ГП фиксирует рост незаконных распоряжений в контрольно-надзорной сфере

В последние годы число выявленных прокурорами незаконных правовых актов в сфере контрольно-надзорной деятельности в целом заметно возросло, в то же время по части нарушений в сфере предпринимательства негативной динамики не наблюдается. Нарушения законодательства в нормотворческой деятельности отличаются значительным разнообразием, при этом часто допускается незаконное наделение органов власти несвойственными им полномочиями. Об этом корреспонденту ИА REGNUM заявили в Генеральной прокуратуре. В частности, в последние годы общее число выявленных прокурорами незаконных правовых актов в сфере контрольно-надзорной деятельности заметно возросло: в 2015 году данный показатель составлял 22 277, тогда как в 2014 году — около 20 тыс., а в 2013 году таких правовых актов было выявлено 14,5 тыс. В то же время, как указал начальник главного управления по надзору за исполнением федерального законодательства Генеральной прокуратуры РФ Анатолий Паламарчук, за 8 месяцев 2016 года в рамках надзора за соблюдением прав предпринимателей по протестам прокуроров в соответствие с законом приведены 16,4 тыс. правовых актов, а в аналогичном периоде прошлого года — 17,9 тыс. Всего в 2015 году в соответствие с законом было приведено 24 тыс. правовых актов. Открытость и простота административных процедур напрямую влияют на инвестиционную активность и деятельность малого и среднего бизнеса в целом, но «зачастую только прокурорское вмешательство способствует устранению правовой неопределенности во взаимоотношениях власти и бизнеса, ликвидации административных барьеров для него», указал представитель Генпрокуратуры. По его словам, «зачастую административные барьеры обусловлены положениями тех или иных правовых актов, когда в них вопреки федеральному законодательству содержатся требования о представлении излишних документов, прохождении ненужных согласований, предусматриваются увеличенные сроки совершения чиновниками юридически значимых действий и так далее». Так, в ряде регионов до настоящего времени не обеспечено принятие административных регламентов, составляющих правовую базу предоставления публичных услуг. Например, в Воронежской области Острогожским межрайонным прокурором в суд предъявлено 19 исковых заявлений о понуждении администраций поселений района разработать и утвердить административные регламенты предоставления муниципальных услуг. В Башкирии, Северная Осетии — Алании, Архангельской, Вологодской, Нижегородской, Оренбургской областях и городе Санкт-Петербурге только благодаря прокурорскому вмешательству принимались такие нормативные правовые акты, отмечают в Генпрокуратуре. При этом во многих регионах принятые административные регламенты не в полной мере соответствовали требованиям федерального законодательства, создавали административные барьеры предпринимательской деятельности, зачастую позволяли требовать от предпринимателей излишние документы, неправомерно устанавливали плату за их оказание, увеличивали сроки исполнения административных процедур. Так, прокуратурами Республики Адыгея, Брянской области, Ханты-Мансийского округа — Югры были оспорены положения административных регламентов осуществления государственного и муниципального контроля в отношении музейных предметов и коллекций, в жилищной и лесной сферах в связи с возможностью продления срока проведения выездной плановой проверки в отношении микропредприятия до 50 часов при установленном законом минимуме в 15 часов, а также обязывающих юридических лиц вести журнал учета проверок по типовой форме. В Рязанской и Владимирской области, Татарии и Марий Эл были отменены положения о порядке осуществления сельскими поселениями земельного контроля и административные регламенты проведения проверок в данной сфере, продолжавшие действовать, несмотря на вступление в силу еще в 2003 году изменений в ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», которыми данные вопросы выводились из-под компетенции поселений. В Башкирии прокуратура добилась приведения в соответствие с федеральным законодательством административного регламента Минприроды республики по предоставлению услуги по организации и проведению государственной экологической экспертизы объектов республиканского уровня, которым вместо трех месяцев предусматривался шестимесячный срок проведения такой экспертизы. Меры реагирования по таким фактам принимались в Республике Алтай, Бурятия, Карелия, Северная Осетия — Алания, Алтайском, Пермском, Краснодарском краях, Белгородской, Кировской, Курской, Липецкой, Нижегородской, Новгородской, Новосибирской, Омской, Пензенской, Саратовская областях и городе Москве. Среди примеров, когда органы местной власти руководствуются полномочиями, которыми по закону обладать не должны, можно выделить случай, когда главы администраций муниципальных образований Кировской области занимались градостроительным контролем за субъектами жилищного строительства, хотя данная функция является прерогативой региональных контролирующих органов. А в Ростовской области должностные лица органов местного самоуправления наделялись функциями контроля за соблюдением трудового законодательства, противопожарных требований, дублируя тем самым функции Роструда и МЧС России, отмечают в Генпрокуратуре. Меры по приведению нормативных правовых актов в соответствие с законодательством также принимались прокурорами Курганской, Свердловской, Волгоградской, Амурской, Сахалинской, Костромской, Челябинской областей. В то же время недостаточное внимание в приведении своих правовых актов законодательству проявляют и сами федеральные органы контроля. Так, в 2015 году Генеральной прокуратурой Российской Федерации приняты меры по приведению в соответствие с законодательством административных регламентов осуществления Ростехнадзором государственной функции государственного контроля (надзора) в различных сферах правоотношений. Допускали ошибки и в министерствах. Так, приказом Минэкономразвития №141 2009 года была утверждена типовая форма распоряжения органа государственного контроля и органа муниципального контроля о проведении проверки юридического лица и индивидуального предпринимателя, которая не предусматривает указание срока проведения контрольных мероприятий. Это противоречит пункту 6 части 2 статьи 14 Закона № 294-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля». О необходимости внесения корректив в типовую форму приказа был проинформирован министр экономического развития России Алексей Улюкаев. Для укрепления доверия между властью и бизнесом и изменения системы контрольно-надзорной деятельности Генеральная прокуратура России принимает участие в разработке проектов соответствующих федеральных законов, говорится в докладе. В настоящее время подготовлена нормативная база для эффективной защиты прав предпринимателей. В то же время «введенный трехлетний мораторий на плановые проверки добросовестных субъектов малого бизнеса на треть уменьшил число предложенных контролерами к включению в план проведения плановых проверок на 2016 год мероприятий по контролю», указывают в Генпрокуратуре. Для учета проводимых органами контроля (надзора) проверок хозяйствующих субъектов, а также мониторинга их осуществления создана федеральная государственная информационная система «Единый реестр проверок», оператором которой стала Генеральная прокуратура Российской Федерации. Кроме того, в 2016 году проведена проверка исполнения законодательства, обеспечивающего защиту прав предпринимателей в области инвестиционной деятельности, отметил начальник Главного управления по надзору за исполнением федерального законодательства Генеральной прокуратуры РФ Анатолий Паламарчук. «По ее результатам прокурорами принесено 3 тыс. протестов на правовые акты, содержащие положения, ущемляющие законные интересы в том числе малого и среднего бизнеса», — указал он. Затрагивая вопрос ответственности в связи с нарушениями в нормортворческой деятельности, представитель Генпрокуратуры заметил, что «поскольку большинство нормативных правовых актов принимается коллегиальным органом, привлечь конкретное должностное лицо к дисциплинарной ответственности не всегда представляется возможным». «Вместе с тем такой ответственности по результатам рассмотрения актов прокурорского реагирования подлежат лица, допустившие включение незаконных положений в проект правового акта на стадии его разработки», — добавил он. Наконец, Паламарчук подчеркнул, что «применение прокурорами мер, влекущих административную или уголовную ответственность, в подавляющем большинстве случаев осуществляется не за нарушения, допущенные в правотворческой деятельности, а за различные злоупотребления чиновников в правоприменительной практике».