Девочка с единорогом и поколение Пу: история ареста и борьбы за счастье Ани Павликовой
Самая юная фигурантка дела «Нового величия» понятия не имеет, каково это – Россия без Путина. Поскольку не при Путине она прожила менее месяца своей жизни. «Тихий, домашний ребенок» Юлия Павликова, мама Ани, рассказывает, что ее младшая дочка всю жизнь была тихим и домашним ребенком. Из интересов: посидеть дома, почитать книжки, повозиться со своими питомцами – попугайчиками экзотической породы. Аня мечтала поступить на факультет биотехнологии МГУ, но недобрала буквально пару баллов. Подавать документы в другой вуз не стала – решила пересдать ЕГЭ, а на будущий год попробовать снова. А пока устроилась санитаром в ветклинику. Потому что, во-первых, с детства мечтала работать с животными, во-вторых, не хотела сидеть на шее у мамы – инвалида 2-й группы. В свободное время девушка общалась в телеграм-чате. Говорили о разном, в том числе и о политике. Несколько раз встретились вживую в кафе. Ничто не предвещало, как говорится. – Аня посещала собрания «Нового величия» с единственной целью – дружить, – говорит адвокат Ольга Карлова. – И не было цели свержения власти и прочего. А 15 марта 2018 года оказалось, что и будущего нет. – Рано утром – наверное, минут 20 шестого – раздался стук в дверь, – вспоминает отец Ани Дмитрий Павликов. – Я посмотрел в глазок – темнота. Спросил: «Кто там?» Раздраженный голос заявил: «Соседи. Вы нас заливаете». Пошел проверить воду, стук меж тем становился все громче. В конце концов он стал таким сильным, что у нас посыпалась штукатурка. Из-за двери доносилась нецензурная брань. Настя (старшая дочь. – Ред.) вызвала полицию. Когда из-за двери раздалось: «Откройте, полиция» – Дмитрий Викторович слегка приоткрыл дверь и тут же получил мощный удар в лицо и оказался на полу. Аня, поняв, что пришли за ней, успела только выбросить в окно «страшное доказательство» ее виновности – значок с надписью «Навальный». А коллекцию гербов Хогвартса из «АлиЭкспресса», которую ей подарили родные, – даже и не подумала. И ее приобщили к делу. – В комнате у Ани была толпа, мы сидели в соседней комнате, – вспоминает Дмитрий Викторович. – Время от времени к нам заходили, показывали какие-то вещи, спрашивали, что это, и уходили. Как вспоминает адвокат Ольга Карлова, когда ей удалось добраться до подзащитной, она была в полуобморочном состоянии и едва могла говорить. С допроса Аню увезли на скорой, а из больницы – прямиком в СИЗО. Силовиков не смутило, что девушке на тот момент было только 17 лет. Девушку поместили в одиночную камеру, куда периодически заходили люди в штатском. Они не представлялись и угрожали Ане. Но добиться признания им не удалось. «А я всё выдержу!» «Мне очень приятно, что люди всё понимают, – напишет Аня из изолятора 4 месяца спустя. – У меня всё неплохо! Я держусь, читаю, время зря не теряю. Я рада, что я вижу семью, но грустно – не могу их обнять и знаю, через час опять в камеру, опять в тюрьму. Хотелось бы своих обнять, родителям ведь трудно очень. А мне-то что, сижу и сижу. Здесь же целый день такой, угнетающий, но бессмысленный, и я его трачу на дело. И каждый день повторяется, и снова, и снова. Я не боюсь тюрьмы, но я хотела бы до суда побыть с семьей. Тут должны исправлять людей, а по сути, у людей ломается психика. Без света, воздуха, природы, без еды, знаний, доброго труда. Без семьи, нормального общения, любви и уважения. Сейчас читаю «Медея и ее дети», Улицкая. Занимаюсь языками, которые изучала на воле (японский и английский), химия и биология. По генетике читаю книги. Родители со всем помогли, им спасибо! Еще раз спасибо ОГРОМНОЕ за поддержку!!! Но думаю, моим родителям сейчас труднее. А я всё выдержу, верю в справедливость. Всё будет хорошо!» К моменту, когда было написано это письмо, очереди на процессы с участием Ани напоминали очереди в ГУМ во времена тотального дефицита. Всех возмутило, что несовершеннолетняя девушка оказалась за решеткой, что суд раз за разом продлевает ей «стражу» и Мосгорсуд оставляет ее в силе, да и к тому времени уже было известно, что дело «Нового величия» от начала и до конца сфабриковано полицейскими провокаторами. 15 августа 2018 года в Москве прошел несанкционированный «Марш матерей»: тысячи людей шли под проливным дождем от Пушкинской площади до Верховного суда с требованием освободить фигурантов дела. В руках они несли плюшевые игрушки, которые многие потом оставили у подъезда здания. В свете молний эти зайчики, совушки и ежата смотрелись особенно инфернально. На следующий день Аню выпустили под домашний арест. Она провела в изоляторе 5 месяцев. Слушая приговор, она смотрела широко раскрытыми глазами прямо перед собой. Время от времени у девушки дергалась щека. Казалось, она не понимает, что происходит. В руках она сжимала книжку «Сумма биотехнологии» Александра Панчина. Условный приговор уже можно считать оправдательным Свадьба в СИЗО В октябре 2018-го Мосгорсуд запоздало признал незаконным арест Ани Павликовой, которая еще не отошла от СИЗО, он преследовал ее по ночам в кошмарах. – На судьбу Ани это решение Мосгорсуда все равно теперь никак не повлияет, – поделился с нами тогда Дмитрий Викторович. – Они просто откатили назад. В изоляторе здоровье Ани, и без того не железное, сильно ухудшилось. А из-за браслета на ноге нельзя было даже пройти элементарное обследование: врачи при виде ФСИН-девайса шарахались. Но через некоторое время Ане все-таки смягчили режим домашнего ареста – разрешили гулять. И тогда в ее жизни появился Константин Котов. Родители парня живут по соседству с Павликовыми, и он, приехав навестить своих, невольно стал свидетелем ареста Ани. После этого он стал постоянным участником акций в поддержку политзэков. – Мы с ним познакомились возле изолятора: я привезла Ане передачку, а он приехал мне помочь, – рассказывает Юлия Павликова. – Стали общаться. Он много писал Ане, очень ее поддерживал. Потом он стал приезжать к Ане на прогулки по воскресеньям. Я одно время гуляла с ними, потом перестала – поняла, что между ними что-то возникло. После событий лета-2019 в Москве Котов сам стал политзэком: его осудили на 4 года колонии по «дадинской» статье 212.1, теперь она – «дадинско-котовская». Мосгорсуд оставил этот приговор в силе буквально за несколько дней до свадьбы Кости и Ани в СИЗО «Матросская Тишина». С которой Аня отправилась прямиком на очередной суд по своему делу. – Аня, конечно, плакала (после решения Мосгорсуда. – Ред.), – говорит Юлия. – Перед заседанием у меня были какие-то надежды. А вот Аня уже никаких надежд не питала. Протест да любовь «Мне приснилось, что всех отпустили» В феврале 2020-го кассационный суд снизил срок заключения Котову до 1 года. А вот судьба Ани еще оставалась неопределенной. Заседание суда, на котором обвинение должно было запросить сроки для фигурантов «Нового величия», откладывалось без конца. – У нас вся семья не спит, живем в этом ожидании, – рассказал перед одним из несостоявшихся заседаний Дмитрий Викторович. Шокирующий приговор прозвучал 6 августа. – Утром Аня сказала: «Мне приснилось, что нас всех отпустили», – поделилась Юлия Павликова, прежде чем войти в здание суда. Рядом стояла совершенно спокойная Аня с большой сумкой с вещами, которую сама собрала накануне. Трое фигурантов получили реальные сроки от 6 до 7 лет – столько дают за убийство. Ане и еще трем фигурантам дали условно. Как сказала правозащитница Алла Фролова, спасибо, что не расстреляли. – Теперь Аня поедет на суд к Косте свободным человеком, – подвела итог Юлия. Казалось бы, жизнь возвращается. Однако судам все еще нет конца – уже на этой неделе их два: на одном будет очередная попытка освободить Костю Котова, на другом сама Аня будет давать показания как свидетель. Однако между бесконечными заседаниями Аня сумела выполнить свою мечту – поступила, как и хотела, на факультет биотехнологии. Правда, не в МГУ, а в Тимирязевку, но тем не менее теперь она почти счастлива. Осталось дождаться возвращения любимого человека. Аня+Костя * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №36-2020 под заголовком «Девочка с единорогом».
