"Винтиться при каждом удобном случае": последствия нелюбви к людям

Максим Соколов, для РИА Новости Пехотинец навальненского движения Александр Туровский обвинил вождя в полном безразличии к судьбе рядовых бойцов. "Но вот от Навального никакой помощи я так и не увидел. Не услышал ни одного слова поддержки или участия в судьбе человека, который участвовал в его кампании буквально с риском для жизни". При том, что "Сам Навальный призывал нас "винтиться при каждом удобном случае", обещая прикрыть. Мы слышали эти призывы, начиная с 12 июня, когда поменяли формат с согласованного митинга на Сахарова на несанкционированное шествие по Тверской. К сожалению, я не первый, для кого поддержка Навального обернулась проблемами. Навальный очень любит повторять "Один за всех и все за одного!". Хороший лозунг, но сам он придерживается только второй его части. Мы для него — пехота, ресурс, который можно пустить в расход ради политической борьбы". Об этом до Александра Туровского писал еще Александр Пушкин: "Все предрассудки истребя, Мы почитаем всех нулями, А единицами — себя. Мы все глядим в Наполеоны; Двуногих тварей миллионы Для нас орудие одно; Нам чувство дико и смешно". Но, конечно, неприятно испытать на себе, что ты — не более, чем двуногая тварь, "говорящее орудие", как выражались римляне. Уже объявившему себя претендентом на престол московский такое привлечение излишнего внимания к его наполеоновским особенностям тоже было неприятно. Вследствие чего им были испробованы оба способа, применявшиеся в СССР к побегушникам, которых не было физической возможности достать. По поводу одного пехотинца было сообщено, что его волей завладели агенты режима (классическое "Рука! Его пытали!"), другой был прямо поименован "жуликом и провокатором" (в СССР употреблялся термин "японский шпион"). Выглядело не слишком убедительно — так и в советские времена убедительности тоже сильно не доставало. Борец-герой вляпался в очередную не слишком красящую его историю по очень простой причине: он не любит людей. То есть, конечно, наполеоны вообще не отличаются примерным человеколюбием, работа у них такая, но, как правило, самый растоталитарный вождь умеет в случае необходимости изображать горячую любовь если не к людям вообще (это и средь нас мало кто умеет), то уж по крайней мере к своим соратникам. Митинг сторонников Алексея Навального на Болотной площадиМитинг сторонников Навального. Архивное фото "Он к товарищу милел людскою лаской", писал про Ленина Маяковский, и ему вторил Горький: "Поражала меня его удивительная заботливость о рабочих. Питанием их заведовала М. Ф. Андреева, и он спрашивал её: "Как вы думаете: не голодают товарищи? нет? Гм, гм… А может, увеличить бутерброды?". Пришёл в гостиницу, где я остановился, и вижу: озабоченно щупает постель. — Что это вы делаете? — Смотрю — не сырые ли простыни. Я не сразу понял: зачем ему нужно знать — какие в Лондоне простыни? Тогда он, заметив моё недоумение, объяснил: — Вы должны следить за своим здоровьем". К другим людям Ильич порой относился не столь сентиментально. Еще в январе 1918 года он поставил задачу "очистки земли российской от всяких вредных насекомых", но к соратникам — это другое дело. Как очищал Гитлер землю европейскую от вредных насекомых, все знают, но при этом архивы сохранили большое количество фотографий, на которых фюрер и рейхсканцлер изображен посещающим в госпитале раненых солдат вермахта. Он тоже понимал, что в пропаганде это необходимо. Журнал "Корея" в 70-е годы опубликовал историю о том, как боец Ен Гын был ранен злейшими японскими империалистами в пах. Его пришел навестить глубокоуважаемый во сне и наяву вождь-отец товарищ Ким Ир Сен и попросил показать место ранения. Ен Гын смущался, но вождь-отец был столь убедителен в своей просьбе, что Ен Гын распахнул перед ним свой пах. Наконец, и Наполеон, говоривший князю Меттерниху в 1813 году: "Вы не военный, у вас нет души солдата, какая есть у меня, вы не жили в лагере, вы не привыкли презирать свою и чужую жизнь, когда это нужно. Что для меня значит 200 тысяч человек?" и называвший своих солдат "пушечным мясом" ("chair à canon") в то же время никак не пренебрегал демонстрацией отеческой заботы о солдатах, что стало важным элементом наполеоновской легенды ("Во Францию два гренадера" и пр.). Картина В.Верещагина "Наполеон на Бородинских высотах" Это правило для Наполеонов настолько элементарное, что, вероятно, даже в Йеле, где готовят будущих героев, А. А. Навального ему не обучали, почитая это само собой разумеющимся. Обцеловывать младенцев и пехотинцев (или, по крайней мере, создавать себе репутацию обцеловываюшего) — а как же иначе? Но нет. Наш Наполеон оказался чужд лицемерия. Это связано, с одной стороны, с особенностями личности. Начальник ФБК — тяжелый мизантроп, совершенно не нуждающийся в роскоши человеческого общения. И уж тем более — живого взаимодействия с массами. Он не просто не любит людей (будто Ким Ир Сен или Гитлер их особенно любили), общение с людьми ему в тягость. Само по себе это не порок — ну, натура такая. Когда политики гайдаровского круга ("Демвыбор", СПС) подвизались на публике, невооруженным глазом было видно, как им это тяжело. Единственным исключением был Б. Е. Немцов, находивший в общении с массами удовольствие. Борис Ефимович был подобен Антею, припадавшему к земле и черпавшему от этого новые силы — но, увы, только Борис Ефимович. Остальные себя откровенно заставляли — и это чувствовалось. Борис Немцов на митинге "За честные выборы" в МосквеБорис Немцов на митинге. Архивное фото А. А. Навальный даже и не заставляет. Отчасти по причине непомерной гордыни, отчасти из того соображения, что когда уже есть без лести преданные партизаны (именуемые также хомячками), зачем еще выламываться перед публикой. Но есть еще одна причина. В его лице мы имеем дело с инновацией. Он кандидат в Наполеоны цифровой эпохи, когда герой скандалит в киберпространстве и тушуется перед реальными оппонентами. Очевидно, искажения, вносимые цифровизацией в личность, столь велики, что забываются элементарные правила домогательства благосклонности.