Три дня Майка Науменко и «Зоопарка» в Горьком

Корреспондент РИА «Время Н» пообщался с Константином Коноваловым — непременным участником музыкальных событий Горького 80-х годов. С момента ухода из жизни основателя и лидера рок-группы «Зоопарк» Майка Науменко прошло почти 30 лет. За это время выходили трибьют-альбомы и биографические книги, проводились концерты памяти. Очередную волну интереса к звезде Ленинградского рок-клуба и андеграундной культуре тех лет поднял фильм Кирилла Серебрянникова «Лето». Но было и другое лето — в августе 1988 года «Зоопарк» приехал с концертом в Нижний Новгород (тогда — закрытый город Горький). — Константин, каким образом случился концерт Майка Науменко и группы «Зоопарк» в Горьком? — Выступление «Зоопарка» устраивал наш рок-клуб. Сразу оговорюсь, концертов было два: на одной сцене с ленинградцами выступала группа из Дзержинска — «ГПД» — во главе с Сергеем «Чижом» Чиграковым. Большее к этому отношение имел Игорь Крупин, он тогда был администратором Горьковского рок-клуба. Тут надо сказать, что мы были дружны с ленинградцами — наша соотечественница Люся Михайлова была на тот момент женой президента Ленинградского рок-клуба Николая Михайлова. Вот так и появилась возможность пригласить «Зоопарк». Собственно, Гоша Крупин и договорился с Севой [Грачом] (администратором «Зоопарка» — прим. ред.). Поскольку было лето, выбрали площадку Зеленого театра в Сормовском парке. — В Горький музыканты прибыли поездом? — Да, группа приехала из Ленинграда на поезде в двадцатых числах августа: Майк был с женой Наташей, администратор Сева Грач, гитарист Саша Храбунов и остальные музыканты с подругами-женами. Их всех разместили в общежитии на улице Березовской в Московском районе. Там раньше была общага; сейчас, вероятно, это коммерческая недвижимость. А на соседней улице имелась пивная. Она, к слову, в этом доме находится до сих пор. Это улица 50-летия Победы. — Алкоголь, скажем так, сближал? — Ну, не только. Мы сближались на любви к музыке. Говоря об алкоголе: в тот период его было не достать. Тогда, по-моему, был период «сухого закона». Разве что в ресторане, или из-под полы — за большие деньги. Но мы, как ты понимаешь, были молодые. А вот пивная на 50-летия Победы была открыта. Пролетарский район — им было можно (улыбается). Да и мы сами всегда находили выход. Короче говоря, по прибытии они разместились на Березовской и вскоре поехали на саундчек. Фото: Игорь Маштаков. Девушки продают билеты на рок-концерт в Сормовском парке. Цена билета — 3 рубля (13 августа 1988 года). — На тот момент вы уже были знакомы со многими музыкантами, были человеком тусовки. С Майком сразу нашли общий язык? — Да. Мы все время были вместе; так получилось, что меня «прикрепили» к ним. Да мы и сами «прикрепились» друг к другу. Знаешь, как это бывает? Общались легко. — А вы чувствовали у Науменко его образ? Точнее, был ли он? — Конечно, он был всегда немного в образе. На мой субъективный взгляд, петербуржцы — всегда и везде петербуржцы. Они это слегка подчеркивают: интеллигентность и легкую приближенность к дворянству. Это имело место, но это было естественно. Майк был талантлив и умел свой талант красиво преподнести. Это видно даже по фотографии Кеши Маштакова, где он нас удачно поймал у дверей универсама. Фото: Игорь Маштаков. На ступенях Нижегородского универсама, во время гастролей «Зоопарка» на площадке Зеленого театра в Сормовском парке (20 августа 1988 года). — «Зоопарк» останавливался на Березовской, но больше времени вы, как я понимаю, проводили в центре. — Да, мы преимущественно тусовались в центре города, как принято. Гуляли — Свердловка, кремль, площадь Минина и Пожарского, дошли до универсама на улице Ульянова; смотрели заволжские дали с Верхневолжской набережной. Что мы могли показать, мы гостям показали. — Майк был у вас в гостях? Я жил и живу на Грузинской. Несомненно, зашли ко мне. Было удобно — всего сто метров до гастронома на Свердловке (сейчас — ул. Большая Покровская; на месте гастронома находится магазин «Интермода» — прим. ред.). Слушали музыку и болтали. У меня в комнате висел плакат, который мне подарил Коля Михайлов — на нем были портреты ленинградских рок-музыкантов. Отдельно — в нижнем углу — был силуэт, похожий на Майка. Я спросил его: «Почему так?». Он мне спокойно ответил: «Костя, это Ричи Блэкмор! Но я в рок-клубе тоже немного в стороне». Видимо поэтому свою пластинку «Белая полоса» Майк мне подписал так: «Костя! „Зоопарк“ uber alles!». «Зоопарк», пластинка «Белая полоса» (1988). — Какие истории вам памятны? Что сейчас приходит в голову? — Случались интересные истории. До концерта и во время выступления. Сначала о том, что было до: утром следующего дня мы поехали на электричке в Рекшино, где у моего друга Павла Милославского была дача в СНТ «Березка». Были Майк и Наташа, музыканты «Зоопарка» и наши близкие друзья. С собой — кроме одной бутылки сухого — ничего не оказалось. У Милославского на даче стоял самовар, который он в жизни никогда не ставил. Майк сказал, что самовар надо «топить шишками». Набрали шишек; воду вскипятить сумели. Топил сам Майк и сломал Милославскому этот самовар намертво: из шишек выделилось столько смолы, что металлический сосуд после этого восстановлению не подлежал. Немного посидев, мы спросили у местных, где можно купить самогон. Короче говоря, походили в соседние деревни, но ничего не нашли. Облом. Потратили часа два и грустные решили ехать обратно в город. Но ребята поставили условие, что бы перед концертом была сатисфакция. — Что удалось по этому случаю придумать? — При Горьковском рок-клубе были молодые пацаны — Иван Бахарев «Ричард» и Олег Львов «Оливер». Последний, кстати, сейчас живет в Питере; Чиграков, когда только туда приехал, жил у Львова. Сейчас они близкие друзья. Но вернемся. Майк говорит: «После неудачной утренней вылазки необходимо бухнуть перед концертом». Для настроения, ну чего там объяснять. А «Ричард» и «Оливер» были такие два попугая-неразлучника. Мы дали нашим ребятам денег и сказали, чтобы «пустыми» обратно не возвращались (смеется). Для них это дело было ответственное. Прошло около часа, концерт сильно задерживался, а ребят все нет и нет. Тогда Крупин «Зоопарк» с трудом уговорил начинать. А далее — картина явления — советская авоська была похожа на морскую мину, из каждой «ячейки» торчало по горлышку «четверки». Но концерт, повторю, уже начался. — Вы, уверен, нашли выход. — Музыкантам налили прямо за кулисами; все было красиво. Но у Майка и у басиста во время выступления до наших кулис не дотягивались гитарные шнуры. Майк подходил несколько раз и останавливался рядом. А я в этот момент держал наполненный граненый стакан (пластиковых тогда не было). Но позже мы с Милославским чуть выдвинулись — Майк в один момент повесил на меня гитару, затем тоже самое с Пашей проделал басист; музыканты мгновенно осушили налитое и продолжили выступление как ни в чем не бывало. — Как группу принимала наша публика? — В том же году, к слову, на фирме «Мелодия» у группы на виниле вышла «Белая полоса», которую мы упоминали выше. Они отыграли все свои знаковые вещи и композиции с этой пластинки. Как приняли? Все было в дружбе; была прекрасная погода. Одним словом — чудесно. Пришли те, кому было интересно. Случайных людей практически не было. Все случилось на высоком художественно-идейном уровне (смеется). — Сколько дней Науменко и «Зоопарк» пробыли в Горьком? — Майк и «Зоопарк» пробыли у нас три дня. Помню такой момент: у него сын 1-го сентября должен был пойти в первый класс. Я тоже готовил дочку к школе. Короче говоря, его жене Наташе надо было купить ранец и еще что-то к началу учебного года. И мы отправились с ней по магазинам; заехали на ярмарку покупать этот школьный ранец. Много болтали… Еще помню, я тогда спросил ее: «Расскажи, как Майк пишет песни?». Она ответила: «Всегда по-разному. Едем мы с ним в трамвае, а он засмотрелся в окно. Потом выходя из трамвая, Майк говорит, что сочинил песню. Приходил домой — и сразу за гитару». — Его чем-то «зацепил» город? — В Горьком ему понравилось, безусловно. Он отметил отличие нижней части города от нагорной. Это важно. Наш город красив своими пейзажами и неровностями. Ведь Ленинград — город плоский как стол. А тут такие виды. И ребята прекрасные, интересующиеся не только музыкой. Единомышленники. Я, к слову, профессиональный экскурсовод. На тот момент таковым не был, но уже знал точки, куда надо подвести, так скажем. И потом — дружелюбная атмосфера; ходили, беседовали, делились. Мы ведь практически ровесники были. Были одни интересы. — А что тогда было в воздухе? Обсуждали надвигающиеся перемены? — О переменах в стране мы говорили. В это время наши группы начали показывать себя за рубежами отчизны: «Алиса», «Аукцион», «Телевизор». Стали издавать пластинки. Границы немного открылись. Да и от Ленинграда, прямо скажем, пара часов до финской границы. Мне, кстати, Марьяна, жена Виктора Цоя, привезла в подарок его пластинку «Ночь», и при этом две пластинки «чухонского» харда. Все было неожиданно и интересно. Появился «свежий воздух», им наслаждались. Мы видели, что становится лучше… А наперед, конечно, никто ничего не знал. На тот момент все было прекрасно. Но глубоко этого мы не обсуждали. Как всегда, немного смущали менты. Но и мы их тоже… — Как провожали рок-н-рольных гостей? — Провожали, как провожают близких — на вокзале, с чемоданами портвейна (смеется). Выпивали, но это было естественно. С Майком я потом пересекался в Москве на юбилейном концерте «Машины Времени» в МДМе на Фрунзенской, был у его московских друзей. Сидели до утра. В Ленинграде у него дома не был. Реже приезжал в Ленинград, чем в Москву. — С момента смерти Майка прошло почти 30 лет. Не задумывались, был ли это трагический случай? — Ничего не могу сказать. Да и в домыслы впадать не хочется. В последний год я мало с ним контактировал. Но общих знакомых, конечно, много. Я всегда о нем был наслышан. Было желание зайти к нему домой в Ленинграде, повидаться. Тем более, он меня сам приглашал — его записка с адресом до сих пор у меня хранится (показывает листок с надписью: улица Боровая… 7 эт., 3 зв. — прим. ред.). Вот и в записной книжке адрес остался. Но не случилось.