Новаторы, первооткрыватели, меценаты. Все о династии Рябушинских
В разное время к Рябушинским — одним из самых известных предпринимателей Москвы — и отношение было разным. Их считали и большими благодетелями, дающими беднякам рабочие места, еду и кров, и чуть ли не врагами простого люда. Тем не менее их вклад в экономику города и страны переоценить сложно. От скромной лавки до Товарищества мануфактур Крестьянину из старообрядческой семьи Михаилу Ребушинскому (Рябушинским он станет позже) было всего 16 лет, когда он переехал в Москву из Калужской губернии. Он мечтал об одном: жить, ни в чем не нуждаясь, потому упорно трудился. Спустя несколько лет он стал купцом третьей гильдии, торгуя в Холщовом ряду Гостиного Двора. Цель была близка, но после войны 1812 года он разорился, как и многие в то время. Ему понадобилось 12 лет, чтобы восстановить свои позиции. Изначальный капитал в размере восьми тысяч рублей вырос в 27-тысячное состояние. Шерстяные ткани 40 видов — на любой вкус — бойко продавались в пяти лавках. В 1846 году он вместе с сыновьями Павлом и Василием открыл в Голутвине текстильную фабрику — на ней было 185 рабочих мест (по тем временам не так мало). На этой фабрике Михаил Яковлевич иногда и сам работал мастером. Он был доволен, что может дать людям возможность трудиться и кормить семьи, держался со всеми очень просто, а его любимой одеждой был обыкновенный кафтан. После смерти отца Павел и Василий стали купцами второй гильдии, вскоре перешли в первую. В 1867 году они учредили торговый дом «П. и В. Братья Рябушинские», потом купили хлопчатобумажную фабрику и открыли еще несколько, в том числе бумагопрядильную, ткацкую, красильную и другие. В 1887-м не стало Василия Михайловича. Его брат стал единоправным владельцем всего состояния. В том же году Павел Рябушинский основал Товарищество мануфактур П.М. Рябушинского с сыновьями. Основной капитал — два миллиона рублей, сумма астрономическая. Популярность продукции достигла больших высот — товары возили на международные выставки. Кроме того, на них часто изображали герб Российской империи — это лучше всяких слов говорило о качестве. Павел Михайлович, с одной стороны, был старообрядцем, как и его отец, с другой — вел светский образ жизни: любил театр, модно одевался, был гласным Московской городской думы. Братья Рябушинские У него было восемь сыновей, но в одном из них, названном в его честь Павлом, отец всегда видел большую деловую хватку. Поэтому впоследствии Павел Павлович стал во главе семейного бизнеса. После смерти Павла Михайловича каждый из сыновей получил по 200 паев товарищества. Свободно распоряжаться долями они не могли — только в соглашении со всеми. Братья Сергей, Владимир, Степан, Николай, Михаил и Дмитрий так или иначе участвовали в развитии семейного дела, только старший, Иван, остался без наследства, потому что женился вопреки воле отца. Сергей и Степан Рябушинские занимались текстильным производством, считавшимся одним из лучших в Москве. У них работали больше четырех тысяч человек, к 1914 году они производили товаров на восемь миллионов рублей в год. Хозяева заботились о сотрудниках — сократили рабочий день до девяти часов. Семейное дело активно развивалось: у братьев появились лесопильный и стекольный заводы, писчебумажная фабрика, они организовали Товарищество Окуловской писчебумажной фабрики (Торгово-промышленное товарищество П.М. Рябушинского с сыновьями). А еще братья стали заниматься торговлей лесом — и весьма успешно. Дела шли настолько хорошо, что многие другие предприниматели обращались к Павлу Павловичу за ссудами — конечно, под проценты. Со временем прибыль от этого дополнительного бизнеса почти сравнялась с той, которую приносило семье производство. Банковские дела Предпринимательская хватка сослужила Рябушинским добрую службу. Например, в 1901 году один из их должников покончил с собой, что повлекло падение акций принадлежащего ему Харьковского земельного банка. Братья, не теряя времени, выкупили контрольный пакет. А дальше эта история стала развиваться очень интересно и необычно: Рябушинские договорились с министром финансов, чтобы Государственный банк дал Харьковскому земельному банку большую ссуду, причем в срочном порядке, практически без оглядки на закон. Это позволило рассчитаться с долгами и продолжить работу. Акции снова поднялись. Неизвестно, почему министр пошел на уступки Рябушинским, учитывая, что в аналогичной ссуде он отказал тому самому предпринимателю — владельцу банка, покончившему с собой. Слухи ходили разные, в том числе и неприятные для репутации предпринимателей. В 1902 году братья создали банкирский дом «Братья Рябушинские», капитал — больше одного миллиона рублей. Финансовым отделом заведовали Владимир и Михаил. Через 10 лет банкирский дом превратился в Московский банк, а к Октябрьской революции 1917-го он был 13-м по величине в стране. Тогда его капитал составлял уже 20 миллионов. Картины Тулуз-Лотрека, Моне, Серова Братья Рябушинские были известны не только как талантливые предприниматели, но и как меценаты и большие любители искусства. Михаил Павлович коллекционировал живописные полотна. Собирать их он начал в 1902 году, в результате в его собрании было 95 полотен русских художников — Михаила Врубеля, Валентина Серова, Ильи Репина и других. Также предприниматель питал слабость к французским импрессионистам — Клоду Моне и Анри де Тулуз-Лотреку, еще у него в коллекции имелся бюст Виктора Гюго из мрамора, изготовленный самим Огюстом Роденом. Близкие Михаила Рябушинского знали: лучший подарок для него — что-то из старинной мебели или фарфора. Все эти богатства он хранил дома — в особняке на Спиридоновке. Там он обустроил потайную комнату на экстренный случай и воспользовался ею во время революции, спрятав коллекцию до своего возвращения, которое, к слову, так и не состоялось. После 1917 года особняк отдали Бухарскому дому просвещения. Его сотрудники случайно обнаружили тайник, хранившиеся там шедевры передали в музейный фонд. Коллекция икон Степан Павлович — будущий сооснователь автомобильного завода и банкир — тоже занимался коллекционированием. Будучи человеком религиозным, в качестве объекта собирательства он выбрал древнерусские иконы. Коллекция Степана Рябушинского считалась одной из лучших в стране. Чтобы получить нужную икону, он готов был отправиться куда угодно и заплатить сколько угодно — его не пугали ни расстояния, ни суммы. Он спасал от гибели многие шедевры, реставрируя их. У него были ценнейшие иконы второй половины XIII века, XIV века и многие другие. А когда коллекция достигла внушительных размеров, хозяин хотел создать музей иконы, но не успел — помешала Первая мировая война. Коллекция хранилась в его особняке, о котором можно долго говорить отдельно. Дом в стиле модерн по сей день считается главным украшением Малой Никитской улицы и точкой притяжения туристов и москвичей — в особняке Рябушинского расположен Музей-квартира Максима Горького, который жил здесь в 1930-х годах, вернувшись с Капри (а Рябушинские тем временем эмигрировали в Италию). Пролетарский писатель терпеть не мог свой новый дом и всячески это подчеркивал, называя его нелепым. Поддерживал это мнение и Корней Чуковский: «Нет ни одной честной линии, ни одного прямого угла. Все испакощено похабными загогулинами, бездарными наглыми кривулями. Лестница, потолки, окна — всюду эта мерзкая пошлятина». Современные исследователи архитектуры вряд ли согласятся с советскими литераторами: особняк Степана Рябушинского, построенный его другом, архитектором Федором Шехтелем, считается блестящим образцом модерна. Впрочем, чтобы оценить его причудливые фасады (ни один из них не похож на другой), полюбоваться витражами в виде бабочек и внутренней изогнутой лестницей, символизирующей стихию воды, совсем не обязательно быть знатоком архитектурных стилей. Не такой, как другие братья Семейные дела совершенно не интересовали Николая Рябушинского — этим он заслужил у братьев прозвище Беспутный Николаша. Он выделялся на фоне остальных экстравагантными поступками, стремлением к излишней роскоши. Получив свою долю наследства, он не стремился его приумножить. Братья всерьез опасались, что молодой человек запросто останется без гроша. Николай Павлович любил неразумно, по мнению семьи, тратить деньги. Продав братьям свои паи хлопчатобумажного товарищества, вырученные средства он пустил на создание литературно-художественного журнала «Золотое руно». Семья не понимала, а читатели любили: в журнале публиковались Александр Блок, Андрей Белый, Валерий Брюсов, иллюстрации делали Александр Бенуа и Лев Бакст. Журнал выходил в 1906–1909 годах. Сам Николай Павлович там тоже печатался — под псевдонимом Н. Шинский, а также выпускал сборники рассказов. Он способствовал и открытию выставки своего друга, художника Павла Кузнецова, помогал и другим живописцам. Перед войной о меценатской деятельности он забыл, решив поселиться в собственном доме. Неоклассическую виллу «Черный лебедь» на Нарышкинской аллее построили в 1909 году по проекту Владимира Адамовича и Владимира Маята. Это был поистине примечательный дом — настоящее произведение декадентского искусства. Леопард на цепи и отравленные стрелы На вилле «Черный лебедь» устраивали шумные вечеринки, о которых ходили самые разнообразные слухи. Рассказы о том, что происходило ночью за этими дверьми, заставляли краснеть даже самых искушенных слушателей. Новоселье было ярким: во дворе можно было увидеть мраморный саркофаг с фигурой быка, пальмы, павлинов и посаженного на цепь леопарда. Николай Павлович хотел устроить у себя и зоопарк, но полиция запретила. Необычным было и внутреннее убранство «Черного лебедя». Одну комнату хозяин украсил отравленными стрелами из Новой Гвинеи — привез из путешествия. Изображение черного лебедя было на посуде и мебели. Сильное впечатление производил фриз (широкий бордюр, оформляющий верх стены) под названием «Нерожденные младенцы». Изображенные на фризе дети нравились не всем гостям — многим становилось плохо при одном взгляде вверх. Помещения украшали картины отечественных и зарубежных художников, особое место занимали полотна объединения «Голубая роза». В доме была и мастерская — хозяин сам любил рисовать. В 1915 году вилла сильно пострадала от пожара. Николай Павлович любил и хорошие автомобили. Его красную машину, быструю и мощную, узнавали все в городе, когда он мчался мимо на огромной скорости. Водителя, кстати, нередко за это штрафовали. Покоритель Камчатки Николай Павлович, самый безрассудный из братьев, не был младшим, как можно было подумать. Младшим был Федор — он тоже не сильно вникал в дела семейных предприятий, предпочитая науку. Он хотел исследовать природные богатства Камчатки и в 1908 году дал Русскому географическому обществу деньги на экспедицию. На это ушло 200 тысяч рублей, но Рябушинский не сомневался в хорошем результате. И все окупилось — ученые действительно нашли там редкие минералы и растения. Федор Павлович, воодушевленный этим, запланировал еще несколько подобных экспедиций, но повторить успех ему не удалось — он рано ушел из жизни. Новое дело — автомобилестроение Незадолго до Первой мировой Рябушинские покупают Гаврилов-Ямскую льняную мануфактуру и основывают Русское акционерное льнопромышленное общество, которое экспортирует лен в Европу. Во время войны они покупают лесопильный завод в Архангельской губернии. Тогда же братья Сергей и Степан поняли, что на фронте не хватает грузовых машин, после чего образовали Товарищество Московского автомобильного завода АМО. Сергей Павлович совмещал это дело с должностью директора хлопчатобумажной фабрики, также он возглавлял детский приют имени великой княгини Елизаветы Федоровны и создал Институт педагогики, к которому был очень внимателен. Они планировали купить лицензию известного итальянского концерна и выпускать в Москве грузовики. Но из-за трудностей, связанных с транспортировкой нужных станков из США и Швеции, производство пришлось отложить до следующего года. Это был первый автомобильный завод в стране. В советские годы он был назван в честь его первого директора — Ивана Лихачева. Кстати, по задумке Рябушинских на их заводе при необходимости также можно было бы делать авиационную технику. Павел Павлович — политическая фигура Рябушинских интересовала политическая жизнь, то, какое будущее ждет страну — и предпринимателей, и простых рабочих. Еще в 1905 году Павел Павлович заявляет о том, что придерживается либерально-оппозиционных взглядов, а потом вместе с братом Владимиром входит в Центральный комитет партии «Союз 17 октября». «До 17 октября буржуазия в громадном большинстве была настроена оппозиционно. После 17 октября, считая, что цель достигнута, буржуазия стала сторониться пролетариата, а потом перешла на сторону правительства. В результате одолело правительство. Началась реакция — сначала стыдливая, а потом откровенная», — писал Павел Рябушинский. В 1907-м он начинает выпускать газету «Утро России» тиражом 30 тысяч экземпляров, вскоре запрещенную за неподобающие материалы, в частности, фельетоны. Возобновили издание в 1909 году, для газеты даже построили здание в Большом Путинковском переулке. Газета ясно подчеркивала мнение своего создателя: помещик и чиновник — враг купечества, а простой народ — товарищ. В марте 1917-го, увидев, какую опасность может представлять народ для него самого, он говорил, что момент, когда можно все отнять у одних и передать другим, еще не наступил. Но ему не верили: мол, мало ли что можно сказать ради того, чтобы сохранить свое состояние. Рябушинский хорошо понимал народные настроения и потому организовал Комитет старообрядческих согласий, объясняя это памятью о своих корнях. 25 марта 1917 года Временное правительство ввело хлебную монополию, и эти действия были не по душе предпринимателям. Рябушинский писал: «Но, к сожалению, нужна костлявая рука голода и народной нищеты, чтобы она схватила за горло лжедрузей народа, членов разных комитетов и советов, чтобы они опомнились». В прессе это объяснили как призыв задушить революцию, оставить людей голодными. Высказывание обернулось против всех Рябушинских, политическая деятельность Павла Павловича завершилась с недолгим арестом как соучастника заговора. Газета «Утро России» прекратила существование в 1918 году. К этому времени уже никто не помнил, что во время голода 1891-го Павел Павлович открыл в доме отца в Голутвинском переулке народную столовую, где еду беднякам раздавали бесплатно, создал приют для разоренных вдов и сирот купеческого и мещанского сословий. Ученый с мировым именем После революции братья Рябушинские покинули страну, их предприятия национализировали. Над Николаем — тем самым, который выстроил для себя «Черного лебедя», — теперь подшучивали иначе: мол, оказался самый умный из всех, успел разориться еще до всего этого. Павел Павлович умер во Франции от туберкулеза, хотя до последнего вздоха надеялся, что в России сменятся правители и он снова сможет вернуться на родину. Там же, во Франции, остались Владимир, Сергей и Дмитрий, последний смог сделать на чужбине прекрасную карьеру. Он стал известен еще в России, когда в 1904 году основал в подмосковном Кучине Аэродинамический институт — первый в Европе. Содействовал ему в этом его учитель — основоположник гидро- и аэродинамики Николай Жуковский. Институт начался с лаборатории по аэродинамике, затем построили дополнительные корпуса, начали приобретать необходимое оборудование. На него Дмитрий Павлович не скупился: только в первый год он потратил около 100 тысяч рублей. Перед этим Рябушинский получил блестящее образование: сначала учился в Практической академии коммерческих наук, потом на физическом факультете Московского государственного университета по специальности «механика». Уже во время работы больше всего его интересовали космические перелеты. После революции институт, как и все остальное, что создали Рябушинские, был национализирован. Дмитрий Павлович долго переживал, что потерял свое детище, не знал, что ему делать дальше. Для него все стало налаживаться только в 1923 году, когда он начал читать лекции в Сорбонне. Французского гражданства у него не было, Дмитрий Рябушинский работал на правах приглашенного иностранного ученого, но это дало нужный толчок. Вскоре он возглавил ассоциацию по сохранению русских культурных ценностей за рубежом, стал автором свыше 200 научных работ. Кроме того, Рябушинский, помня удачный опыт создания учебного заведения, использовал его и во Франции, став одним из основателей Русского высшего технического училища. Сам он обучал студентов теоретической механике, был заведующим кафедрой. В научных кругах его оценили. В 1932-м Парижская академия наук вручила ему премию, еще через три года его выбрали членом-корреспондентом.
