нет статуса ребёнка-инвалида, отказали в услугах тьютора, право на которого даёт федеральный закон. Мотивируя свой отказ, администрации учебных заведений сослались на региональное постановление правительства, которое позволяет вводить одного тьютора на 10 детей-инвалидов. Мы попросили Министерство образования пересмотреть это постановление. Сейчас, по словам специалистов ведомства, рассматривают вопрос о внесении изменений в документ. Не знаю, изменят ли эти нормы. Но если они останутся прежними, школам будет крайне сложно обучать особых детей. – Есть ли положительные подвижки в ситуации с открытием «речевых классов» в Сыктывкаре? – В прошлом году мы с группой родителей добились открытия в городе первых двух классов для детей с тяжёлыми нарушениями речи и одного класса для детей с задержкой развития. Были некоторые сложности с переводом ребят во второй класс. Но сегодня все они продолжают учиться. Родители очень благодарны учителям, которые быстро учатся работать с такими непростыми детьми. – Для чего Коми нужен Центр по работе с детьми с расстройством аутистического спектра? – Мы с группой родителей детей с расстройствами аутистического спектра (РАС) выдвинули инициативу создания этого Центра, и в сентябре, насколько мне известно, его открыли. Почему Центр по работе с детьми с аутизмом? Эти дети – самые загадочные и непонятные для педагогов. Помочь таким ребяткам можно только владея сложными методами, которые у нас в регионе пока не освоил никто. Очень надеюсь, что Центр сможет решить задачу методической помощи педагогам и родителям.