Неразумное, недоброе, невечное

Бесконечный спор охранителей с прогрессорами лишает будущего и тех и других Среди участников споров и ссор, сотрясавших в 2016 году российское публичное пространство, не было новых, хотя эмоциональный накал приближался к максимуму. Но те, для кого эти споры остаются лишь фоном повседневной жизни, начинают от них уставать и задумываться, как все может измениться, если одна из ругающихся сторон одержит верх. 2016 год многие заканчивают расстроенными и перессорившимися. Расстроенными из-за потерь, перессорившимися из-за того, что все слишком по-разному воспринимают и переживают эти потери. И еще из-за того, что нынешний раунд ссор и споров повторяет и продолжает предыдущие, а начало этого дурного ряда где-то так далеко, что, кажется, это было совсем давно, не с нами и чуть ли не в другой стране, но продолжает происходить и никак не закончится: "попробовали бы они в мечети", "мы здесь власть", "Крым наш", скандал в 57-й школе, петиция о запрете бесплатных абортов, "Офицеры России" на выставке Джока Стерджеса... Каждый раз друг другу противостоят две давно сложившиеся армии убежденных в своей правоте людей. Одни считают себя консерваторами, хранителями традиций, защитниками нравственности и опорой государства. Правда, год назад некоторые из них образовали "Комитет 25 января" с оппозиционной программой, которой позавидовал бы иной митинг на Болотной площади, а потом призвали своих сторонников не участвовать в выборах в Государственную думу, то есть бойкотировать институты оберегаемого ими государства. Другие к традициям относятся критически, обижаются, когда к ним обобщенно применяют утративший смысл термин "либералы", но, может быть, согласились бы с возникшим в советской фантастике словом "прогрессоры". Они редко проводят день, не критикуя российскую политическую систему, почти не сомневаются в том, что ее следовало бы поменять, но порой проявляют неожиданный пиетет к никуда, с их точки зрения, не годным институтам -- например, идут на парламентские выборы, чтобы с гарантией их проиграть. При этом ненависть и недоверие этих групп друг к другу находятся примерно на одном уровне, на котором прочие мировоззренческие нюансы уже нет смысла анализировать. "Вы все равно что Гитлер!" -- к уподоблению оппонентов средоточию мирового зла в наиболее принятой советской версии на пике полемики прибегают и те и другие. А в битве против Гитлера каждый, разумеется, имеет право быть Сталиным, то есть обострять классовую борьбу по мере строительства социализма вплоть до физического уничтожения оппонентов. Лютая ненависть клокочет с обеих сторон, заставляя относительно мирных граждан задумываться, какая сторона улицы будет менее опасна при обстреле, если сетевые и пока локальные уличные битвы разрастутся, и удастся ли выжить, если одна из сторон изловчится и победит. Есть распространенная точка зрения, будто российская власть с удовольствием вдыхает этот запах взаимной ненависти, потому что переругавшимися и готовыми передраться гражданами проще управлять. Но, кажется, издержки оценили и в Кремле: Владимир Путин в декабрьском послании Федеральному собранию призвал вернуть власти функцию арбитра, способного судить с позиции здравого смысла: "Вы знаете, если кто-то считает себя более продвинутым, более интеллигентным, даже считает себя поумнее кого-то в чем-то, если вы такие, то с уважением относитесь к другим людям, это же естественно". И добавил: "Конечно, считаю неприемлемой и встречную агрессивную реакцию, тем более если она выливается в вандализм и нарушение закона. На подобные факты государство будет реагировать жестко". В год столетия русских революций, отметил президент, "уроки истории нужны нам прежде всего для примирения, для укрепления общественного, политического, гражданского согласия, которого нам удалось сегодня достичь". Хронологически следующая за посланием вспышка обоюдной ненависти последовала через три недели по поводу, который, казалось бы, должен был сплотить людей перед лицом потерь. Причем "передрались" между собой уже не просто "охранители" с "прогрессорами", но и те и другие внутри себя. К счастью, пока все это происходит на просторах интернета, заставляя задуматься о том, не исчерпали ли социальные сети свой потенциал как глобальный инструмент общения, превратившись в источник стресса, средство мобилизации и канал трансляции ненависти к другим. Но трудно не думать и об окончательной идейной нищете слоя людей в России, претендовавшего на то, чтобы внутри управленческой машины и вне ее быть политическим классом. Почти все они втянуты в эти бесконечные баталии, не имея времени, похоже, на то, чтобы реагировать на действительно существенные вещи -- от эволюции российской внешней политики до качества муниципальных услуг и роста стоимости продуктовой корзины. Этим, возможно, частично объясняется ничтожный результат оппозиции на думских выборах. На этом же будет покоиться новый виток роста доверия россиян к президенту -- единственному, кто хотя бы заявляет о необходимости остановить не имеющую конца склоку. Если так, то это высокий политтехнологический результат работы авторов текста послания. Но есть, кажется, итог и поважнее, прямо-таки новогоднего масштаба. У общества, уставшего уворачиваться от летящих со всех сторон комьев ненависти, не привыкшего к тому, что не каждый политический поворот или экономический кризис непременно ведет к полному обрушению мира, есть шанс еще раз начать сначала. Выйти в неяркий январский день, набрать в легкие побольше воздуха, уволить наконец в силу полного должностного несоответствия всех, кто претендовал на статус политического класса и право репрезентации интересов граждан, и продолжить решать свои повседневные проблемы. Возможно, начиная с кучи неубранного снега во дворе. Иван Сухов