об опасности войны с собственной историей

«В эпилоге книги Эдуарда Лимонова «Иностранец в смутное время» главный герой, посетивший перестроечную Москву, рассказывает своей женщине сказку «о сильном и могущественном народе», который стал воспринимать свою историю как «несправедливое насилие и цепь преступлений». В результате разразившегося кризиса этот народ «перестал быть великим». Потому как начал «стремиться к абстрактной стерильной справедливости». Что-то подобное, стерильное, и сейчас всё сильнее проявляется в Штатах, стерилизуя общество». Конгресс США одобрил законопроект о демонтаже памятников героям Конфедерации в Капитолии. Стихийные процессы решили направить в законодательное русло, тем самым намереваясь усмирить хаос. Страх перед ним делает своё дело. Конечно, нынешняя кампания по борьбе с памятниками — личное дело Штатов. Хотят — ставят, хотят — сносят, носы и руки отбивают. Но не даёт отмахнуться та самая мысль, что и мы всё это проходили, и, как правило, во времена катастрофических потрясений. Мы слишком хорошо знаем, к чему приводит битва с собственной историей. Она не прощает это, мстя расколом. Да, и мировая история знает огромное количество примеров расчистки плацдарма прошлого, когда одна цивилизация уходит в закат, а на её руинах возникает нечто новое. И всё начинается как раз с поверженных памятников. Под вывеской гуманизма, справедливости и общечеловеческих ценностей вполне может наползать нечто ужасающее — из проектов антиутопий ближайшего будущего, которыми фонтанирует тот же Голливуд, мечтающий, чтобы его пророчества сбылись. Рим и варвары, падение Константинополя… Что далеко ходить, когда совсем недавно и под боком у нас — Украина стала писать свою новую веху истории на отторжении, противопоставлении и переписывании старой. И конечно, там памятники пошли под снос. Им вменяют в вину многое, боятся их — будто бы пока стоят прежние, новые не поставить: будут восприниматься самозванцами, чей век недолог. В Европе также многие стараются: переписывают историю Второй мировой под свой формат, а монументальные знаки реальности — под снос. Сейчас историческая мина замедленного действия проявилась в Штатах. Причём явила себя в виде абсурдистского коктейля. В нём крайне сложно вычленить, где речь идёт о справедливости, где откровенные спекуляции и политическая борьба с примесью голливудской театральности, а где попытки генерирования в авральном порядке особых скреп для искусственного продления общественного согласия. Само появление этой темы памятникопада симптоматично, является показателем серьёзных болезней общества, где намешан обоюдонаправленный расизм вкупе с мстительностью. Идёт заигрывание с тёмными инстинктами, происходит эмоциональная накрутка общества, где на поверхности колоссального разлома разворачиваются политические баталии республиканцев и демократов, а также спецоперация «убрать Трампа». Любой ценой. Чем обернутся нынешние процессы в Штатах — пока сложно прогнозировать. Не исключено, что так просыпается общественно-политический Йеллоустонский супервулкан. Пока же очевидно, что власти пытаются снизить градус напряжения общественного противостояния и перенаправить его энергию по специально отведённым руслам, чтобы выиграть время. Нынешняя ситуация очень сильно напоминает сюжет голливудского триллера «Судная ночь». Ближайшее будущее: жизнь в Штатах идёт по закону, изданному новыми отцами-основателями. По нему раз в год на 12 часов объявляется управляемый хаос, для того чтобы избавить от него все остальные дни. В это время разрешаются любые преступления, начинается охота на людей. Ночь чистки, её предвкушают многие больше, чем Рождество. Кровь этой ночи — основа благополучия, в том числе и экономического процветания страны, она скрепляет общество. Постепенно «судная ночь» становится столпом госполитики. В «Судной ночи» предстала новая Америка со своим новым миропорядком, который полностью укладывается в контекст либеральной веры в общечеловеческие ценности. Сценарий этой «ночи», как и нынешнее веяние по сносу памятников — средство удержания действующего порядка, благосостояния, но в то же время и метод форматирования реальности, когда люди становятся повязанными энергией и жаждой разрушения. Всякий раз после сноса того или иного памятника мы имеем несколько иной мир, который уже не будет прежним. Когда расправятся со всеми неугодными памятниками, придётся ведь новые объекты приложения разрушительных сил найти. Так и думаешь: кто следующий? Или ту самую «судную ночь» устроят для какой-нибудь страны, которая будет объявлена средоточием зла, или индейцы свой голос проявят и потребуют сносить и каяться уже перед ними, и так до бесконечности и до зачистки всего до самого основания. Так или иначе, но в связи с этими событиями постоянно возникают параллели с недавней отечественной историей, когда и у нас на повестке был снос памятников. Когда крушили всё и вся. Когда были похожи на тех самых варваров, пляшущих на руинах Рима, а после плачущих. Вспоминается и известный перестроечный фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние», где показан особый ритуал выкапывания трупа и сбрасывания его со скалы. Может, показать его американцам в назидание, чтобы знали, что происходит, когда начинается широкомасштабная кампания по войне со своей собственной историей? В эпилоге книги Эдуарда Лимонова «Иностранец в смутное время» главный герой, посетивший перестроечную Москву, рассказывает своей женщине сказку «о сильном и могущественном народе», который стал воспринимать свою историю как «несправедливое насилие и цепь преступлений». В результате разразившегося кризиса этот народ «перестал быть великим». Потому как начал «стремиться к абстрактной стерильной справедливости». Что-то подобное, стерильное, и сейчас всё сильнее проявляется в Штатах, стерилизуя общество. Тогда ведь, в советскую перестройку, начался небывалый и разрушительный эксперимент по внушению исторического нигилизма, который становился идеологией. Нигилизма тотального и беспросветного, который сносит с пьедестала любые авторитеты и уничтожает доверие к любой власти. Тогда вся большая страна с головой ушла в эту нигилистическую «стройку» и даже стала получать от этого удовольствие и воспевать свои несчастья. Она стала исповедовать принцип максимализма: ради «правды» можно пойти на всё. «Историю не нужно было трогать. Хрущёв ведь Сталина снёс с пьедестала в 1956 году, зачем было и цоколь государства разрушать, и в почву углубляться?» — говорит лимоновский герой, и его рассуждения очень даже актуальны для нынешней американской ситуации с нарастающим ментальным кризисом. Но там, судя по всему, пошли по схожему с Советским Союзом пути: созданию утопической конструкции системы и общества, делая ставку на ритуал — будто бы сносом памятников можно излечить общество и убрать вековые противоречия. Поэтому думается, что памятники — лишь первые жертвы нынешней политики утопизма дистиллированных общечеловеческих ценностей, диктата столбовой дороги цивилизации. Утопия требует жертв, периодически она будет выпускать своего внутреннего зверя — пожирающего, разрушающего. России любят ставить в упрёк якобы извечный крепостнический дух и рабскую психологию. Если парировать и вспоминать об истории рабовладения в США, то обычно заявлялось, что там общество более прогрессивное и всё плохое изжило, и давайте теперь брать с них пример. Ну как, к примеру, Германия, которая давным-давно покаялась за ужасы Второй мировой войны. А вот мы не можем правильно покаяться, посему: даёшь новую перестройку! Но вот оказывается, что и там никто не забыт и ничто не забыто. Язвы, обиды могут кровоточить веками, особенно, если их периодически расковыривать. Мы тоже это умеем. Расковыривать. Давайте признаемся. Да и призывают, обучают нас этому с завидной настойчивостью. Как быть теперь, что делать, чтобы не отстать от очередных ультрамодных эталонных демократических веяний? Провести очередную ревизию отечественной истории? Обучаться правилам сноса? Методам выявления неблагонадёжности того или иного памятника, премудростям выпуска общественного пара? Впрочем, мы и сами обо всём этом осведомлены. Строили новый прекрасный мир на руинах старого, и не раз. Сносили памятники, рушили храмы, затем крушили другие памятники, чтобы всё вновь с чистого листа, с расчищенного плацдарма. Так чуть ли не вошли в инерцию дурной бесконечности расколов, разносили всё в прах, а после за голову хватались, хотя изначально речь шла о восстановлении исторической справедливости и о прочих благих намерениях. Сейчас понятно, что антидот всем этим расколам — линия преемственности. Настало время сбережения памятников. И храма, и монумента Ленину, ведь они не просто застывшие следы истории, которые можно и затереть, если мешают, а её особые стяжки, которые сшивают цивилизацию, уберегая её от расколов. Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.