Работать шесть часов, а получать за восемь. Финляндия обсуждает новую трудовую неделю

Производить больше, работая при этом меньше и в более удобное для себя время. Премьер-министр Финляндии Санна Марин ожидает, что ее страна с течением времени ограничит продолжительность трудовой недели 30 часами. В августе Социал-демократическая партия, которую представляет политик, внесла сокращение рабочего дня в число своих долговременных целей. Этот проект, требующий дополнительных затрат, может привести к снижению безработицы за счет появления новых вакансий. При этом сама глава кабинета уверена, что лишние вливания не обязательно и понадобятся: вполне достижимо отдавать работе меньше времени и только выигрывать от этого — за счет лучшей организации труда, большей сосредоточенности и лучшего самочувствия. Убежденность Марин подкрепляют некоторые данные социологии. Утро нового дня Считать, что за сокращением рабочего дня будущее, позволяет постепенная автоматизация производства, означающая передачу рутинной части повседневных обязанностей искусственному интеллекту. Этот процесс затрагивает офисную работу. Вычленение из массива данных ключевых цифр или генерация отчета о расходах относятся к умственному труду. Однако в обозримом будущем его смогут взять на себя машины. Тем более это касается физической работы. Управление самолетом при спокойной погоде доверяют автопилоту; скорее всего, в будущем человеку понадобится следить за воздушным судном лишь пять-семь минут в течение рейса, без падения продуктивности фактический рабочий день летчика значительно сократится. Социологи, моделирующие развитие рынка труда, расходятся во мнениях. Часть из них вслед за Биллом Гейтсом полагает, будто отдельные профессии — складская работа, вождение транспорта, уборка помещений — исчезнут по причине неумолимой автоматизации. Их оппоненты уверены, что механизация затронет только часть любого рабочего функционала и не позволит даже на этих позициях обходиться без человека. "Наш анализ показывает, что автоматизация производства коснется практически всех существующих вакансий. Но только 5% смогут стать машинными полностью, если использовать уже имеющиеся, показавшие свою надежность технологии. Гораздо больше окажется таких работ, на которых роботизация заменит только часть прилагаемого сейчас труда. Вот пример: наши исследования показали, что 30% обязанностей на 60% вакансий вполне можно будет передать машинам", — говорится в докладе американской консалтинговой компании McKinsey. Автоматизация влечет заметный рост продуктивности и при этом, к счастью для рынка труда, пока позволяет сохранить большинство ставок. И все же под ее воздействием характер труда будет меняться. Как именно? В сторону сокращения рабочего дня, полагает Санна Марин, считающая, что не поменять ничего в социальном законодательстве на фоне технологических перемен было бы несправедливо: "Богатство, заработанное за счет роста производительности труда, нельзя делить только между владельцами бизнеса и инвесторами. Часть его принадлежит и простым наемным работникам". Другими словами, если машины занимают место человека, то он должен выигрывать от этого: или получать больше, или трудиться меньше. А-а-а-а, или Полезный сон вместо работы В ожидании постепенной автоматизации частные компании и государственные структуры экспериментируют с шестичасовым трудовым днем. Цель этих футуристических программ — изучить, существуют ли дополнительные, не связанные с наступлением машин, основания к смещению привычных рамок труда. В 2015 году преподаватель Оксфордского университета Пол Келли отыскал нечто подобное в области физиологии. Из его анализа следует, что современное общество страдает от глубокого кризиса, вызванного лишением сна. Причина плачевного положения дел — ранние подъемы. Избавиться от них — значило бы не только укрепить здоровье, но и повысить продуктивность трудовых усилий, которая, как удалось установить, оставляет желать лучшего в течение первых четырех часов после пробуждения. Эти "лишние" временные отрезки все портят — налагаются на рабочий день и снижают его совокупную эффективность. В 2017 году подтверждение этого научного предположения поступило из шведского Гетеборга, где провели эксперимент с участием 70 медицинских сестер, занятых уходом за пожилыми людьми в доме для престарелых. Сократив рабочий день сотрудницам на два часа, мэрия города с удивлением для себя обнаружила рост производительности труда на 65%. Сами медицинские сестры стали энергичнее и здоровее — в сравнении с прошлым они реже брали больничный. Улучшилось их самочувствие, самооценка, и лишь только цена некоторым показалось непомерной — в счет списанных часов пришлось нанимать еще сотрудниц, оплата которых легла на городской бюджет. В компаниях, где умственный труд преобладает над физическим, с подобной коллизией справляться проще. Там работают на результат, а не на обеспечение непрерывности важных для общества процессов, таких как уход за больными. В 2019 году японское отделение компании Microsoft предоставило своим сотрудникам пять выходных пятниц кряду . Рост производительности составил 40%. Увеличением продуктивности довольны и в шведском отделении Toyota: там шестичасовой рабочий день ввели в 2003 году и не отказываются от него до сих пор. Восьмичасовку за шесть часов Помимо физиологических оснований в поддержку шестичасового рабочего дня можно привести аргументы организационно-административного рода. Как показал опрос в Великобритании, 36% времени на рабочем месте тратится впустую. Причем признаются в этом — естественно, на основании анонимности — не менеджеры, а их подчиненные. В Испании положение не лучше: потраченным зря сотрудники назвали 42% времени, в Италии еще больше — 52%. Вывод напрашивается сам собой: если взяться за дело с умом и оптимизировать усилия, то можно добиться большего, даже сократив рабочий день. По этому пути пошла ливерпульская фирма Agent’s Marketing, где с шестичасовкой начали экспериментировать в 2016 году. По решению руководства компании в жертву принесли самое неприкосновенное: совещания, предел длительности которых установили в восемь минут. С тех пор мяч на стороне работников. Ожидается, что они ответственно подойдут к своему льготному рабочему дню и, в отличие от тех, кто вынужден присутствовать на рабочем месте дольше, не станут отвлекаться на социальные сети и не имеющую отношения к делу переписку в интернете. В туристической компании Senshi Digital из Глазго, где также перешли на шестичасовку, контроль за временем сотрудников — один из приоритетов. Рабочий день разбит там на отрезки, именуемые спринтами, длительностью по 45 минут каждый. За каждым трудовым рывком следует 15-минутный перерыв, после которого полагается снова приступать к своим обязанностям. Если трудиться так напряженно, то шести часов оказывается вполне достаточно. Правда, навязывать подобную дисциплину кому-то покажется бесчеловечным. "Приходится работать поинтенсивнее, оставаться сосредоточенным побольше. Во время 45-минутных спринтов разговоров становится поменьше... так что в офисе уже нет того шума, который там бывал раньше. Но зато, когда рабочий день подходит к концу, мы все уходим с работы и можем больше времени провести совместно за ланчами и ужинами", — говорит руководитель компании и энтузиаст шестичасовки Крис Торрес. На мысль о сложностях наводит и признание управляющего директора Agent’s Marketing Пола Коркорана. Выясняется, что шестичасовка обернулась для его сотрудников ростом психологического напряжения. "Наш опыт сопровождали вызовы. К удивлению, оказалось, что увеличился стресс — сотрудникам стало казаться, что теперь приходится выполнять прежний объем работы быстрее, и все это, только чтобы закончить раньше". Эксперимент Agent’s Marketing завершился компромиссом: шестичасовой график сохранили частично — для двух дней в неделю из пяти. Уже завтра? Какие перспективы у шестичасовой недели сегодня, в промежутке, когда автоматизация уже наступает, но еще не вышла на полную мощность? ТАСС задал этот вопрос профессору экономики Университета Лидса Дэвиду Спенсеру. "Я думаю, что сокращение рабочего дня вполне достижимо [уже в наши дни] — если для этого решения найдется политическая воля. Все больше становится тех, что считает, что уменьшение количества часов, проводимых на работе, поможет не только смягчить последствия кризиса, включая безработицу, но послужит и другой цели — построению лучшего общества. Автоматизация производства ведет к сокращению рабочего дня, но основное решение по этому вопросу в любом случае придется принимать политикам. На мой взгляд, следует учесть, насколько важна гибкость. Рабочую неделю можно, конечно, свести к четырем дням, и тогда с политической точки зрения это было бы выигрышно и символично. Но сохранение пятидневки с сокращением рабочих часов до шести имеет свои преимущества — ведь лучше отвечает ожиданием тех сотрудников и сотрудниц, на ком лежит обязанность заботиться о своих родственниках", — рассуждает эксперт. В небольшой шведской компании Brath уже семь лет — с момента ее основания — все работники трудятся шесть часов в сутки, и ни минутой больше. "40-часовую рабочую неделю, обычную у нас в Швеции, нельзя высечь на камне как что-то непреложное, — пишет в своем блоге основатель фирмы Аарон Аксельсон. — С моей точки зрения, как владельца бизнеса, главное преимущество шестичасовки — это то, что у наших конкурентов ее нет... Мы хотим нанимать стоящих людей и хотим, чтобы они оставались с нами. И мы верим, что, как только вы привыкли располагать дополнительным временем для своей семьи, чтобы забирать детей из детского сада, тренироваться, готовясь к соревнованию, или просто готовя себе дома хорошую пищу, вам уже не захочется терять такую возможность. Разумеется, и у нас случается так, что приходится задерживаться на работе, но отсчет идет с другой точки. Только представьте себе это: мама возвращается домой поздно... и это поздно — в 5 вечера", — излагает преимущества внедренного им трудового контракта Аксельсон. Игорь Гашков