«Вокруг Булгакова»: писатель на балконе Понтия Пилата

На самом деле Булгаков в творчестве руководствовался своей же максимой, описанной в «Театральном романе»: «Что видишь, то и пиши, а чего не видишь, писать не следует». Поэтому практически любая сценка из его книг имеет более или менее реальную историю. Возьмём, например, знаменитую фразу Воланда: «— Дело в том… — тут профессор пугливо оглянулся и заговорил шепотом, — что я лично присутствовал при всем этом. И на балконе был у Понтия Пилата, и в саду, когда он с Каифой разговаривал, и на помосте, но только тайно, инкогнито, так сказать, так что прошу вас — никому ни слова и полный секрет!..». Трудно поверить, но фраза эта — автобиографическая. Не знаем, был ли во всех указанных местах Воланд (наверное, был — ему по статусу положено), но вот Михаил Афанасьевич Булгаков был точно. Было это, разумеется, не в Иерусалиме, а вовсе даже наоборот — в Киеве. Более того, во вполне конкретном месте — в здании Киевского общества содействия начальному образованию («Народной аудитории») по улице Бульварно-Кудрявской, 26. С датой сложнее — это был 1918 или 1919 год, но вот месяц и день покуда неведом. Начнём, пожалуй, с КОСНО (очевидно, при создании общества вопросы благозвучности аббревиатуры никого не интересовали) и его здания. В 1882 году группа преподавателей Университета Св. Владимира и гимназий Киева решила организовать в городе «народные чтения». Публичные лекции как форма народного просвещения в то время только входили в моду. Первоначально общество для своей деятельности арендовало помещение в Контрактовом доме на Подоле, затем — в Дворянском клубе на Крещатике, в частном доме по улице Московской, 46. Это было неудобно, и в 1893 году было принято решение построить собственное здание, для чего устроили сбор средств. В 1895 году было построено первое здание по проекту архитектора Николая Белелюбского. Авторитет общества быстро рос, лекции собирали всё больше слушателей. Большое значение имело то, что президентом правления Общества избрали авторитетнейшего профессора химии Киевского политехнического института Михаила Коновалова. В 1904 году в состав общества входило более 270 человек (в основном — преподаватели университета и политеха). В 1909 году здание было перестроено по проекту архитектора Валериана Рыкова, который входил в состав правления общества. Оно было существенно расширено вглубь участка, а фасад приобрёл черты французского ренессанса. Теперь в здании были большой лекционный зал, библиотека, комнаты для кружков, чайная. Народная аудитория предоставляла свои помещения и другим организациям. Тут, например, располагалась Комиссия медицинских народных чтений. 26 декабря 1897 года (по старому стилю) она проводила лекцию «О чуме» (очень актуально). 4 марта 1917 года тут состоялось учредительное собрание киевского Совета рабочих депутатов, а 6 марта — первое легальное собрание Киевской организации РСДРП(б). В 1918 году КОСНО прекратило своё существование, но вот Народная аудитория продолжала существовать, предоставляя свои площади различным организациям. В частности, работал тут Молодёжный драматический театр. В ряду постановок этого коллектива была мистерия «Царь Иудейский», по одноимённой пьесе К.Р. Премьера состоялась 15 октября 1918 года. Режиссёром был Леонид Лукьянов (позже он работал в Московском Камерном театре и участвовал в постановке булгаковского «Багрового острова»). Спектакль шёл с большим успехом и в 1919 году был даже перенесён на сцену театра Соловцова (ныне — театр им. Франко). Именно присутствуя на этом спектакле, Михаил Афанасьевич визуализировал своё представления о событиях «четырнадцатого числа весеннего месяца нисана» в Иерусалиме. Также он наверняка читал пьесу и, в особенности, комментарии к ней, которые были написаны на основе большого количества источников и литературы. Просто удивительно, что в булгаковедческой литературе так редко упоминается столь ценный источник. Для начала — кто такой К.Р.? Это фигура достаточно известная — великий князь Константин Константинович Романов (1858-1915 гг.), внук императора Николая I. В разное время он был главным начальником Военно-учебных заведений, президентом Императорской Академии наук, возглавлял Императорское Русское археологическое общество, Императорское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии, Императорское Православное Палестинское общество. К.Р. был известным для своего времени поэтом, некоторые стихи которого были переложены на музыку Петром Чайковским и стали романсами, а песня «Умер бедняга в больнице военной» стала народной. Он перевёл на русский язык «Гамлета» Шекспира. Стихотворная пьеса «Царь Иудейский» — единственное драматическое произведение К.Р. Она была написана в 1913 году и посвящена важнейшим событиям евангельской истории — от вступления Иисуса в Иерусалим, до Воскресения. Главный герой — иудей Иосиф, уверовавший в Христа. Кстати, самого Иисуса, Богоматери и апостолов в пьесе не было (позже Булгаков использует этот приём в пьесе «Последние дни», где Пушкин тоже отсутствует). Первоначально пьесу предполагалось ставить на сцене одного из петербургских театров, композитор Александр Глазунов написал музыку, но… её «зарубил» Святейший Синод. Во-первых, в то время в принципе не было принято ставить спектакли на библейские темы. «Автор выводит на сцену исторические личности, высоко чтимые Православной церковью. Кроме того, некоторые из действующих лиц пьесы произносят такие слова о Христе, которые не должны быть произносимы на театральных подмостках». В общем, театр, с точки зрения церкви, — низкое лицедейство и не предназначен для воспроизведения святой истории. Об этом автору писал, например, архиепископ Сергий (будущий Патриарх). Во-вторых, в это трудно поверить, но в то время духовное образование в принципе не предполагало сколько-нибудь глубокого знания Нового Завета (что и не удивительно при низком уровне грамотности). Обходились Псалтирью. Великий князь всё же поставил пьесу при помощи режиссёра Николая Арбатова в 1914 году в Эрмитажном театре. В постановке приняли участие свыше 200 человек. Это были актёры-любители из труппы «Измайловский досуг». Сам Константин Константинович исполнил главную роль Иосифа Аримафейского. Запрет Синода удалось обойти за счёт десяти открытых репетиций, на которых присутствовало около 3 тысяч человек. Спектакль пользовался огромной популярностью и наделал шума. На премьере присутствовал император Николай II. Пьеса ему понравилась, и он разрешил ее издать. Против публикации текста Синод не возражал. Драма была вскоре переведена на девять языков. В России к 1916 году она выдержала пять изданий общим тиражом 50 тыс. экз. Однако поставить её всё же стало возможно только после революции, когда духовная цензура была отменена как явление. Ставили пьесу не только в Киеве. Арбатов ставил её в театре Незлобина в Петрограде и Москве (прошло около 180 представлений). Ставилась она также в Екатеринбурге и Одессе. В 1918 году по драме был снят кинофильм с тем же названием, но он был признан неудачным. В 1992-94 годах спектакль ставился в Малом театре. Преувеличивать влияние пьесы К.Р. на творчество Булгакова не следует — ершалаимские главы «Мастера и Маргариты» построены совсем иначе, чем пьеса К.Р. Но сама возможность описать и показать на сцене события евангельской истории и соучастие в них как зрителя произвела, безусловно, на Булгакова впечатление. Плюс — визуализация пространства. Достаточно вспомнить описание места заседания суда Пилата из произведения К.Р. (который, в свою очередь, пользовался археологическими реконструкциями Николая Маккавейского) и сравнить с указаниями, рассыпанными по тексту «Мастера и Маргариты»: «Перистиль дворца Ирода Великого. Две стены, сходящиеся под прямым углом в глубине сцены. В правой стене две двери: первая, ближайшая к зрителю, на судейский помост (лифостротон или гаввафу), заперта до явления двадцатого; вторая дверь во внутренние покои Пилата. В левой стене, по середине, закрытая занавеской третья дверь, ведущая к выходу из дворца. Между дверьми в правой стене ниша с мраморной статуей. Отступя от стен и параллельно им идет колоннада из нескольких колонн, на которых утверждено перекрытие, образующее навес над проходом между стенами и колоннами; пол этого прохода выше уровня сцены на четыре мраморные ступени, ведущие к каждой из трех дверей. (…) По середине мраморного мозаичного пола фонтан. Отверстие в потолке затянуто легкой тканью, сквозь которую сверху проходит свет. Богатая обстановка: ложе, столы, кресла, скамьи, мраморы, бронза, вазы с цветами, курильницы, светильники, ковры, дорогие ткани. Предрассветный сумрак». Явно у К.Р. позаимствованы некоторые сцены и описания. Мирон Петровский указывает, например, на сходство сценки с Александром и Лией, чьё свидание в Гефсимании было сорвано появлением стражников, ведущих Иисуса, со сценкой свидания Низы и Иуды Искариота у Булгакова. Кстати, Иуда встречает по пути конный римский, а потом сирийский патруль, причём второй точно следует из Гефсимании (т.е., путём, которым ранее вели Иисуса). В общем, киевские впечатления всплывают в самых неожиданных местах булгаковского творчества.