«Кубанская власть будет вынуждена меняться после сентября»
– Ваш прогноз, как поменяется власть и что нас ждет после региональных парламентских выборов? – Уже сейчас мы видим, что законодательное собрание будет радикально обновлено. Действующих депутатов там останется менее 30 человек. При этом, в новом созыве ЗСК значительно укрепится промышленное лобби. Когда я читаю размышления московских коллег, пишущих о зачистке ЗСК от «денежных мешков», то просто поражаюсь их «прозорливости». Если ознакомиться со списком кандидатов от «Единой России», основных соискателях мандатов депутатов, то в глазах начинает рябить от обилия генеральных директоров. Да, часть представителей бизнеса сейчас из заксобрания фактически выводят. Но на их место придут еще более «крутые парни», за которыми стоят крупные капиталы. В ЗСК останется большая группа представителей крупного регионального бизнеса. Естественно, что, обзаведясь депутатскими мандатами, достаточно значимые финансовые игроки круто поменяют жизнедеятельность заксобрания. Они вновь начнут делить бюджет, землю. Это уже будет не междусобойчик функционером за чаем, а нечто более серьезное, борьба за ресурсы. ЗСК станет, вначале, ареной жесткой внутренней борьбы за каждый комитет, а далее – за каждый законопроект, каждый рубль бюджетных средств. Это будет жесткая борьба, которая отразится и на ситуации в крае. Когда депутаты начнут реально конкурировать друг с другом, то обязательно задействуют для этого медийные ресурсы, создавая определенный информационный фон. Кроме того, говоря о новом созыве ЗСК, нужно исходить из особенностей личности Юрия Бурлачко (сейчас вице-губернатор по внутренней политике, – прим. «ФедералПресс»), а я не сомневаюсь, что именно он в итоге возглавит краевой парламент. Это очень компромиссный человек. Да, другими его качествами является ум, образованность и большой политический опыт. Но существует обязательный набор навыков настоящего политика, среди которых – умение отстаивать свою точку зрения. Будет интересно посмотреть, как станет действовать Юрий Александрович в этом вопросе, если главная отличительная черта его стиля управления – умение найти компромисс. – А почему краевая власть допускает в приход в новый состав ЗС «денежных мешков»? – Вы спрашиваете так, как будто это какое-то новое явление. Но ведь бизнес-лобби в законодательном собрании региона присутствовало всегда. Просто сейчас поменяют персональный состав лоббистов. Те политики, которые придут осенью, как, например, директор представительства ПАО «Россети» Роман Стефанов – это новая генерация лидеров бизнеса. Люди более жесткие, более приспособленные к текущим проблемам российской экономики, привыкшие работать в условиях санкций. Сегодня многие старые методы хозяйствования перестают работать. И приспособленные к новым условиям управленцы просто выжимают из политики и бизнеса старых игроков. ЗСК здесь лишь частный случай. Впрочем, есть и еще нюанс, связанный с качественным изменением состава заксобрания. Раньше крупные бизнес-группы, стоящие за многими депутатами, решали свои вопросы в дружеской атмосфере, кулуарно. Сейчас же, когда финансовые ресурсы и свободная земля сокращаются как шагреневая кожа, они стали жестко конкурировать друг с другом, часто перенося борьбу и в политическую плоскость (как это наблюдается вокруг истории с протестами фермеров). Эта конкуренция отражается и на отношениях между действующими и будущими депутатами ЗСК. Кроме того, третьим аспектом является значительное повышение требования к чистоплотности политиков со стороны федеральной власти. По понятным причинам не буду называть имен, но сейчас у нас есть ряд парламентариев, по поводу законности ведения бизнеса которых возникают серьезные вопросы. Сейчас уже никто не позволит им присваивать внаглую федеральную собственность. Поэтому и будущий состав ЗСК у нас будет несколько другой. Да, там тоже будут «денежные мешки». Но, на мой взгляд, изменится менталитет большинства новых депутатов. На место владеющих активами финансистов и формальных владельцев бизнеса приходят производственники. Это действующие руководители, которые не понаслышке знают, как нужно работать, чтобы добыть свою копейку. И когда они будут избраны, то они будут действовать более осмысленно, понимая, что нужно сделать для наполнения кубанского бюджета. Понятно, что свои интересы они тоже забывать не будут, но эти люди хорошо разбираются в кубанской экономике и будут заботиться о развитии реального сектора экономики. – Вы говорите об изменениях с точки зрения интересов экономических групп. А как влияет на новый состав заксобрания борьба политических кланов? – Думаю не стоить рассказывать, что бизнес-группы и политические кланы – это родственные явления, тесно связанные друг с другом. Впрочем, мы действительно можем говорить и о политической составляющей в предстоящих изменениях. По сути, переформатирование депутатского корпуса ЗСК – это продолжение того процесса глобальной трансформации местной номенклатуры, который начался с приходом нового губернатора в 2015-м году. Два предыдущих года у нас менялась региональная и муниципальная власть. Сейчас очередь дошла до законодательной власти. В итоге мы видим, что из прежнего состава депутатов в новом составе ЗСК окажется менее 40 % депутатов. Зачистка заксобрания от старых кадров, тесно связанных с прошлыми правящими элитами региона, – это своеобразная подстраховка со стороны губернаторской команды, позволяющая ему лучше контролировать ситуацию. Кроме того, недавно я уже говорил, что нынешние власти края следуют в общем фарватере политики федерального центра, взявшего курс на обновление. – Ждут ли нас изменения после сентября на других участках политического поля Кубани? – Естественно, что нас ожидают изменения и в администрации края. Думаю, что губернатор Вениамин Кондратьев (если он, конечно, осенью, внезапно не сменит род своей деятельности) будет вынужден теперь набирать людей в свою команду по профессиональному принципу, а не ориентируясь на знакомых по совместным авиаперелетам, игре в футбол и т.д. Энтузиазм не может заменить опыта и глубокого знания в управленческой сфере. Поэтому обновление команды губернатора, приход в нее людей более опытных в управленческой сфере, на мой взгляд, неизбежен. – Станет ли администрация более активной после выборов в ЗС и ухода ряда вице-губернаторов? – Кубанская власть будет вынуждена меняться после единого дня голосования. Администрации придется работать по-другому. Если она не скорректирует свою работу, то губернатора просто заменят. Сейчас усложняется социально-политическая обстановка (не только в крае, но и в стране), усиливается социальная напряженность. И если работать в том темпе, теми формами и методами, которыми руководство края работает сегодня, то ситуация просто «обгонит» региональные власти. В этом случае власть не будут успевать реагировать на все увеличивающееся число вызовов. Понятно, что это приведет к изменению всех форм руководства края: от персональных до административных. – Продолжая данную тему, не могу не спросить ваше мнение о том, кто может возглавить внутреннюю политику после уходящего в ЗСК Бурлачко? – Сейчас мне кажется, что наиболее вероятная фигура – это Алексей Копайгородский (сейчас – директор департамента внутренней политики администрации края – «ФедералПресс»). У него есть много положительных качеств. Но наиболее важное из них – отсутствие боязни нести ответственность за принимаемые решения. А это очень редкое качество у людей, занимающихся политикой. Там все пытаются все согласовать до мелочей, чтобы снять персональную ответственность с себя даже по поводу самых незначительных событий. А Копайгородский готов принимать решения и нести за них ответственность. При этом у него есть управленческий опыт, свой стиль руководства (несмотря на молодость). И его проблема на нынешней должности – это его окружение. Это люди, пришедшие в департамент внутренней политики еще восемь–десять лет назад. И пока он не «перетряхнет» всю команду – не будет и ощутимых изменений. Мы прекрасно понимаем, что свита делает короля. И, чтобы воплотить начинания в жизнь, он должен иметь под рукой верных и исполнительных подчиненных. Поэтому проблема Копайгородского – это проблема команды. Как только он соберет свою команду – у него будут ощутимые результаты. Впрочем, это же можно сказать и про других руководителей администрации края. – А есть вероятность, что внутреннюю политику возглавит варяг? – Вероятность этого, конечно, есть, но она мала. Представим на секунду, что ответственным за внутреннюю политику вице-губернатором станет чиновник из другого региона. Пусть он будет даже хорошим человеком. Но он не «покрутился» у нас в Краснодарском крае лет десять, не знает внутренних договоренностями между кланами, политическими и бизнес элитами, не знает, кто на что способен из политиков и общественников. Это однозначно будет человек проблемный. Почему мне кажется более логичным кандидатура Копайгородского? Потому что на нынешнюю должность он пришел в напряженные моменты и пережил происходящие кризисы. Он приспосабливается, учится. Зачем менять шило на мыло, если есть квалифицированный управленец, который здесь «пообтерся» и получил навыки и понимание, как дальше действовать в данной обстановке? Конечно, у нас кадровая политика бывает довольно непредсказуемой. И по прошлым назначениям губернатора мы это видим. Но сейчас он пытается это как-то подправить. – Стоит ли нам ждать продолжение борьбы политических элит после выборов? – Конечно. Ранее я уже говорил, что эти выборы окажутся грязными и что специалисты по «черным технологиям» у нас будут востребованы. Это сегодня мы уже видим. Соответственно, остановиться уже никто не будет. Вряд ли те элитарии, которых сейчас отодвигают от кормила власти, просто так смирятся со своей судьбой. Люди будут делать все, чтобы раскачивать ситуацию в надежде в общей неразберихе сохранить свои привилегии или вернуть отнятое. К тому же, как уже сказал ранее, нас ждут и разборки в стане победителей. Стабилизировать ситуацию можно будет приведя во власть команду сильных, грамотных, смелых и ответственных управленцев, модернизируя расшатанные институты управления (и доводя до конца незаконченные административные реформы), а также усиливая роль гражданского общества. Удастся ли это сделать и будет ли в принципе политическая воля на перемены – большой вопрос.
