Антиамериканская мечта

Давно ни одно событие за океаном не вызывало у россиян такой живой реакции, как убийство в Миннеаполисе чернокожего уголовника Джорджа Флойда и его последствия. Сам Флойд, после отсидки за ограбление работавший вышибалой, вряд ли мог представить, что идея купить сигареты за фальшивые баксы станет для него роковой. Зато его похоронят в позолоченном гробу, провезённом по улицам белыми лошадьми в карете, а миллионы сограждан будут лить по нему слёзы. На месте, где бледнолицый коп насмерть прижал его коленом при задержании, установят купель и будут крестить людей. А полиция встанет на колени перед его братвой, которой по умолчанию разрешат беспрепятственно грабить магазины, поджигать патрульные машины и всячески веселиться. Вот и россияне не могут себе представить стоящий на коленях ОМОН, выносящих гипермаркеты гастарбайтеров и покрывающих всё это депутатов Госдумы: мол, жизни мигрантов тоже важны. Россияне в кои-то веки на уровне системы чувствуют своё превосходство перед западными демократиями, где распустили не только афроамериканский люмпен-пролетариат, но и всевозможные меньшинства. На самом деле мы очень похожи. Хотя и отличия огромны. Партизанская слава В полдень 25 июля 2009 года в Дзержинском районе Перми 36-летний инкассатор Сбербанка Александр Шурман во время перевозки денег наставил на двоих коллег автомат: «Мужики, я СПИДом болею, мне терять нечего!» Оборотень заставил водителя заехать в лес, где запер сослуживцев и перегрузил в поджидавшую его машину 100 кг наличных – 250 миллионов рублей. Лицо Шурмана не сходило с телеэкранов, за помощь в раскрытии «ограбления века» обещали 10 тысяч долларов. Быстро изобличили его сообщников: жену, тестя и друга, который и подхватил его на машине. С поисками самого инкассатора поначалу было глухо, но несколько неосторожных звонков помогли локализовать его местонахождение в районе Ласьвинских Хуторов. Лес оцепили и начали прочёсывать квадрат за квадратом. Спецназовец Владимир Бояршинов приметил, что на кустах с умом сломаны ветки, словно кто-то помечал путь. След привёл Бояршинова к землянке, где под лапником и полиэтиленом прятался главный гангстер России. Похищенные деньги хранились рядом в оборудованном тайнике. Про ВИЧ-инфекцию Шурман наврал. Он служил в Чечне, потом пытался раскрутить сеть маршруток, но прогорел. Рассказывают, будто Шурмана сильно пилила красавица-жена, которая была на 12 лет его моложе. А жила молодая семья вместе с её родителями. При этом инкассатор регулярно держал в руках огромные суммы денег. По его словам, он не ожидал срубить джекпот в 250 миллионов и сделаться самым разыскиваемым преступником страны. Грабитель рассчитывал, что из-за 250 миллионов шума будет немного и он спустя несколько дней спокойно уедет из региона. Тут весь смак в реакции народа. Тысячи людей в соцсетях изменили свой статус на «Беги, Шурман, беги». 58% пермяков, по данным опроса, не сдали бы грабителя в полицию даже за вознаграждение. Спецназовцы, задержавшие Шурмана в лесу, в первую голову сделали с ним групповое фото, которое, говорят, висит на их базе с подписью «Шурман и его друзья». Один из оперативников после поимки преступника не скрывал разочарования: «Эх, Шурман, Шурман! Ты же моей жене все мечты разбил. Вот я гонял за тобой по лесам, прихожу домой на пару часов – до подушки долететь, а там жена: «На первый миллион Шурмана я бы купила шубу, на второй – крутой джип, на третий...» На зоне визита Шурмана ждали, как гастролей Цирка дю Солей. Каждый сиделец считал своим долгом объяснить новичку, как надо было уходить и путать следы: «Взять 250 лямов и не унести?! Да тебе внуки этого не простят!» Симпатии к своему измученному кризисами работяге, решившемуся на отчаянный поступок, оказались похожи – что у уголовников, что у мирных обывателей. В этом смысле Россия не слишком изменилась за 15 лет – с тех пор, как вся страна примеряла на себя участь гипотетического разбойника, захватившего в забайкальской тайге «золотой вертолёт» с 60 кг золота. Но год спустя вертолёт нашли в тайге с нетронутым грузом. А Шурману дали 8 лет, освободили через 7. В заключении он грозился издать книгу «Беги, Шурман, беги», но так и не созрел. Жена от него ушла, а бывший тесть на суде так и не смог вспомнить, где именно закопал миллион рублей из тех 10 лямов, что Шурман успел передать семье сразу после ограбления. Из-за этого у инкассатора проблемы: деньги надо возвращать. Бывшие работодатели написали ему в трудовой книжке: «Уволен в связи с недоверием руководства». Симпатии народа к Шурману очень напоминают времена Великой депрессии в Штатах, когда полиция сбивалась с ног, разыскивая Бонни и Клайда, а они раздавали автографы десяткам поклонников в небольших городах. Героем для простого человека был и грабитель банков Джон Диллинджер, при случае крошивший копов из пистолета-пулемёта Томпсона. Вопреки здравому смыслу банки, питающие экономику жизненно важными кредитами, воспринимались оголодавшим обывателем как кровососы, жирующие на общем горе. Следовательно, убийца Диллинджер – народный мститель. Кто-то скажет, что наш Шурман никого не убил, а потому и воспринимался как свой парень, поимевший систему, регулярно имеющую всех нас. Но огромную популярность среди населения на Дальнем Востоке получила кровавая банда «приморских партизан». Если посмотреть список деяний, то там никакой романтики: грабежи, разбои, убийства. Минимум четыре нападения на полицейских, в основном с целью завладения оружием, при помощи которого бомбили простых граждан. Романтический флёр в действиях отморозков появился после их видеообращения к тем же простым гражданам: дескать, взять в руки оружие заставили противоправные действия ментов, «народ беззащитный и безропотный, но есть и те, кто не боится». По данным соцопросов, «приморским партизанам» сочувствовали 22% россиян (46% в Москве), 34% считали их людьми, доведёнными до крайности произволом, ещё 13% (25% в Москве) – «народными мстителями», сознательно выступившими против коррумпированной власти, и лишь 37% (а в Москве только 4%) – преступниками и бандитами. В различных частях Владивостока на стенах появились надписи, выражающие поддержку «подвига» погибших в Уссурийске бандитов: «Партизаны, ваш подвиг не забыт!» У подъезда дома, где они приняли последний бой, люди возложили цветы. В посёлке Кировском, откуда большинство «партизан» родом, собрались две сотни жителей, считающих, что нападения «лесных братьев» стали следствием пыток, издевательств и угроз, которым регулярно подвергается местная молодёжь. Журналисты тоже указывали на несоответствие: следствие показывает схроны с оружием, которые «партизаны» якобы оборудовали в тайге, и тут же объясняет, что на милиционеров они нападали с целью завладения их табельным оружием. Где логика, где разум? Герой с пистолетом В Советском Союзе реакция была бы другой: уголовник должен сидеть в тюрьме, даже если он очень симпатичный. При всей блатной романтике дворовых песен народ понимал – таким только волю дай. Сдержанного восхищения удостаивались разве что таланты-самоучки: фальшивомонетчик Баранов или валютчик Рокотов. Но никогда им бы не стал душегуб Сергей Мадуев по кличке Червонец, обласканный прессой в постсоветские годы. 3 мая 1991 г. 36‑летняя Наталья Воронцова, единственная в Генпрокуратуре СССР женщина – следователь по особо важным делам, из романтических побуждений передала Мадуеву, своему подследственному, револьвер, с которым он попытался сбежать из петербургских «Крестов», тяжело ранив майора Ермолаева. Первой криминальной звездой союзного масштаба стал родившийся на зоне сын чеченца и кореянки, который к совершеннолетию уже сидел за кражу, а после освобождения пробыл на воле всего год. Новый срок был за убийство: 15 лет, из которых он отсидел шесть и вышел по амнистии на поселение в Талды-Кургане. Но молодому абреку хотелось действовать: он сбежал и за год с небольшим совершил более 60 разбойных нападений по всему Советскому Союзу. В Петербурге во время налёта Мадуев застрелил пожилую женщину, подпольную торговку золотом. В Ростовской области они с подельником убили супругов Шалумовых и подожгли их дом. В огне заживо сгорел шестилетний сын хозяев. На суде Червонец говорил, что не знал про мальчика, но кого это волнует? Однако СМИ писали о нём в восторженном тоне. Для уголовника, выросшего в аду, у него были чуть ли не аристократические манеры. Будучи убеждённым трезвенником, не переносил грязных ботинок и небритых мужчин. Женщинам краденое никогда не дарил – только купленное на ворованные деньги. Никогда не повышал на женщин голоса и уж тем более не бил. Однажды Червонец спасался от погони и захватил такси, в котором ехала беременная женщина. От волнения у неё начались схватки, и Мадуев, сильно рискуя, лично отвёз её в роддом. В Москве во время налёта жертве стало плохо с сердцем, и Мадуев сам сходил в аптеку за лекарствами и вызвал ей «скорую». И в дальнейшем он всегда брал с собой валидол для таких случаев. Чем дальше страна уходила в 1990-е годы, тем более одиозные герои её восхищали. Курганский бандит Александр Солоник прославился 6 октября 1994 г. на Петровско-Разумовском рынке в Москве. Пройдя в комнату милиции вместе с приятелем для проверки документов, он выхватил пистолет «Глок 18» и в упор положил троих милиционеров и частного охранника. Но в ходе погони Солоника ранили в почку и задержали. В СИЗО он дал показания, что был исполнителем 25 громких заказных убийств – задачу ему ставили курганские и ореховские авторитеты. Точно не известно, умел ли он вообще метко стрелять. Признавшись в ликвидации бауманских авторитетов Глобуса и Бобона, он выиграл время. Тяжелораненого убийцу начали по-настоящему лечить. Как уверяли газеты, ему заказывали еду из ресторана, перевели в одиночную камеру, оборудованную телевизором, холодильником, видеомагнитофоном. После гибели Солоника в Греции начались спекуляции: а вдруг это не он? Его адвокат Валерий Карышев, написавший о своём подопечном три книги, говорил: «В смерть этого человека, особенно в столь нелепую, я не верю». Хотя в МВД России уверяли, что киллера железно опознали по отпечаткам пальцев, Карышев утверждал, что видел тело – и это точно не Солоник. А мать Солоника якобы вернулась в Россию ещё до его похорон. Правда, впоследствии она настаивала, чтобы её сына похоронили в родном Кургане. Вскоре после гибели «курганского Рэмбо» публицист Михаил Новиков напомнил, что когда нет иных героев, то крутизна становится добродетелью. На адекватную оценку деяний Солоника у общества нет сил. А есть недостаток выраженного, внятно объяснимого положительного начала: «Существует проблема языка: мы вынуждены использовать по отношению к убийце эпитеты, которыми пользуемся и в обычной жизни: например, «выдающийся». И нейтрализовать положительный оттенок этого понятия невозможно. Казалось бы, неизбежное явление – внимание СМИ к фигурам наподобие Солоника, чьим звёздным часом стала кровавая бойня на Петровско-Разумовском рынке. И единственно возможная оценка этой фигуры: спокойно-отстранённая. Родился, вырос, служил. Изнасиловал, посадили, сбежал. Убил, посадили, сбежал. Наконец отыскали и удавили. Ничего особенного Солоник из себя не представлял, его образ денди-супермена целиком на нашей журналистской совести». Автор напоминает, что помимо правил журналистской игры существуют фундаментальные неотменяемые правила, вне выполнения которых жизнь общества невозможна: «Шамилю Басаеву нельзя подавать руку. Солоника нельзя называть выдающимся. Япончика – умным и интересным человеком. Всё просто: рядом своих поступков эти персонажи поставили себя вне понятий, применимых к обычным людям». Однако спустя 20 лет после гибели персонажа продолжают выходить статьи о том, что он до сих пор жив. Солоник как персонаж фигурирует в десятках художественных и документальных фильмов. Его играли популярные актёры: Максим Суханов, Игорь Лифанов, Николай Добрынин, Александр Баширов, Андрей Панин, Андрей Смоляков, Сергей Апрельский. А значит, интерес к фигуре Солоника нельзя назвать сиюминутным. Светлые люди При чём здесь, казалось бы, Джордж Флойд? Вероятно, в каком-нибудь особняке на Голливудских холмах уже скрипят перья сценаристов, превращая его историю в байопик. Как их коллеги уже сделали это с Мадуевым, Солоником и Шурманом, по мотивам приключений которого тоже слепили сериал. И вкусы населения, которому эту продукцию впоследствии скормят, не могут сильно отличаться. Но есть принципиальная разница в менталитете. И Россия, и США – страны с мессианским сознанием. Их народ не просто верит в свою особую роль для будущего человечества – он готов жертвовать ради неё своими сиюминутными интересами. Как отмечает историк Владислав Зубок, США всегда были страной религиозно-национальной исключительности и мессианизма. 250 лет назад в окрестностях нынешнего Миннеаполиса бегал Чингачгук с томагавком и снимал с белых протестантов скальпы. А в последние 30 лет мир является однополярным – в нём правит бал единственная супердержава, и она называется США. А это значит, что американские институты, которые распространили белые протестанты, – самые правильные и эффективные. Зубок формулирует: «Национализм американцев основан на том, что их страна – светоч свободы и доброты в греховном мире. Какой свободы? Прежде всего свободы предпринимательства и религии. Американский мессианский национализм сыграл огромную роль в том, что США начали холодную войну против Советского Союза, а не вернулись к политике «изоляционизма» в рамках Западного полушария. Начиная с 1945 г. формируется стойкое убеждение о праве Америки переделать весь мир на основах американской свободы, которая-де имеет универсальное значение и сделает все «освобождённые» народы частью американской ойкумены бизнеса и торговли. Национализм американцев стал глобальным и, казалось, примирил враждующие внутри страны силы и партии: консервативных республиканцев, верующих южан, белое население маленьких городков, католиков Чикаго, либералов Нью-Йорка, бюрократов Вашингтона, интеллектуалов ведущих университетов. Истеблишмент взял верх – и США сформировали прочный консенсус». «В струю» попали и экономические успехи, вызванные глобализацией: открыв свои рынки, Америка превратилась в потребительский рай. А сверхдоходы бюджета позволили выстроить качественную социалку. Под неё попадали не только афроамериканцы, но и иммигранты из Вьетнама, Мексики, Анголы. Мало кто из политиков решался утверждать, что кормить чужих несправедливо. Ведь миссия Штатов в том, чтобы внедрить справедливые порядки в Ираке и Афганистане, открыв этим странам путь к процветанию. И какая разница, где человек живёт? Америка – это просто материнская плата, созданная иммигрантами и всегда открытая для них. Показательно, что, свергая неугодные режимы по всему миру, Штаты никого не включили в состав: ни Панаму, ни Косово. Даже Пуэрто-Рико десятилетиями является особой зависимой территорией, не имеющей статуса штата. Российский мессианизм замешен на других дрожжах. Базовой политикой Москвы всегда было собирание земель в империю и поддержание её единства. Потеря Аляски и Форт-Росса – до сих пор незажившая рана. Эффективность имперских институтов – дело десятое, поскольку, продвигаясь на восток, Россия несла с собой власть доброго государя и православную веру. И контрабандой – европейскую культуру, которая помогала до поры выглядеть цивилизаторами среди туркмен, эвенков и чукчей. Но выстроить снизу качественное общество, как в Америке, русским не удавалось нигде. Зато наши осваивали огромные пространства быстрее. За какие-то 140 лет, прошедшие после покорения Иваном Грозным Казани и Астрахани, русские колонисты достигли Чукотки. Тобольск, Сургут и Красноярск древнее Джеймстауна, Нью-Йорка и Бостона. Но никаких самоуправляемых штатов или ассоциаций свободных фермеров на сибирских просторах не возникло. Русским служилым людям и в голову не приходило, что они могут управляться как-то иначе, чем царём из Москвы. Вся домонгольская система собственности на Руси основывалась на коллективном владении землёй. А вместе с принятием христианства не появилось византийских представлений о праве на землю. Вся русская державность выросла из идеи пространственной экспансии. Веками люди привыкали, что на экономические проблемы существует один ответ – расширение пространства. Освоение целины в Казахстане не только при Хрущёве выглядело предпочтительнее повышения эффективности хозяйства в Нечерноземье. Вплоть до Великих реформ Александра II державе удавалось заимствовать передовые технологии на Западе, сохраняя примитивную социальную и политическую организацию. Идея «государства» верно служила для обоснования права любой установившейся власти подавлять собственное население и распоряжаться ресурсами не во благо общества, а именно государства – феномена, который ничем конкретным не воплощается. Защита государства во все времена являлась высшей ценностью. Защитили даже сталинский режим, хотя в глазах миллионов он заслуживал демонтажа. Государство успешно вытеснило народ. Количество лиц, осуждённых за антигосударственные преступления, росло век от века. И даже Ломоносов полагал, что Россия будет прирастать Сибирью, а не талантами людей. Значимость территорий оценивалась исключительно с точки зрения приносимой ренты. Богатством считались леса и недра, золото и нефть, но никак не имущество граждан. Консолидация «постсоветского пространства» самоценна и популярна, хотя никто не может внятно объяснить, в чём будет экономическая выгода от реставрации СССР. Скрепами является не хозяйственная целесообразность, а принадлежность к «русскому миру» и православной вере. Если нынешнему Кремлю таки удастся «вернуть в состав» полукатолическую Белоруссию, это гарантирует бешеный уровень поддержки курса властей, за которым забудутся падение доходов людей, коррупция и лицемерие чиновников. Можно быть спокойными: ОМОН никогда не встанет на колени перед уголовниками. Росгвардия не побоится нарушить права люмпенизированного населения, грабящего «Ленту» и «Ашан». Допустить подобное будет для власти самоубийством, потому что сильное государство стоит во главе угла нашего мессианизма. Доля сторонников смертной казни в России никогда не опускалась ниже 60–65%. При этом у нас рекордный процент граждан, не доверяющих ни полиции, ни судам. Нет у нас веры и в исправление заключённых, как в Нидерландах, где инкассатора Шурмана отпустили бы через годик, всплакнув над его судьбиной. Жёсткостью мы похожи на американцев из глубинки, но они в жизни не дадут приюта незнакомому беглому преступнику. А у нас такие истории – сплошь и рядом. Сторонник смертной казни прячет убийцу в сарае, чтобы подчеркнуть своё отношение к властям. Или догадываясь, что сам может запросто оказаться в его положении. Гудбай, Америка! По данным опросов, россияне считают США врагом наравне с запрещённым в РФ ИГИЛ. Оплот мировой демократии ненавидят, как и мировую клоаку террористов, 60–70% наших сограждан. Хотя Россия и Америка никогда не воевали, были союзниками в двух мировых войнах, а ещё 30 лет назад мы во всём старались брать со Штатов пример. СТРАШНО вспомнить: Россия даже подумывала стать членом НАТО! Президент Борис Ельцин и глава МИД Андрей Козырев полагали, что наша страна может стать одновременно и либеральной демократией, и великой державой. Ну в крайнем случае мы превратимся во «вторую Канаду». Этот курс оказался несостоятельным. У россиян никогда не исчезало убеждение, что сильная власть и госсобственность на крупнейших предприятиях – главное лекарство от Смуты. И когда выяснилось, что американские рецепты не сделали нас за 2–3 года богатыми и процветающими, усилилось раздражение на Запад: мол, чего это они с нами так высокомерно себя ведут. Бомбёжки Сербии и «разворот Примакова» окончательно вернули общество к махровому антиамериканизму, приглашая Кремль сыграть на этом баяне. Как объясняет американист Иван Курилла, в нашей истории были периоды хорошего отношения к США: во время войн или экономических реформ, когда российское руководство видело в Америке источник технических инноваций и повышения производительности труда: «Так случалось во времена строительства железных дорог Николаем I, индустриализации 1930-х, реформ Никиты Хрущёва, «ускорения и перестройки» Михаила Горбачёва, экономических реформ начала 1990-х». Но когда политика Кремля разворачивается от модернизации к задачам сохранения стабильности, Соединённые Штаты оказываются угрозой: «В такие периоды пропаганда стремится маргинализовать внутреннюю оппозицию, привязывая её к «подрывному влиянию» Соединённых Штатов и рисуя сами США как тёмную враждебную силу». Вероятнее всего, когда экономика дойдёт до ручки, наступит очередная «разрядка».