Владивосток родился благодаря авантюризму русских первопроходцев
2 июля 1860 года в бухте Золотой Рог бросил якорь транспорт российской Сибирской флотилии «Манджур» с тридцатью солдатами и стройматериалами на борту. Эта дата считается днём основания Владивостока, одного самых перспективных городов России. Но данному событию предшествовала захватывающая эпопея – Амурской области и Приморского края в составе России могло бы и не быть. Во второй половине XVII века русские первопроходцы активно осваивали Приамурье – что привело к серии пограничных конфликтов с Китаем и к осаде китайцами русской крепости Албазин на Амуре. В 1689 году стороны заключили в Нерчинске мирный договор, по которому Приамурье формально переходило к Китаю. Но точного разграничения ввиду малоисследованности этой территории не проводилось. Долгая разведка Например, в договоре упоминалось, что граница пройдёт по реке Горбице и по «Каменным горам», то есть по Внешнему Хингану. Однако, совершенно неясно было, какое именно ответвление «Каменных гор» имеется в виду: Джугджур, Буреинский хребет, Ямалин? Отсутствовала ясность и с Горбицей, поскольку были две реки с таким названием: левый приток Шилки и приток Амура, впоследствии переименованный в Амазар. При этом, до конца о Приамурье в России никогда не забывали. Якутский воевода Яков Ельчин, жалуясь на неудобство сухопутного пути в Охотск, писал в Москву: «Ежели б Амур река была в российском владении и можно было от Нерчинска выходить судами в амурское устье, то от Якутска до Охотска пути старание иметь не надлежало б». Пётр I, отправляя в Китай своего дипломата Савву Рагузинского, поручал ему, среди прочего, «учинить, сколько возможно будет, обстоятельное описание и карту» земель к северу от Амура, чтобы понять, где точно проходит русско-китайская граница. Но Рагузинский потерпел в этом деле неудачу, что сам и признавал: «Об оных местах подлинно ныне ничего проведать не можно было». В 1753 году Сенат Российской империи постановил просить у Китая разрешение на организацию судоходства на Амуре – в чём китайский император решительно отказал. В 1764-м Екатерина II пыталась вернуться к решению этого вопроса, но в Коллегии иностранных дел ей посоветовали даже не пытаться вновь отправлять послов в Китай – всё равно, мол, откажут. Спустя более сорока лет, в 1805 году царь Александр I опять попытался решить вопрос Амура, отправив в Китай посла Юрия Головкина, но его даже не пустили в страну. В 1846-м у устья Амура побывала экспедиция поручика Александра Гаврилова на бриге «Константин». Но Гаврилов не сумел обнаружить там судоходного фарватера – главным образом, из-за недостатка имевшегося в его распоряжении времени. По результатам этой экспедиции был сделан вывод, что Амур в нижнем своем течении распадается на несколько мелких протоков, по которым корабли пройти не смогут. 21 августа 1848 года из Кронштадта вышло маленькое двухмачтовое транспортное судно «Байкал» под командованием 34-летнего капитан-лейтенанта Геннадия Ивановича Невельского. Он был обуян мечтой об исследовании устья Амура и сумел добиться от начальника Главного морского штаба Александра Меншикова неофициального разрешения – если «Байкал» успеет добраться до Камчатки до начала лета, то может за летние месяцы провести задуманную Невельским исследовательскую программу. Замысел увенчался блестящим успехом: на рейде Петропавловска «Байкал» бросил якорь 12 мая 1849-го, разгрузился, 7 июня оказался в Охотском море, 12-го – достиг Сахалина. Обогнув остров с севера, «Байкал» в условиях непогоды, встречного течения и под постоянным риском встреч с неизведанными мелями добрался-таки до Амурского лимана. 6 июля отправленный Невельским на шлюпке лейтенант Петр Казакевич достиг нашел устье реки и определил, что она вполне судоходна, ею можно пользоваться. Удачный почин Вскоре после этого Невельской разгадал еще одну географическую загадку – пройдя на юг Татарским проливом, достоверно выяснил, что Сахалин является островом, а не полуостровом, как предполагалось ранее. В Петербурге к этим открытиям, однако, отнеслись без особого энтузиазма. Капитан хотел, не откладывая, учредить в устье Амура русское поселение и оттуда наладить торговлю с местными жителями. Невельской опасался, что этим стратегически важным пунктом завладеет другая европейская держава. Опасения, как показало ближайшее будущее, вполне оправданные – через несколько лет началась Крымская война и враждебные России Англия и Франция отправили свои боевые корабли на Дальний Восток, появлялись они неподалеку и от устья Амура. Невельской полагал, что контроль над устьем Амура – контроль над всем Дальним Востоком. Его мнение разделял и губернатор Восточной Сибири Николай Муравьев. Но другой точки зрения придерживались в правительстве. «Там полагали, что Петропавловск должен быть нашим главным портом на восточном океане, Аян – на Охотском море, весь же Приамурский край предоставить Китаю», – рассказывает Невельской. Предложение основать поселение в устье Амура поддержки в Петебурге не нашло – правительство опасалось нарваться на конфликт с Китаем. Поэтому Невельскому поручили основать новое поселение в Заливе Счастья на берегу Охотского моря – значительно севернее устья Амура. Однако он, невзирая на запрет, вновь проник в устье Амура и 1 августа 1850 года воздвиг там опорный пункт с гарнизоном сначала всего лишь из шести солдат – Николаевский пост (будущий Николаевск-на Амуре). Более того, он от имени российского правительства объявил о присоединении всего Амурского края к России. Невельской считал, что вправе так поступить, так как никаких следов китайского присутствия в верхнем течении Амура он не обнаружил. Тем не менее, известие о его поступке вновь вызывает раздражение в верхах. Министр иностранных дел Карл Нессельроде предложил разжаловать дерзкого капитана в матросы, а Николаевский пост уничтожить. Спасло Геннадия Ивановича лишь личное заступничество императора Николая I, выдавшего историческую резолюцию: «Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен». В 1858 году Россия заключила с Китаем Айгунский договор, по которому ей официально отошли земли на левом берегу Амура. Через два года по Пекинскому трактату тоже российским стал и Уссурийский край. Проблема, однако, заключалась в том, что до поры у России не было на Дальнем Востоке мощного опорного пункта, способного стать главной ее гаванью на Тихом океане. Не годился на эту роль Петропавловск, находящийся слишком далеко на севере. Не походил Аян, труднодоступный, ввиду своего расположения на берегу одной из бухт сурового Охотского моря. Даже основанный Невельским Николаевск таким портом стать не мог, поскольку добираться до него необходимо через узкий, мелкий и чрезвычайно неудобный для судоходства Татарский пролив. Русские исследователи двинулись на юг, в сторону субтропиков – и там их внимание привлекла длинная узкая бухта, находящаяся к северу от пролива Босфор Восточный Японского моря. Тогда она имела название Хайшэньвай, что в переводе с китайского означает «Бухта трепангов». Характерно, однако, что первыми до этих мест добрались недруги. Сначала в 1851-52-м берега залива, в будущем получившего имя Петра Великого, посетило французское китобойное судно. А уже в 1855-м, в разгар Крымской войны в Хайшэньвай прибыли фрегат «Винчестер» и пароход «Барракуда», охотившиеся за российскими кораблями. Англичане дали бухте имя Порт-Мэй, но надолго в этих пустынных тогда краях не задержались. А в 1859-м сюда прибыл сибирский губернатор Николай Николаевич Муравьев, обходивший морские рубежи своих владений на пароходе «Америка». Муравьеву тоже приглянулась эта бухта, напомнившая ему своей конфигурацией Золотой Рог в Стамбуле – именно так он ее и окрестил. Губернатор сразу прикинул, что Золотой Рог прекрасно подходит под место для нового населенного пункта и сразу же отдал приказ о его основании. Имя ему выбрали – Владивосток. Стремительное развитие Практическим выполнением губернаторского указа занялся командир Сибирской флотилии Петр Васильевич Казакевич – тот самый бывший лейтенант, что за десять лет до того открыл устье Амура. Казакевич выделил для этой миссии одно из лучших имевшихся в его распоряжении судов – 800-тонный винтовой транспорт «Манджур» под командованием капитан-лейтенанта Алексея Карловича Шефнера. «Манджур» взял на борт три десятка солдат, которым предстояло стать гарнизоном нового военного пункта. 2 июля 1860 года транспорт бросил якорь в бухте Золотой Рог и закипела работа – солдаты принялись за строительство жилищ для себя. Кроме того, предстояло создать пристань для удобной швартовки судов – таково было начало гигантского ныне Владивостокского порта. Для Шефнера же эта экспедиция оказалась судьбоносной. Он прослужил во Владивостоке суммарно двадцать лет, руководил основанием здесь судоремонтного производства (ныне – АО Центр судоремонта «Дальзавод»). По мере того, как Владивосток креп и развивался, сюда потянулись и гражданские поселенцы. Первого из них звали Яков Лазаревич Семенов и являлся он купцом. Занимался тем, что продавал туземным жителям Приамурья текстильные изделия, чай и сахар, меняя их на пушнину. 25 октября Владивосток получил статус порто-франко - порта, имеющего право беспошлинного ввоза и вывоза товара. Семенов, которому это было на руку, установил сотрудничество с китайскими коллегами, наладил в Китай крупномасштабный экспорт капусты и трепанга. В 1865 году во Владивостоке открыли свою собственную верфь – и одной из первых спустили на воду построенную по заказу Семенова шхуну «Эмилия». Благодаря наличию своего корабля смекалистый купец начал оказывать услуги перевозки почты, грузов и пассажиров. В 70-х в течение трех лет Семенов на общественных началах занимал пост городового старосты Владивостока, причем отдал под администрацию собственный дом, потом стал гласным в местной городской думе. Умер этот человек, которому новорожденный Владивосток был обязан столь многим, в 1913 году, в 81-летнем возрасте. В 1871 году Владивосток перенял у Николаевска-на-Амуре статус главной базы Сибирской флотилии и ставки военного губернатора здешнего края. Правительство всячески поощряло переселение в Южно-Уссурийский край, и в 1878-м во Владивостоке насчитывалось 4163 жителя. Населенный пункт быстро развивался в торгово-промышленном плане – и в 1880-м получил официальный статус города и герб. Постепенно «Владик» становился вровень с другими городами России. В 1878 г. здесь открылся первый театральный зал «Золотой Рог», годом позже – иллюзион, где зрителям предлагали «живые картинки». 19 мая 1891 года в районе Владивостока (Куперовская падь) официально стартовало строительство Транссибирской железнодорожной магистрали, причем первую тачку земли на полотно будущей дороги отвез и первый камень вокзала заложил лично цесаревич Николай Александрович (будущий император Николай II). С завершением строительства Уссурийской ветки этой магистрали в городе начался экономический и демографический бум. Если 1887-м во Владивостоке проживало около 29 тысяч человек, то всего через десять лет их было уже втрое больше. 21 октября 1899 г. во Владивостоке открылся Восточный институт (ныне- Дальневосточный государственный университет), годом позже – местное общество поощрения изящных искусств. Парадоксально, но на пользу Владивостоку пошла даже проигранная русско-японская война 1904-05 гг. После потери Порт-Артура Владивосток остался единственным незамерзающим российским портом на Тихом океане – и Москва стала вкладываться в его развитие с удвоенным рвением… Сегодня Россию без дальневосточного Владивостока уже невозможно представить - как без Севастополя на Юго-Востоке или Мурманска на Северо-Западе.
