The Times (Великобритания): Британия, как и Россия, ностальгирует по войне — и по тем же причинам

Это было в середине 1990-х годов, девятого мая. Я ехал по Рублевскому шоссе, эксклюзивному шоссе, проходящему мимо дворцов богатых и влиятельных людей, направляясь на свою скромную дачу к западу от Москвы. И тут меня остановил гаишник. Может, я превысил скорость, а может, и нет, но такие детали не имели значения. Инспекторы останавливали по любой причине и без нее, иногда ради взятки, иногда забавы ради, особенно если у вас были номерные знаки, указывающие на то, что вы иностранец. Когда я показал полицейскому свой документ, британский паспорт, он сделал то, чего я никак не ожидал. Он отдал честь и сказал, что я могу ехать дальше. «В этот особый день мы едины, — торжественно заявил он. — Мы объединились и победили фашистов». Я вспомнил этот случай, когда смотрел парад, который на этой неделе проводил Владимир Путин. До этого парад отложили более чем на месяц из-за пандемии коронавируса. Были приняты кое-какие меры предосторожности, но тысячи военных и гражданских все равно пришли на Красную площадь ради того, чтобы принять участие в ежегодном ритуале ностальгии, самообольщения и самообмана. Президент надеялся, что к нему присоединятся зарубежные лидеры. Приехало несколько деятелей второстепенного уровня, а у остальных из-за пандемии появился дипломатический предлог не приезжать. Критиковать эту демонстрацию военной мощи — вовсе не значит принижать и очернять миллионы жизней, ставших жертвами во время войны, которую здесь называют Великой Отечественной. Недавно, читая второй том эпической биографии Гитлера, написанной Фолькером Ульрихом (Volker Ullrich), я вспомнил об особом проявлении жестокости нацистских войск на Восточном фронте, движимых безумной идеей о неполноценности славян. Владимир Путин, гениальный тактик, упорно и нещадно эксплуатирует тему войны и добивается при этом хороших результатов. Он стремится объединить свою страну вокруг прошлого, соединив имперскую традицию, церковь и коммунизм под знаменем национального единства, общности — или, скорее, национализма. Это позволяет ему «парить» над экономикой, не получившей за 20 лет должного развития и оказавшейся в тупике, и над страной, госструктуры которой пронизаны коррупцией и в которой царит угнетение. То же самое относится и к Британии, хотя и в другом плане. У нашей страны, конечно же, нет таких же характерных особенностей как у путинской России — кроме одной. Мы зациклены на Второй мировой войне. Мобилизация Британией сил для обороны страны во время войны означала среди прочего и проявление героизма, за который мы должны быть всегда благодарны. Однако мы застряли в мире телесериала «Папашина армия» (Dad's Army — многосерийная телекомедия 1968-1977 годов о жизни отряда войск местной обороны во время Второй мировой войны — прим. перев.) и никак не можем отказаться от ментальных установок прошлого, одержимые идеей былой славы. Мы позволяем себе ограничиваться этим выдающимся, но кратким периодом прошлого в ущерб настоящему. Наши упоминания о культуре и истории неизменно отсылают нас к этому времени. Мы словно зациклились на нем. Во время пандемии наши политики и средства массовой информации используют призывы военного времени для преодоления проблем, которые касаются здравоохранения, науки и компетентности — и мытья рук. Это не имеет никакого отношения ни к Уинстону Черчиллю (Winston Churchill), ни к Вере Линн (Vera Lynn), какими бы замечательными они ни были. Как показал сложный и болезненный Брексит, Британия — это страна, которая не в ладах с собой. Она давно утратила свою империю и по-прежнему пытается понять, какова ее роль. Мы должны отпустить прошлое, оставить его таким, как оно есть, для музеев и для уроков истории, и решать многочисленные проблемы настоящего — уверенно и без высокомерия. Это, и только это заслуживает уважения стран всего мира. А остальное — это воздушные парады и марширующие оркестры.