"Новосибирск может стать дверцей в поэзию!"

Антон Метельков Антон, для начала опишите ваш главный проект – Студию 312. Почему именно 312? Студия 312 возникла в 2017 году, когда нам с фотографом и прозаиком Славой Ковалевичем удалось получить помещение на третьем этаже Государственной публичной научно-технической библиотеки Сибирского отделения РАН под литературные и фото-проекты. Это самая большая библиотека за Уралом, а я – ее сотрудник. 312 – номер комнаты, а комната размером с половину футбольного поля. Помещение нам предоставили до поры до времени: на третьем этаже библиотеки рано или поздно начнется ремонт, и весь этаж переоборудуют под большой читальный зал. Мы придумали, что когда Студия 312 перестанет существовать в комнате 312 иперебазируется куда-то, в названии уже окажется заложена память об ушедшем "золотом веке". Основной замысел студии: если мы с друзьями все время встречаемся где-нибудь на кухне и беседуем о поэзии, об искусстве и вообще, то почему бы не делать это регулярно, чтобы все желающие могли поучаствовать? Не тащить людей силком, как это обычно делается, а чтобы приходили те, кому это действительно интересно. И эта задумка сработала. Сформировалось "ядро" студии – человек 15-20, большинство из них публикуется в "толстых" журналах, выпускает книжки и т. д. – и некие "орбиты" из людей, появляющихся время от времени. Это значимые представители разных поколений сибирской "второй культуры" – от Александра Денисенко и Евгения Миниярова до Сергея Васильева, Леры Яковлевой, Саши Магзяновой. Все встречи, хотя и имеют, как правило, какую-то заявленную тематику, проходят в свободной форме: люди перемещаются как им заблагорассудится, какие-то руководства к действию минимальны. Поскольку Студия 312 – это достаточно большой и незамкнутый круг единомышленников (литераторов, художников, музыкантов, театральных деятелей и просто хороших людей), все время возникают какие-то проекты, выходящие далеко за пределы студии. О некоторых из них расскажем ниже. И еще одна важная составляющая Студии 312 – помимо людей – это постоянно пополняющийся архив неофициальной культуры Сибири. В его основу легла коллекция новосибирского поэта, художника и самиздатчика Олега Волова. Коммуникационное, творческое и "архивное" пространства существуют в постоянном взаимодействии, что позволяет архиву быть "живым", а современным художественным практикам – наследовать традициям сибирского авангарда 1960-1990-х годов. Нам было лестно услышать мнение чешского слависта Томаша Гланца, работающего в Цюрихском университете, что мы интуитивно дошли до каких-то художественных и социальных практик, которые сложились в Европе эволюционным путем. Антон Метельков. Фото В. Ковалевича. Похоже, что большинство проектов Студии 312 – это современная антитеза "чистому искусству". Вы стараетесь поставить искусство на службу и на пользу обществу – культурное просветительство, сохранение исторической памяти, популяризация искусства. Я права? Думаю, да, хотя допускаю, что не все мои товарищи с этим согласятся. Я очень люблю Новосибирск и очень люблю поэзию. Но к Новосибирску и у местных жителей, и у приезжих отношение весьма неоднозначное. Нам хотелось бы поделиться своей любовью, показать, в каком интересном месте мы живем и как можно взаимодействовать с ним – да и со всем миром. И поэзия (искусство в принципе) может стать дверцей в этот потаенный Новосибирск, так же, как и Новосибирск может стать дверцей в поэзию. Судя по вашей статье "Литературное поле Новосибирска. Биполярное расстройство новосибирской литературы", инициаторы родили журнал "Реч#порт", а "Реч#порт" родил "Студию 312". Это был сознательный поиск альтернативы "официальной" новосибирской культуре? Для нас все завертелось с фестиваля экспериментальной поэзии Experiences, проходившего в Новосибирске в 2010-2013 годах. Организацией первого фестиваля занимались Слава Ковалевич и Кристина Кармалита. Наверное, тогда же к ним присоединились Ира Кузнецова и Миша Моисеев – год от года круг организаторов несколько менялся. Я подключился к организации последнего фестиваля – в 2013 году. Потом была небольшая пауза, а в начале 2015 года несколько человек (как помню, я, Слава Ковалевич, Ира Кузнецова, Миша Моисеев, Дима Королев и Ваня Полторацкий) собрались и обсудили ситуацию: группа энтузиастов долго изобретает велосипед за велосипедом, рано или поздно у них опускаются руки – и через несколько лет история повторяется заново уже с новыми участниками. Мы пришли к выводу, что одна из основных причин этого замкнутого круга – отсутствие вменяемой культурной критики: наслоение событий в мегаполисе большое, они не успевают не то что отрефлексироваться, но порой и быть зафиксированными, и быстро забываются. В общем – решили мы – если мы сами фиксацией культурного процесса не займемся, то и дальше никто этимзаниматьсятолком не будет. И мы придумали "Реч#порт". Не все наши надежды оправдались: делать журнал на энтузиазме, в свободное время и на собственные средства – задача не из легких. Но с мертвой точки мы дело сдвинули и заняли пустовавшую нишу. В какой-то момент меня перестала удовлетворять деятельность в рамках "Реч#порта", и параллельно с ним была создана Студия 312 – как более открытая платформа для непрерывной творческой коммуникации. Журнал "Реч#порт". Фото Виталия Шатовкина. Очень похоже на осознанный противовес "официальной" культуре… А журнал "Реч#порт" для кого, по-вашему – для каких авторов и читателей? Для жизнеспособности литературы нужно как сохранение традиции, так и ее развитие. И так уж вышло, что сохранением вроде как занимается журнал "Сибирские огни", а развитием – мы. Пребывание в андеграунде привлекательно, но лично для меня это не так уж принципиально. Одновременно с участием в деятельности Студии 312 и "Реч#порта" я с 2015 года курирую программу крупного фестиваля "Книжная Сибирь", который проходит на базе нашей библиотеки при поддержке Министерства культуры НСО и Новосибирской государственной областной научной библиотеки. Некоторые наши инициативы удается осуществлять в рамках этого фестиваля – например, привозить не самых "мейнстримовых" авторов (в последние годы у нас побывали Данила Давыдов, Валерий Шубинский, Вячеслав Куприянов, Дмитрий Строцев, Герман Лукомников, Александр Самойлов, Томаш Гланц). На фестиваль "Белое пятно", которым я также в прошлом году занимался, приехали, в частности, Ольга Седакова, Михаил Айзенберг, Игорь Караулов. Мне кажется, это реальные "тектонические" сдвиги в местной культуре. Теперь что касается аудитории журнала. Мир становится все более раздробленным на множество различных аудиторий, которые все меньше нуждаются друг в друге – и этому очень сложно противостоять. С учетом этого я бы сказал, что наш журнал – онв первую очередь для поэтов (и других творцов), но мне хочется, чтобы таких людей становилось как можно больше. Как сказал Иван Ахметьев: мои стихи рассчитаны на максимально чуткого и максимально доброжелательного читателя такого читателя они создают Количество пишущих сейчас равно количеству читающих – это данность. Надо просто ее осознать и пустить во благо (хотя бы дать людям понять, что хорошим писателем не станешь, не став хорошим читателем). На этом и строится деятельность Студии 312: грань между читателем и писателем стирается, каждый оказывается вовлеченным, заинтересованным участником процесса. Вечер Ольги Седаковой в Новосибирской областной библиотеке. Фото В. Ковалевича. Как выходит журнал "Реч#порт"? Он бесплатный для авторов? Как вы вообще относитесь к практике печатания людей за их деньги? Недавно я в силу некоторых разногласий вышел из состава "Реч#прота", но с удовольствием расскажу о нем. Журнал для авторов бесплатный (но и, к сожалению, безгонорарный), все тексты проходят достаточно строгий редакторский отбор, каждый автор получает свой экземпляр журнала. В течение года тексты публикуются в интернете, на платформе "Сигма", а по итогам года на средства редколлегии (в ней около 10 человек) печатается бумажный номер: лучшие материалы за истекший год и какой-нибудь дополнительный эксклюзив. Основная часть текстов журнала – поэзия, но публикуется и проза, и статьи о визуальных искусствах, и прочие тексты, уместные, на взгляд редколлегии. Я отрицательно отношусь к большинству форм коммерциализации поэзии. Пример в свое время подал Иван Ахметьев. В 2013 году к нам собирались Иван Ахметьев и Татьяна Нешумова, а у нас оставались грантовые деньги на привоз только одного автора. Они приехали, возник вариант сделать часть выступлений платными, чтобы отбить хоть какие-то средства. Иван Алексеевич решительно отказался. Объявление о презентации журнала "Реч#порт". Автор афиши - Ирка Солза. Олег Полежаев Я слышала, что в Новосибирске все еще живы традиции натурального литературного "самиздата", который вершится в домашних условиях на радость "непризнанным" авторам… В 2010 году у меня, тогда второкурсника специальности "книжное дело", возникла мысль создавать поэтические мини-книжки по технологии "pocket-mod". Так появилась независимая издательская инициатива "iZZdat" и серия самиздатовских книг "Увидеть большое в малом". В ее рамках было выпущено порядка 15-20 наименований — миниатюрные сборники новосибирских поэтов. Проект миниатюр просуществовал примерно пару лет. Книжечки печатались на домашнем принтере малыми тиражами и распространялись за небольшую цену. Потом к проекту подключился Сергей Шуба и предложил выпустить большой сборник — так появился альманах сибирской актуальной поэзии "Между". Практически год ушел на разработку концепции издания, работу с авторами и текстами, но итог представлял собой настоящую книгу, тираж которой был отпечатан уже в типографии, в 2015 году. Альманах задумывался ежегодным, как способ отражения текущей ситуации с поэтическим полем в сибирском регионе. Но увы, после выхода второго номера "Между" в 2017 году проект альманаха закрыли. Олег Полежаев. Фото В. Ковалевича. В 2019 году "iZZdat" сделал очередной ход, представив поэтической общественности новую книгу: классический авторский сборник новосибирского поэта Андрея Жданова, "Некрополь". Будет ли продолжаться эта линейка изданий, или "iZZdat" вновь переключится на что-то иное — никому неизвестно. Но определенно мы ещё услышим об этом проекте, занимающем промежуточное положение между самиздатом и коммерческим издательством. Антон Метельков Значит, все проекты студии волонтерские осознанно, а не потому, что вы пытались официализироваться, но не получилось? Со временем ситуация не меняется? Выбор осознанный и отчасти вынужденный (это два неразрывных вектора). Я очень благодарен научно-технической библиотеке за то, что она предоставила нам площадку и определенную свободу действий. "Легализация" нашей деятельности принесла бы не только преимущества, но и ограничения (не говоря уж о канцелярской волоките). У меня есть мысль о компромиссном варианте легализации: официально оформить студию в качестве сектора самиздата лаборатории книговедения ГПНТБ СО РАН. Если бы нам удалось получить статус Музея неофициальной культуры Сибири (например, под эгидой Музея Новосибирска) – это было бы неплохо. Но им это, скорее всего, не сильно надо… И тут важна фигура адекватного культурного менеджера – для контактов с госструктурами, фондами, потенциальными меценатами и партнерами, СМИ, аудиторией. Пока 1-2 человека занимаются всем, сложно все успеть. Поэт Евгений Минияров и его пишущая машинка, которую он подарил Студии 312. Фото В. Ковалевича. В соцсети сказано: "Студия 312 занимается формированием в Новосибирске концентрированного литературного пространства, существующего в актуальном всероссийском контексте". Так что первично – облагораживание новосибирской литературной среды или выход на всероссийский уровень? Это вещи напрямую взаимосвязанные. Каждый год в рамках "Книжной Сибири" при участии ее гостей мы проводим литературный семинар "Третья столица". Здесь важно не то (или не только то), что приезжают мастера учить местных поэтов и прозаиков уму-разуму, а еще и налаживание живого коммуникационного пространства поверх Уральских гор. Очевидно, что и "облагораживание" местной среды способствует выходу на всероссийский уровень, и наоборот. Тем же самым мы занимаемся и в "штатном", студийном режиме. Стараемся приглашать в студию интересных авторов, оказавшихся в Новосибирске проездом. Только в конце 2019 – начале 2020 года у нас в гостях побывали Андрей Родионов с Катей Троепольской, Вера Павлова, Амарсана Улзытуев, Псой Короленко, Умка, Глеб Успенский, Дана Сидерос. И это не полный список. А есть еще всякого рода телемосты!.. Псой Короленко в Студии 312, ноябрь 2019 года. Фото В. Ковалевича. Взаимодействие с городской средой, с "текстом города" показывает, что Новосибирск очень интересен сам по себе, что им можно гордиться!.. У нас есть идея выпускать сувениры (календари, открытки) с работами Олега Волова и других сибирских художников-авангардистов. Они стали бы отличными оригинальными подарками гостям города. А то Новосибирск любят позиционировать как город авангарда, но не все представляют, что это значит в действительности… Проект "Текст города" – "патриотический": вы показываете людям город через стихи его лучших поэтов. О первом походе по местам Виктора Iванiва писала местная пресса. О ком еще на сегодня сделали экскурсии, они тоже освещены в печати? Текст рассказа и портрет Виктора Iванiва в подъезде стоквартирного дома, которому и посвящен рассказ. Фото Валерии Яковлевой. Здесь надо сперва сказать про основу проекта. Во-первых, мы собираем художественные тексты, связанные с топонимикой Новосибирска, написанные авторами предыдущих поколений. Во-вторых, у нас прижился формат "лабораторных работ" – когда мы гуляем по району или какому-то определенному месту и что-то о нем сочиняем. Тексты могут возникнуть или нет, главное – не превращать это в самоцель, а просто "давать толчок". А следующий закономерный этап – это возвращение текстов обратно на улицы города, и тут есть несколько основных вариантов. Один из них – это экскурсии со своим внутренним сюжетом. Другой, самый очевидный – создание "альтерантивной" карты города или слоя в уже существующей компьютерной карте. Недавно мы обсуждали с Библиотекой для незрячих и слабовидящих вариант создания на основе наших материалов аудио-путеводителя по Новосибирску. Мы активно сотрудничаем с художниками Константином Скотниковым, Олей Таировой, Зосей Леутиной, Яниной Болдыревой, Аленой Залуцкой, Антоном Кармановым, Ирой Бутковской. Есть мысль создать в определенных точках арт-объекты, визуализирующие стихи. Когда в прошлом году у нас был в гостях питерский режиссер Михаил Патласов, работающий с современными мультимедийными технологиями, мы с ним обсудили вариант создания "дополненной реальности". Фрагмент "Текста города", посвященного Виктору Iванiву, на фоне стоквартирного дома (Красный проспект, 16). Фото В. Яковлевой. Виктор Iванiв – единственный в Новосибирске лауреат Премии Андрея Белого (за прозу), поэт-неофутурист, исследователь русского авангарда. Как заметил Ваня Полторацкий, его экзистенциальный путь идет по Янкиным следам. Витя погиб несколько лет назад. Каждый год мы проводим в студии Iванiвские чтения (учитывая его "панковскую" биографию, это своеобразный оксюморон), выпустили книжку-трибьют "Город Iванiв", а сейчас вместе с московским писателем и издателем Алексеем Дьячковым собираем все доступные его тексты для максимально полного собрания сочинений. Поэтика Iванiва – не самая характерная для Новосибирска, но мало кто в такой степени работал с городом как с материалом для собственных текстов. В формате "лабораторных" мы провели несколько чудесных прогулок по улице Инской, с которой начинался Новосибирск, по Военному городку, по району Расточка и так далее. Еще мы опробовали маршрут, связанный с Янкой Дягилевой (и много любопытных совпадений обнаружили). К прошлогоднему юбилею Пушкина вместе с Олей Таировой сделали очень веселый арт-поход по местам, где не был Пушкин. А по мотивам iванiвского похода мы позже смонтировали небольшой фильм "Город Iванiв", его можно посмотреть на ютьюбе. В городе есть несколько журналистов, которые время от времени о нас пишут, но если бы у кого-то из студийцев доходили руки делать это самостоятельно – пользы было бы несколько больше. Фотография Ольги Таировой с арт-похода по недопушкинским местам. Валерия Яковлева А как происходят экскурсии "Текста города"? По военгородку мы гуляли маем 2018 года, и эта прогулка открыла серию лабораторных работ по исследованию текста города. Военгородок находится в Октябрьском районе Новосибирска. Это крупная территория, по которой раскиданы удивительные кирпичные здания, построенные в 1910-х и 1940-х. Да, он построен по типовым проектам, но это не умаляет его ценности, потому что в очень немногих городках сохранилось более 30 зданий разного назначения. Это двухэтажные жилые офицерские дома (отдельно для семейных и несемейных), казармы, здание пулемётной команды, дом командира полка, конюшня, солдатская баня, приёмный покой и гауптвахта, ледники и пр. На фундаменте старой военной церкви стоит современный гаражный бокс. Военгородок. Фото 1913 года. Вошли на территорию городка мы через "ворота" Тополёвой и на протяжении всей прогулки останавливались там, где было что рассказать по истории места. Это не экскурсия, формат лабораторных по городу гораздо более свободный – можно разойтись в разные стороны, перебить, поспорить или рассказать какую-нибудь свою историю. На некоторых старых кирпичах в военгородке остались отпечатки пальцев заводских рабочих. В анонсе лабораторной первому их обнаружившему обещался приз. Как-то так случилось, что на отпечатки никто не указал, но Олег Полежаев нашёл кирпич с надписью "312", поэтому приз в конце прогулки был вручён ему – сеточка с апельсинами. Валерия Яковлева. Фото В. Ковалевича. А весной 2019 года мы оказались на одной из первых улиц Новосибирска: Инской. Здесь селились первые жители Новосибирска вообще. Это "нулевой километр" города, скоро – почти фантомный. Маршрут начинался у пролёта старого железнодорожного моста в парке "Городское начало". Мы вышли к началу Инской, где когда-то был фотопавильон Пржеслякосвкого и сад пароходчицы Елены Морозовой. С Пржесляковским интересно то, что у него усадебный участок был не прямоугольный, а трапециевидный. Мне к этому факту нравилось присоединять фольклор про то, как участки нарезали. Я фотографа представляла, как он по свистку побежал очерчивать землю, но с одной из сторон участка так пожадничал, что пришлось по диагонали бежать, чтобы контур скорее замкнуть. Но это выдумки, конечно. На Инской мы останавливались у существующих и уже несуществующих домов, узнавая, кто там жил и откуда приехал: приезжали со всей России – извозчики, огородники, бакалейщики, держательница притона, пимокаты. Ещё заворачивали к конструктивистской подстанции на Маковского, которую не так давно признали памятником. На Инской улице у дома Степана Санкина. Фото Татьяны Крыловой. Антон Метельков Новосибирск "в преломлении" ваших проектов предстает как город андеграунда. Почему в вашем городе такая концентрация альтернативного искусства? Это связано с положением дел по ту и по эту сторону Урала. Традиционная сфера культуры здесь более инерционна и сконцентрирована вокруг вертикали власти. Если до 1991 года было ясно, где "официоз", а где андеграунд, то затем все стало перемешиваться. Андеграунд если и не превратился в мейнстрим, то все-таки изрядно скорректировал культурный ландшафт и продолжает корректировать. Что-то похожее происходило и в столицах, и на Урале, и в Сибири. Но если там художественные практики с тех пор так и существуют в более-менее общем культурном поле, то в Сибири к началу 2000-х начался обратный процесс: официальное и неофициальное искусство вновь стали существовать в параллельных реальностях. И о существовании полноценного андеграунда, с моей точки зрения, уместнее теперь говорить именно по эту сторону Урала. Новосибирск очень выделяется на фоне соседних городов богатой "изнанкой", связанной и с "узловым" положением города. Расскажите о защите дома Янки Дягилевой и о спектакле, который поставили о ней в Петербурге. Какова сейчас ситуация с домом Янки? История с попыткой сноса дома тянется довольно давно, а мы к ней подключились в прошлом году. До того мне думалось, что у дома достаточно защитников – оказалось, что это не так. Мы сделали несколько важных материалов о Янке и ее наследии в "Реч#порте" и поучаствовали в ряде мероприятий, связанных с дальнейшей судьбой дома. Дом удалось отстоять. По последним данным, новый владелец дома, строительная компания, согласилась его отреставрировать. Сейчас дом огорожен, а рядом с ним началось строительство. Но как быть с ним дальше, кажется, до сих пор не решили – ищут инвесторов, наверное. Боюсь, попытка извлечь из него коммерческую пользу (рок-кафе?) закончится плачевно. Мне кажется, там должен быть музей неофициальной культуры Сибири (неразумно ограничивать явление Янки рамками сибирского панка). Музей, конечно, условный: лучшее сохранение памяти – это не ее "консервирование", аживой творческий процесс. К людям, занимающимся актуальным искусством на основе традиций сибирского авангарда, и архивным материалам здесь добавилось бы место с мощнейшим историческим бэкграундом. Так выглядел дом Янки Дягилевой осенью 2019 года. Фото Т. Крыловой. Прошлой осенью в Новосибирск из Петербурга приехали режиссер Михаил Патласов и драматург Алина Шклярская, чтобы под эгидой фестиваля актуального театра "Хаос" поработать с местной средой. Один из их проектов был посвящен Янке Дягилевой, и они обратились к нам за помощью, а мы познакомили их с местным культурным контекстом и также подключились к работе над документальным спектаклем. Уличный спектакль готовился в Новосибирске, а не в Петербурге. Но к самому фестивалю "Хаос" завершить работу не успели – планировалось продолжить работу весной, но "весну отменили". Тем не менее новосибирский театр "Старый дом", куратор проекта, недавно решил открыть доступ к эскизу спектакля (действие происходит на улицах города – в "дополненной реальности"). Что, честно говоря, мне кажется ошибкой. Сейчас видят проблему во множестве арт-премий: мол, количество вредит качеству и авторитету. На этом фоне вы учредили премию Маковского. Почему и для чего? В чем ее уникальность, кроме оригинального приза, о котором отдельно спрошу? В Новосибирске до этого было две литературные премии – премия Гарина-Михайловского для заслуженных членов Союза писателей России и учрежденная не так давно премия "Сибирских огней" в поддержку авторов журнала. И ту, и другую премию недавно получил Александр Денисенко. Он как никто их заслужил – но это скорее исключение. В то же время многие замечательные новосибирские авторы живут весьма стесненно. И мы решили сделать независимую премию, которая хотя бы немного облегчила бы жизнь местным поэтам. Независимость не в том, что ее учредила Студия 312 – мы отправляем анонимные подборки участников независимому жюри. В 2019 году (первый год существования премии) мы пригласили в жюри прекрасных московских поэтов Михаила Айзенберга, Ивана Ахметьева и Германа Лукомникова – все они дружили с Анатолием Маковским. Маковский (внучатый племянник художников Маковских) – уникальная фигура. В середине 1960-х он переехал из Москвы в Новосибирск, устроился программистом в один из НИИ Академгородка, изрядно переполошил местную литературную общественность, а в 1995-м году пропал без вести в Киеве. Новосибирск – это ведь такой город-перекресток, и фигуры, связывавшие Новосибирск с Москвой и Ленинградом, играли важную роль. Маковский – кроме того, что был очень свободным, ни на кого не похожим поэтом – был и одной из таких фигур. Вообще, авторы его круга составили очень мощную группу, сплотившуюся вокруг ЛИТО Ильи Фонякова и оформившуюся в самостоятельную поэтическую школу на стыке, скажем так, неопримитивизма и концептуализма – это одно из самых интересных явлений в нестоличной поэзии второй половины XX века. Как возникла идея приза премии Маковского – трехлитровой банки денег? Идею спонтанно породили мы с Виталей Шатовкиным и Сергеем Шубой. В течение года в "Чемодан Маковского" в студии все желающие могут поместить энное количество своих рукописей, а в банку, стоящую по соседству, кто угодно может положить любую сумму денег. К нам на экскурсию во время посещения библиотеки иногда заходят солидные люди (какие-нибудь консулы, например), и взносы бывают весьма приличные. Сами мы тоже пополняем банку. К концу прошлого года, когда выбирался первый лауреат премии (им стала Юля Пивоварова), сумма премии приближалась к 10 тысячам рублей. Не ахти какие деньги – но все равно приятно. Чемодан премии Маковского. Фото В. Ковалевича. Очень тронули ваши занятия поэзией с детьми, расскажите о них подробнее. Не ставили ли вам палки в колеса, как представителю альтернативного искусства? Что главное вы внушаете пишущим ребятам? По поводу палок в колеса – все с точностью наоборот. Похоже, учителя, библиотекари и другие организаторы литературных событий подустали от того, как обычно происходят встречи писателей с детьми. Нам много раз говорили после мастер-классов – как было бы здорово в этом ключе преподавать русский язык и литературу в школах. Самое важное – это сохранить и приумножить в детях (они самая благодарная аудитория!) способность удивляться и делиться этим удивлением на своем собственном языке. Поэзия как чудо и возможность им поделиться. Один из наших мастер-классов так и называется: "Теория и практика чуда". Одно из первых – моих любимых – заданий: написать плохое стихотворение. Оно сразу же обезоруживает, снимает все возможные блоки. Или написать на выдуманном языке о чем-либо (передать атмосферу рынка или космоса) – сразу становится ясно, как важна форма, фонетика и прочее. Из другой оперы задание: мы перемешали стихимэтров (Всеволод Некрасов, Дмитрий Александрович Пригов, Александр Величанский, Алексей Парщиков, Сергей Чудаков, Генрих Сапгир и т. д.) и случайных авторов с сайта Стихи.ру и предлагаем отличить, какое стихотворение написано большим поэтом. В итоге это перерастает в глубокие разговоры о природе поэзии на конкретных примерах. При подготовке этого упражнения мы с Виталей Шатовкиным (чаще всего мы ведем мастер-классы в паре) "открыли" прямую и обратную теорему Хармса: в каждом хорошем стихотворении есть что-то плохое, а в каждом плохом – что-то хорошее. О работе с детьми мне было очень интересно пообщаться с Костей Рубинским, который занимается подобным в Челябинске. Несколько лет назад мы подружились с центром инновационного образования "Нооген", в основе работы которого лежит творческое решение парадоксальных задач. Последние два года в рамках летней лаборатории "Ноогена" в Хакасии мы вели там свои поэтические курсы и успели сделать с "Ноогеном" совместный проект по исследованию петербургского "Текста города" (в полевых условиях). Презентация журнала Реч#порт, июнь 2017 года. Читает Александр Дурасов. Фото: Ирка Солза. Каковы перспективы развития Студии, что бы хотелось еще осуществить на пользу людям? Все ли у вас получалось и получается, что вы задумали? Поскольку на осуществление всех наших планов у нас не хватает ни сил, ни времени, я всегда рассчитывал, что студия привлечет новых людей, которые заинтересуются сибирской поэзией и будут участвовать в реализации проектов. К сожалению, это не во всем сработало. Существует большой фронт по обработке архивов Виктора Iванiва, Анатолия Маковского, Олега Волова. Скопилось огромное количество видеозаписей, которые нужно монтировать и публиковать. Никак не получается взяться за создание сайта. Хотелось бы подготовить и выпустить несколько важных изданий: книгу "Ваня Толик Денис" (основополагающая триада новосибирских авторов – Иван Овчинников, Анатолий Маковский, Александр Денисенко – по строчке из стихотворения Евгения Харитонова); хорошую антологию сибирской (или хотя бы новосибирской) поэзии; сборник "обездоленных", "неприкаянных" поэтов; путеводитель по "тексту города" Новосибирска… "Заморожен" у нас еще ряд проектов – например, "Междуречье" (контакты и взаимодействие с аналогичными литсообществами в других странах). По объективным причинам в этом году "зависли" "Книжная Сибирь", "Белое пятно", фестиваль самиздата, который мы задумали вместе с художниками Яниной Болдыревой и Аней Галеевой… С другой стороны – все идет своим чередом. Мы имеем живое, меняющееся, непредсказуемое литературное пространство, и кто его знает, что там, за поворотом?.. Виталий Шатовкин Виталий Шатовкин. Фото В. Ковалевича. Виталий, вы можете что-то добавить о поэтических мастер-классах? На мой взгляд, детство – это, прежде всего, спонтанность – спонтанность движения, эмоций, мыслей, и речи, и слов. Каждый ребёнок – своеобразный камертон, тонко настроенный и на свой внутренний мир, и на окружающую реальность. Стоит только сказать заветное слово, указать потайной лаз, как тут же произойдет открытие доселе неведомого. В некоторых случаях, как слово, так и поэзия в частности, служат отправной точкой в поле яркой индивидуальности, образности и непосредственной новизны. Студия 312 не первый год занимается со школьниками разных возрастов спонтанными поэтическими практиками, при помощи которых ребятам удается взглянуть и на свой частный внутренний мир, и на мир внешний – через призму слов. Нехитрые когнитивные практики с использованием поэтических конструкций, закономерностей и механизмов превращаются в увлекательное действие по освоению и изучению не только окружающей реальности, но и своего опыта. "Теория и практика чуда", "С точки зренья комара", "Луноход и лунокот", "Мэтр на метр" и другие мастер-классы открывают школьникам дверь в пространство, где нет лишних деталей и погрешностей. Лабораторные работы – это, пожалуй, один из наиболее продуктивных и деятельных этапов функционирования Студии 312. Когда участники студии собираются в определенной городской локации – будь то музей или мастерская художника, заброшенные постройки военного городка или прогулка среди увядающих зданий в стиле флорентийского ренессанса. В эти моменты эйдос пространства/локации раскрывается не только удивительным и самобытным содержанием, увлекая за собой внимательного художника, но и преобразуется в цельную смысловую метафору, передающую посыл времени или мысли. Самое главное не спешить, в надежде объять раскадрированное время и запечатлеть каждый изгиб, тональность, оттенок или сюжет, а попытаться сонастроиться с местом и получить от него допустимую лоцию, приводящую посредством искусства поэзии тебя к тебе. Спасибо, удачных вам локаций и лоций!