Чарльз Буковски: «Тяжелое пьянство — вторичный образ жизни»

Алкоголь для Буковски был губительной привычкой и неотъемлемой частью его творческой жизни: автор сам неоднократно признавался, что в выпивке черпал вдохновение и нередко убегал от реального мира, относился к ней как к топливу и даже как к музе. Книга «О пьянстве» — это собрание работ Буковски на тему, которая вдохновляла и губила его всю жизнь. Алкоголь стал методом автора, его способом оставаться в одиночестве, быть с людьми и быть поэтом — порой довольно дорогой ценой. Публикуем рассказ и отрывок из интервью с писателем, которые иллюстрируют его отношение к пьянству. .marker { background: #FFE3E0; background: linear-gradient(180deg,rgba(255,255,255,0) 45%, #FFE3E0 55%); } .disclamer { display: block; background-color:#f3f9f9; font-family:sans-serif; font-size: smaller; text-align: left; padding: 10px; } #note1 {display: none;} #note2 {display: none;} .block { background: #f5f5f5; border: 0px ; text-align: left; width: 300px; z-index: 1; padding: 10px; font-family: sans-serif; font-size: small; } .spoiler > .block {display: none; position: absolute;} .spoiler > input:checked + .block {display: block;} label {font-size: small; vertical-align: super;} label:hover {cursor: pointer; text-shadow: 1px 1px 2px #f5f5f5, 0 0 1em #f5f5f5; } О пьянствеЧарльз БуковскиИздательство Эксмо, 2020 Из «Заметок о жизни престарелого поэта»❓24 января 1972 г., рукопись; опубликовано в сборнике «Из блокнота в винных пятнах» (Portions from a Wine-Stained Notebook, 2009). — Примеч. сост. Первоначальная публикация — «Книжное обозрение Сан-Франциско» (San Francisco Book Review), т. 22, июнь 1972 г. — Примеч. перев. Большинство поэтов читает скверно. Они либо слишком тщеславны, либо слишком глупы. Читают слишком тихо или чересчур громко. И, конечно, стихи у них по большей части плохи. Но публика это едва ли замечает. Они пялятся на личность. И смеются не вовремя, и нравятся им не те стихи не по тем причинам. Но плохую публику создают плохие поэты: смерть вызывает к жизни только смерть. Мне вначале приходилось почти всегда читать сильно одурманенным. Страх там тоже, конечно, присутствует, страх чтения им, но отвращение сильней. В некоторых университетах я просто раскупоривал пинту и пил, пока читал. Похоже, удавалось — хлопали прилично, и от чтения мне почти не было больно, но в такие места, похоже, меня больше не приглашают. По 2-му разу меня звали только в те места, где я за чтением не бухал. Вот так они и меряют поэзию. Однако время от времени поэту и впрямь попадается волшебная аудитория, где правильно. Не могу объяснить, как оно получается. Это очень странно: будто поэт — его публика, а публика — сам поэт. Все перетекает.Конечно, вечеринки после чтений могут приводить ко многим радостям и/или бедствиям. Помню, после одного чтения мне смогли предоставить единственную комнату — в женском общежитии, поэтому мы устроили там гудеж, преподы и несколько студентов, а когда все разошлись, у меня осталось еще немного виски, а во мне — еще немного жизни, и я лежал, пялясь в потолок, и пил. После чего сообразил, что в конце концов я и есть СТАРЫЙ КОЗЕЛ, поэтому вышел из комнаты и отправился бродить, стучась во все двери и требуя меня впустить. Мне не очень повезло. Девушки были достаточно милы, смеялись. Я ходил и везде стучался, требовал допуска. Вскоре заблудился и не мог уже найти свою комнату. Паника. Потерялся в женском общежитии! У меня ушло, по ощущениям, несколько часов, чтобы снова отыскать, где меня поселили. Наверное, приключения, сопутствующие читкам, превращают эти читки в нечто большее, нежели просто выживание. Однажды тот, кто должен был везти меня из аэропорта, явился пьяный. Я и сам был не вполне трезв. По дороге я ему прочел неприличный стишок, который мне сочинила одна дама. Валил снег, дороги скользкие. Когда я добрался до особенно эротической строки, мой друг сказал:— О боже мой! — и перестал контролировать машину, и нас понесло, понесло, понесло, и я ему сказал, пока нас заносило:— Ну все, Андре, нам конец! — и поднес бутылку ко рту, и тут мы свалились в кювет, а выбраться не смогли. Андре вышел и начал голосовать; я сослался на преклонный возраст и остался в машине сосать свою бутылку. И кто же нас подобрал? Еще один пьянчуга. У нас по всему полу катались шестерики и квинта виски. Чтение получилось что надо. На другом чтении, где-то в Мичигане, я отложил стихи и спросил, не хочет ли кто побороться на локотках. Нас окружили 400 студентов, а я спустился в зал с одним, и мы приступили. Я его завалил, а потом мы все вместе вышли наружу и напились (после того, как я получил свой чек). Сомневаюсь, что мне еще удастся повторить такое выступление.Конечно, бывали разы, когда просыпаешься в доме у молодой дамы в одной постели с ней и понимаешь, что воспользовался своей поэзией — или воспользовались твоей поэзией. Я не верю, что у поэта больше прав на конкретное юное тело, нежели у автомеханика из гаража, а то и меньше. Как раз это и портит поэта: особое отношение или его собственное представление о том, что он особый. Я, конечно, особ, но ко многим другим, считаю, это неприменимо… Из «Чарльз Буковски отвечает на 10 легких вопросов»❓«Трепет 2», лето-осень 1971 г. — Примеч. сост. «Throb» — самиздатовский литературный журнал, его издавал в 1971 г. американский поэт-авангардист Фредерик Артур Неттелбек (1950—2011). Полностью текст опубликован в сборнике интервью Буковски «Солнце, вот он я» (рус. перев. М. Немцова, 2010). — Примеч. перев.Вопрос: Как вы считаете, какова лучшая марка пива на сегодняшнем рынке?Буковски: Ну, тут все непросто. На меня мягче всего действует «Миллер», но, по-моему, каждая новая партия «Миллера» на вкус вроде бы хуже предыдущей. Что-то с ним происходит, и это мне не нравится. Я, кажется, постепенно перехожу на «Шлиц». И пиво я предпочитаю в бутылке. Пиво в банке явно отдает металлом. Банки — это для удобства торговцев и пивоварен. Увижу человека, пьющего из банки, и думаю: вот же дурень. Кроме того, бутылочное пиво должно быть в коричневой бутылке. «Миллер», опять же, напрасно заливает его в белые. Пиво следует оберегать и от металла, и от света. Конечно, если есть деньги, лучше всего подняться на ступень и покупать пиво дороже — импортное или американское, но получше Вместо доллара 35 выкладывать доллар 75 или 2 доллара с четвертью и выше. Разница во вкусе заметна тут же. И выпить можно больше, а похмелье слабее. Самое обыкновенное американское пиво — почти отрава, особенно то, что из кранов на бегах наливают. Оно даже смердит — я имею в виду, оскорбляет обоняние. Если покупаешь пиво на бегах, лучше пусть минут 5 отстоится, а потом пей. Туда как-то кислород проникает, и вонь немножко испаряется. А на цвет оно просто зеленое.Перед 2-й мировой пиво было намного лучше. В нем была острота, колючие пузырьки. А теперь не пиво, а помои, совершенно выдохшееся. Приходится довольствоваться тем, что есть.Под пиво лучше пишется и говорится, чем под виски. Можно дольше продержаться и излагать глубже. Конечно, многое зависит от говоруна и писателя. Однако пиво полнит сильно и ослабляет тягу к сексу — в смысле, и в тот день, когда пьешь, и на следующий. Пьянство по-тяжелой и любовь по-тяжелой редко ходят парой после 35. Я бы сказал, что тут лучший выход — хорошее охлажденное вино, и выпивать (пить) его надо медленно после еды, а до еды — ну, может, маленький бокал.Тяжелое пьянство — и подмена товарищества, и подмена самоубийства. Вторичный образ жизни. Мне пьяницы не нравятся, но я и сам, пожалуй, выпиваю время от времени. Аминь.В рубрике «Открытое чтение» мы публикуем отрывки из книг в том виде, в котором их предоставляют издатели. Незначительные сокращения обозначены многоточием в квадратных скобках. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.