Евгений Попов: "Настоящее мое место в русской литературе определил, конечно же,"МетрОполь".

Евгений Анатольевич, кто остался на сегодня в живых из команды авторов неподцензурного альманаха "Метрополь"? В живых остались, с Божьей помощью, кроме меня и Виктора Ерофеева, Юз Алешковский, автор песни "Товарищ Сталин, вы большой ученый" (ему 90 лет), поэт Юрий Кублановский , которого гэбэшники выперли в эмиграцию, но он при первой же возможности вернулся в Россию, Евгений Рейн, знаменитый ленинградец и профессор Литинститута, Марк Розовский, драматург, ныне глава процветающего "Театра у Никитских ворот". Художники – Анатолий Брусиловский (США), академик Борис Мессерер, чьи имена сами за себя говорят. И "волонтеры", которые нам незримо помогали оформлять экземпляры альманаха, мои земляки-красноярцы – ныне известный театральный художник Владимир Боер, его жена Наташа. А также студентка Галя Смородина, тысячу лет ее не видел. Команда альманаха "МетрОполь", подпись Е. Попова. 6 ряд (стоят) Б. Окуджава, В. Тростников, Ф. Горенштейн, В. Ракитин, Е. Попов. 5 ряд (стоят) С. Бабенышева, Н. Кузнецова, С. Иванова, Ф. Искандер, О. Окуджава, Л. Копелев. 4 ряд (сидят, стоят) В Войнович, Б. Мессерер, С. Липкин, И. Лиснянская, Г. Владимов, А. Битов, Л. Баткин 3 ряд (сидят) Г. Балтер, Р. Бель, сын Г. Беля, немецкий гость, Г. Бёль с «Метрополем» в руках, А. Бёль, В. Славутская, узница сталинских лагерей, подруга Е. Гинзбург, Михаил, друг Бёлей>, Р. Орлова. 2 ряд (сидят) Г. Сапгир, М. Кармен, Ю. Трифонов, В. Аксенов, Вик. Ерофеев, В. Скура. 1 ряд (сидят) Жан-Луи (фамилию не знаю), тогда бельгийский дипломат, О. Мирошниченко-Березко (Трифонова), Х. Уитни, жена К. Уитни, иностр. корр. Расскажите об этом издании – как оно возникло, кто в нем печатался, сколько экземпляров успело выйти, что произошло с тиражом и с авторами? Какие последствия были лично для вас? В 1978 году мы предложили писательским властям опубликовать сборник текстов звезд официальной литературы (Аксенов, Битов, Ахмадулина, Искандер, Вознесенский) и примкнувших к ним "широко известных в узких кругах" писателей и поэтов "андеграунда". Высоцкий занимал особое положение: звезда театра и кино, но никогда не печатался. Два изуродованных стишка в "Дне поэзии" не в счет. Ничего ПОЛИТИЧЕСКОГО в нашем деле не было, за исключением того, что мы запретили цензурировать и уродовать наши тексты, которые в основном были отвергнуты советскими редакциями из трусости и чуждой "соцреализму" эстетики и тематики. Патентованных диссидентов, таких, как Владимир Войнович, Георгий Владимов, Лев Копелев, жившие тогда в Москве, в альманахе по договоренности с ними не было. Равно как и текстов, тянущих на статьи 190-1 ("Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй") и 70 ("Антисоветская агитация и пропаганда"). Тем не менее, разразился грандиозный скандал, последний эпохальный литературный скандал брежневской эпохи после "дела Пастернака" и ареста Синявского и Даниэля. Меня и Виктора Ерофеева, как молодых, исключили из советского Союза писателей, Аксенов, Липкин и Лиснянская в знак протеста добровольно вышли из этого "дома нечестивых". Их благородство было начальниками оценено по достоинству: Аксенова лишили советского гражданства, пожилых и больных Липкина и Лиснянскую лишили медицинского обслуживания в писательской поликлинике. М. Плисецкая, Р. Щедрин, Е. Попов, Б. Ахмадулина. Фото Л. Шерстенникова. Остальные участники альманаха тоже были наказаны – кто крупнее, кто по мелочам. ВСЕ! БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ! Включая Ахмадулину и Высоцкого. И чего было им, начальникам, так уж волноваться? Альманах вышел один-единственный раз, тиражом 12 экземпляров: множество страниц размера А-4, напечатанных на пишущей машинке и наклеенных на ватманский лист. В виде громадной книги, своим обликом напоминающей могильную плиту. Потом, правда, был перепечатан на Западе на русском, французском, английском. А после "перестройки" и в России. Спасибо писательским дуракам за рекламу! Как объяснить молодым людям, на которых ориентирован наш портал, что страшного видели власти в андеграундном альманахе "Метрополь"? Власти сочли, что эти тексты самых разных людей, собранные под одной обложкой, – начало контрреволюции, как в Венгрии в 1956 году или в Чехословакии в 1968-м. Писатели внушили это правящим тогда советским коммунистам, из рук которых они кормились. Кроме этого вранья был, естественно, и элемент конкуренции. Это что же теперь – Аксенов и его разнузданная шайка (Аксенов, Алешковский, Апдайк, Арканов, Ахмадулина, Баткин, Вахтин, Вознесенский, Высоцкий, Горенштейн, Искандер, Карабчиевский, Кожевников, Кублановский, Липкин, Лиснянская, Попов, Ракитин, Рейн, Розовский, Сапгир, Тростников, Боровский, Брусиловский, Мессерер) станут мейнстримом? А как же тогда мы, патентованные соцреалисты, верные ленинцы, сталинцы и брежневцы – все эти софроновы, грибачевы, стаднюки, сартаковы, марковы? Полагаю, что именно они, старые советские пни, проявили себя тогда как АНТИГОСУДАРСТВЕННИКИ, вместо того, чтобы расширить рамки советской литературы, устроили склоку и скандал на весь мир. В нашу защиту, например, выступили американские классики – Курт Воннегут, Норман Мейлер, Джон Апдайк. Меня заочно приняли в Шведский ПЕН-клуб. Полагаю, что от глупости таких вот упакованных "патриотов" и погиб Советский Союз. Евгений Попов. Якутия, Алдан, 1967 год. Уверен, возможны, возможны были компромиссы, возможен был "третий путь", а не вечное "кто не с нами, тот против нас". Возможна была ЭВОЛЮЦИЯ. Но у них любая строчка Высоцкого, например, вызвала панику, юмора и игры они не понимали, всерьез бредили ЦРУ, Госдепом, Моссадом, а мы, прямо нужно сказать, иной раз их, говоря по-современному, ТРОЛЛИЛИ, веселились. У нас в ходу был шутливый лозунг парижских бунтарей, студентов 1968 года "Будьте реалистами – требуйте невозможного". Да вы перечитайте "МетрОполь". В нем нет ровным счетом ничего ЭКСТРЕМИСТСКОГО! "Метрополь" на слуху, а были ли в вашей биографии другие неподцензурные издания, и какие истории с ними связаны? Ну да, в моей биографии были и другие литературные скандалы. В 1962 году, когда мне было 16 лет, мы с ныне известным сибирским писателем Эдуардом Русаковым и "группой товарищей" издавали в Красноярске предтечу "МетрОполя", слегка эпатажный, но тоже ЧИСТО ЛИТЕРАТУРНЫЙ журнал, за что всю нашу компанию исключили из комсомола, в котором я, кстати, не состоял ни ДО, ни ПОЗЖЕ. А через год после "МетрОполя", аккурат в год московской Олимпиады, мы сделали чисто андеграундный альманах "Каталог" (Филипп Берман, Николай Климонтович, Евгений Козловский, Владимир Кормер, я, Дмитрий Александрович Пригов, Евгений Харитонов). Тут уж нами занялись в КГБ, устроили обыски, вручили "прокурорские предупреждения" о том, что мы "находимся на пути совершения преступления". Хотя и здесь тоже не было никакой антисоветчины, а была ТОЛЬКО ЛИТЕРАТУРА. Говорю же, что коммунисты – дураки. Сами про*ли свою грозную Державу, а потом принялись винить в этом кого угодно, прежде чем "переобуться в воздухе", стать демократами и пожечь свои партийные билеты. Дураки! Советский Союз, по моему мнению, вполне бы мог эволюционировать в сторону нормального общества, если бы не эти жадные тупые дураки. Р. Солнцев, Е. Попов, Э. Русаков. Дивногорск, начало 2000-х. Когда и с каких произведений у вас началась "официальная" писательская биография? Была ли разница на уровне ощущений после "тех" и "других" публикаций? Первый мой рассказ опубликовали в газете "Красноярский комсомолец" в 1962 году. Потом я писал очень много, но печатали меня раз в год в разделах "сатиры и юмора", убирая из текстов всю их трагическую составляющую. С тех пор я ненавижу слово "юмореска". Настоящей удачей была моя публикация в "Новом мире" (1976, № 3) с предисловием покойного к тому времени Василия Макаровича Шукшина, после которой я, извините, проснулся знаменитым. Однако настоящее мое место в русской литературе определил, конечно же,"МетрОполь". Первая моя книга "Веселие Руси" вышла на русском в Америке в 1981, первая книга на родине "Жду любви не вероломной" - в 1989 году. Я к публикациям и переводом отношусь спокойно, за славой не гоняюсь, в "обоймы" не вписываюсь, но твердо знаю: писатель должен печататься, иначе он сходит с ума. В. Аксенов и Е. Попов, Крым, 1979. В блоге на "Ревизоре.ru" вы вспоминали своих современников – Андрея Вознесенского , Василия Аксенова, Ирину Ратушинскую , Венедикта Ерофеева , Александра Кабакова … Кто еще запомнился так же сильно из тех, с кем вас сводила судьба? Среди ваших земляков, сибиряков, были люди, которые могли бы стать величинами искусства, но не состоялись? Запомнились великие старики – Юрий Осипович Домбровский, Чабуа Ираклиевич Амирэджиби, земляки – Виктор Петрович Астафьев и Федот Федотович Сучков, юный друг Андрея Платонова, отсидевший ни за что, ни про что 13 лет, Иосиф Бродский, Сергей Довлатов, великий собиратель русского искусства эмиграции француз Ренэ Герра, поэты Роман Солнцев и Лев Таран. Все мои сверстники-земляки и не только земляки состоялись, но каждый по-своему. Прозаик Александр Астраханцев, поэты Николай Еремин, Анатолий Третьяков. Уже упомянутый Эдуард Русаков, который никогда не покидал Красноярск, на мой взгляд, является одним из самых заметных современных русских беллетристов даже по сравнению с различными тусовочно-премиальными величинами, чьи имена у всех на слуху. Великолепно работает во Владимире Анатолий Гаврилов, который одно время практически бросил писать. В Новосибирске – Владимир Берязев, в Улан-Удэ – Алексей Гатапов, в Татарстане – Ахат Мушинский. Молодые (по сравнению со мной) люди: в Казани – Денис Осокин, в Каргополе – Александр Киров, в Питере Даниэль Орлов, в Барнауле Михаил Гундарин, в Балашихе – Женя Декина, в Москве – Александр Снегирев, Захар Прилепин. Кого-то наверняка забыл, простите меня! Жаль, что уже многие годы не пишет прозу талантливейший Зуфар Гареев. Помешать писателю, поэту может только он сам, а не жена, безденежье или КГБ. Андрей Вознесенский и Евгений Попов. 25.01.2010, Пушкинский музей, премия "Триумф". Когда, с высоты вашего опыта, легче было "пробиться", заявить о себе молодому талантливому литератору – в советские времена, в перестройку, в 90-е, сегодня? И почему? Разумеется, сейчас, когда нет цензуры, и каждый может издать свою книжку в конце концов, за свой счет. А то, что эти книжки не читают, так писать нужно лучше, интереснее, как жестко выразился живущий в Питере мой друг и однофамилец, легендарный "шестидесятник" Валерий Попов. И потом, было бы что заявлять… В. Аксенов, Е. Попов. Вашингтон, "Голос америки", 1990. Недавно поэт Юрий Кублановский в своем блоге на "Ревизоре.ru" опубликовал беседу , которая называется: "Параллельная профессия помогает поэтической независимости". Вы согласны с этой точкой зрения? Нужна ли литератору "кормящая" профессия? С одной стороны, много занятий отвлекают от творчества, с другой стороны, сложно прожить на литературные заработки, а с третьей, профессиональная литературная деятельность обязывает к определенной зависимости… "Кормящая" профессия литератору непременно нужна, если он хочет остаться свободным. Не зря нас иной раз именовали "поколением дворников и сторожей". Профессию нужно сыскать такую, чтобы она не мешала сочинять. Это трудно, но можно найти даже сейчас. Например, восходящая звезда современной русской прозы, 29-летний Артемий Леонтьев готовит школьников к ЕГЭ и зарабатывает ровно столько, сколько ему нужно для сочинительства. За первый свой роман о восстании в Варшавском гетто он получил премию "Звездный билет", второй его роман о Москве вошел в шорт-лист премии Искандера, сейчас он заканчивает третий роман. Пять лет назад его никто не знал. Говорю же, что писателю может помешать только он сам. И настоящий писатель для меня, это тот, который НЕ МОЖЕТ НЕ ПИСАТЬ. Но если МОЖЕШЬ НЕ ПИСАТЬ, то и не пиши, писателей и без тебя много. В. Попов, Е. Попов, Э. Русаков. Ясная Поляна, 2010. В своих материалах вы несколько раз повторяли: "Я политикой не занимаюсь". Что значит для вас "заниматься политикой"? Чем отличается от этого неподцензурная литература? "Заниматься политикой" - это, во-первых, использовать свой писательский, Богом тебе данный талант, для агитации и пропаганды идей, которые, скорей всего, окажутся ошибочными, неосуществимыми или глупыми. Во-вторых, политикой тоже нужно заниматься профессионально. Ну и в-третьих, политика – это грязь и грех. ВСЕГДА! Я жалею политиков, как в детстве жалел ассенизаторов. Увы, но и этим кто-то должен заниматься… Одно время в прессе муссировался образ Русского ПЕН-центра как крайне политизированной организации. Можем ли мы на нашем портале осветить нынешнее положение дел в ПЕН-центре и развеять опасения или мифы? В Русском ПЕН-центре мы теперь нормально живем и нормально развиваемся в спокойной обстановке, после того, как худо-бедно, но навели порядок в административно-хозяйственной деятельности и нашли выход из паралича, в который нас пытались ввергнуть. Международный ПЕН-клуб был задуман в 1921 году Джоном Голсуорси и Кэтрин Эми Доусон Скотт как организация для содействия творческому сотрудничеству писателей всего мира и их объединению для поддержки "людей слова", которые подвергаются гонениям и преследованиям. То есть, как организация неполитическая и неполитизированная. Защищающая интересы ВСЕХ "униженных и оскорбленных" литераторов, а не только выбранных по политическим или конъюнктурным мотивам. К сожалению, многим политикам и политиканам это не нравится. Например, Русский ПЕН-центр одно время пытались превратить чуть ли не в оппозиционную партию, но эта бездарная и ПРОТИВОУСТАВНАЯ попытка провалилась. Мы защищаем людей вне зависимости от их национальной и партийной принадлежности, призываем к милости по отношению к самым разным личностям. Мы выработали свой собственный "пеновский" неультимативный, если хотите "дипломатический" язык. Мы не судьи, следователи, адвокаты или прокуроры. В пределах нашей компетенции мы не ТРЕБУМ, а просим, предлагаем, взываем к милости сильных мира сего. Мы писатели, а не политики, и действуем ПОВЕРХ БАРЬЕРОВ, опираясь лишь на писательский авторитет, а не на крепкий кулак и зычную глотку. Е. Попов. Красноярск-1, ул. Горького, 17. И мы действительно независимы. Это трудно, но необходимо. Мы за ЭВОЛЮЦИЮ, против революций. Их в Россию уже было больше, чем достаточно. К тому же мы не только правозащитная, но и ПИСАТЕЛЬСКАЯ организация. Мы постоянно проводим вечера, встречи, фестивали. Вот, например, широко известная премия Искандера в этом году будет вручаться уже в четвертый раз. Более десяти лет мы проводим в Казани "Аксенов-фест", ставший настоящим ГОРОДСКИМ праздником. Те, кому это не по нраву, кто хочет "горящих зданий" и "кричащих бурь", из Русского ПЕН-центра вышли, и мы живем дружно. Мы – русские писатели и граждане СВОЕЙ страны, не позволим вытирать о нас ноги и диктовать нам, как жить. Нас 200 человек, большинство из которых "ветераны" Международного ПЕН-клуба. Мы, в отличие от наших "оппонентов", свято чтим Хартию и Устав Международного ПЕН-клуба. Мы тоже требуем от власти соблюдать законы, но при этом и сами не должны нарушать их! Мы не рабы, рабы не мы. Мы критически относимся к ЛЮБОМУ правительству любого государства. Мы любим свою страну, литературу и друг друга. Мы боролись и будем бороться за свободу и демократию. Мы-то будем жить. А вот будет ли жить с такими ангажированными, односторонними политическими устремлениями Международный ПЕН-клуб – большой вопрос, хотя мы надеемся на лучшее. В мире, слава Богу, еще много разумных людей. Даже среди писателей. Е. Попов и В. Астафьев. Красноярск. Фото В. Попова. Один из вечных вопросов – нужен ли писателю Литературный институт или хотя бы филологическое образование, и нужен ли ему творческий союз? Как вы отвечаете на эти вопросы? Что посоветуете молодым авторам сегодня? Писателю нужна ЛИТЕРАТУРНАЯ СРЕДА, и если это действительно творческий союз – хорошо. Я советую молодым авторам искать друзей и единомышленников. Вместе легче пробиться, совершенствоваться, вообще жить. Филологическое образование – прекрасно, но писательского таланта ничто не заменит. Вспомните врачей Аксенова, Булгакова, Вересаева, Чехова. Горного инженера Битова. Музыканта Юрия Казакова. Моряка Виктора Конецкого. Егеря Сашу Соколова. Нынешний Литинститут, где я уже третий год веду творческие мастерские, и советский Литинститут, куда меня два раза не приняли, – разные учебные заведения. Прежний Литинститут – это был идеологический ВУЗ, где выращивали "помощников партии". Нынешний – блестящее учебное заведение, где талантливому молодому литератору "ставят руку". Ну, а филология, другие гуманитарные знания писателю необходимы для осмысления своего места в жизни и искусстве. Писатель не должен быть дикарем. Конгресс интеллигенции. В. Астафьев, Е. Попов, Г. Данелия. Фото В. Попова. Расскажите о ваших творческих достижениях на сегодняшний момент. Портал анонсировал онлайн-премьеру спектакля Марины Брусникиной по вашим рассказам "Прекрасность жизни" . Эта постановка была осуществлена в 2008 году. Но у вас были и другие опыты сотрудничества с театром. Намечается ли что-то подобное в дальнейшем? Я очень ценю спектакль "Пьяный Амур" , поставленный в МосковскомТЮЗе великой Генриеттой Яновской по моей пьесе "Плешивый мальчик". В конце года в издательстве "Пальмира" выходит моя книга с ехидным названием " В поисках утраченной духовности. Рассказы, очерки, портреты, случаи, эссе и другие художественные произведения", где под одной обложкой собраны мои новые тексты. Композитор Леонид Бобылев написал оперу по моему рассказу "Проводы русской зимы, или поломанная голова Мерзликина", но где ее послушать – не знаю. Вот втянулся, пишу эссе для своего блога в "Ревизоре", и мне это очень нравится. "Ревизор" - свободное и неангажированное издание. В. Аксенов - Е. Попов. Биарриц. Фото В. Попова. И, конечно, заключительный вопрос – о творческих планах. Ну, творческие планы у меня простые - еще что-нибудь написать. А что именно – не так уж важно. Мне, между прочим, 74 года. Спасибо за интервью! Пишите, ждем с нетерпением!