День в истории. 6 июня: в Киеве произошел мощнейший взрыв, от которого содрогнулся весь город

Так вспоминал о произошедшем один из отцов-основателей украинского национализма Дмитрий Донцов, который 6 июня 1918 года находился в Киеве. Он в то время возглавлял Бюро прессы и Украинское телеграфное агентство при Гетманском правительстве Павла Скоропадского. Что же произошло? «Славная» традиция самоподрыва оружейных складов в независимой Украине ведёт свой отсчёт не со взрывов на 275-й базе хранения боеприпасов в Новобогдановке в 2004 и 2005 годах и не с каких-либо других подобных инцидентов, случившихся после развала СССР. Она насчитывает уже более чем 100-летнюю историю и начинается с порядком уже подзабытого взрыва Зверинецких складов. Из-за того, что располагались они в черте Киева, инцидент этот привёл к большому количеству жертв и значительным разрушениям. В начале XIX века Зверинец находился далеко вне пределов Киева. Название своё эта местность получила ещё в домонгольские времена, когда в покрывавших местные холмы лесах любили охотиться киевские князья. После уничтожения города Батыем здесь при Выдубицком монастыре появилось небольшое поселение, которое в 1250 году посещал князь-король Данила Галицкий. За пару лет до Отечественной войны 1812 года на этом месте по проекту инженер-генерал-майора Карла Оппермана возвели мощные земляные валы и рвы Зверинецкого форта, вошедшего в состав Печерской крепости. Однако где появляются военные, там появляются деньги, а где появляются деньги, там тут же появляется инфраструктура, готовая обеспечить служивых по самому высокому разряду… а может, и не самому — не суть. Так или иначе, но вскоре вокруг форта стал стремительно разрастаться частный сектор, в котором селились ремесленники, торговцы, семейные офицеры и унтер-офицеры, женщины лёгкого поведения и прочий люд. К последней четверти XIX века укрепления форта уже оказались сильно устаревшими, и в 1886-87 годах в нём обустроили складские помещения, в которых стали хранить боеприпасы, взрывчатку и прочие взрывоопасные предметы. К приходу в Киев немцев (1 марта 1918 года) на территории форта располагались 22 артпогреба со снарядами, а также жилые и складские бараки со вспомогательными материалами. Захватчики поставили возле них свои караулы, хотя потом и утверждали, что собственные боеприпасы здесь не хранили. Тем временем Зверинец и окрестности неуклонно заселялись и обживались стремительно растущим киевским населением. В 1868 году неподалёку от форта архимандрит Выдубицкого монастыря Иона (Мирошниченко) основал Свято-Троицкий монастырь, который после его смерти чаще называют Ионинским. В 1914-1915 годах также в опасной близости от складов были возведены корпуса Алексеевского инженерного юнкерского училища, в которых при СССР располагалось училище суворовское, а с 1992 года — военный лицей им. Ивана Богуна. С другой стороны в тот же период возникло Братское кладбище, на котором с началом Первой мировой войны стали хоронить умерших в киевских госпиталях солдат и офицеров. Рядом с ним в 1916 году начали возводить Никольскую церковь, достроить которую так и не успели, а потому уже в советское время в её перестроенном здании разместили один из корпусов Института проблем прочности НАН Украины. В конце XIX века на территории Зверинца археологи обнаружили подземные ходы нигде в летописях не упоминающегося пещерного Зверинецкого монастыря. Предполагается, что он был предшественником монастыря Выдубицкого. В 1913 году его частично возродили в качестве скита Рождества Богородицы Киево-Печерской лавры на Зверинецких пещерах и возвели небольшую церковь. Несмотря на отсутствие уличного освещения и централизованного водопровода, на Зверинце активно шла не только церковная, но и гражданская застройка. До революции тут располагались 39 общежитий, 44 торговых заведения, восемь школ. По переписи населения, проведённой в ноябре 1917 года, здесь постоянно проживали 8574 человека, а общая численность населения района и окрестностей составляла порядка 10 000 человек. Однако так было только до 6 июня 1918 года. За четыре месяца до этого дня Киев уже пережил один шок — штурм, в результате которого армия большевиков под командованием левого эсера Михаила Муравьёва подвергла город артиллерийскому обстрелу. Было выпущено порядка 7 тысяч снарядов, большая часть которых разорвалась на полевых позициях армии УНР. Но что-то залетело и в жилые кварталы: погибло много мирных граждан. Город, который последний раз видел боевые действия ещё во времена казацких войн, подобный поворот событий поверг в ужас. Нужно ли говорить, как испугались киевляне 6 июня, когда в 10:10 утра раздался первый страшный взрыв, из-за которого в половине (если не больше) зданий города повылетали стёкла. Находившийся в то время в Киеве основатель украинской Академии наук, будущий советский академик Владимир Вернадский записал в своём дневнике (он в момент взрыва находился в гостях у министра просвещения Украинской державы профессора Николая Василенко): «Собирался выйти вместе с ним (министром), когда раздался сперва страшный взрыв, задрожал весь дом, потом посыпались окна, и началась пальба, взрывы, и стоял гул». Из здания университета вылетели все стёкла. Стеклянная стена операционного зала Госбанка, который тогда располагался на улице Институтской, рассыпалась, и перепуганные сотрудники бросились наутёк, оставив без присмотра документы и ящики с деньгами. Взрыву предшествовал пожар. Над Зверинецким фортом вверх поднялись чёрные клубы дыма, а затем чуть ли не на версту вверх взвился столб огня. Разбросанные силой взрыва, в разные стороны полетели снаряды, динамитные шашки и прочие боеприпасы. Последовали новые взрывы. Над Зверинцем с треском рвалась шрапнель, оставляя в небе характерные белёсые облачка. Газета «Киевская мысль» писала: «…Гигантская дымовая туча вдруг ярко освещается рыже-красным заревом, и над всей местностью взвиваются и рвутся ракеты и шрапнельные стаканы. Сотрясение воздуха так велико, что высокие деревянные заборы Зверинецких улиц, крыши домов, сараи и прочие мелкие строения, как щепки, летят в воздух и падают далеко от места, где были сорваны. Стоящая на возвышении Зверинецкая церковь, возглавляющая длинный ряд недавно открытых древних пещер, валится, как карточный домик… Обширная площадь бушующего пожарища все увеличивается, и кажется, будто горит территория в несколько верст». Гетман Скоропадский жил в то время на улице Шелковичной, в бывшем генерал-губернаторском дворце. Он только проснулся и собирался принять ванну, когда послышался звон разбитого стекла, а с потолка посыпалась штукатурка. Денщик гетмана, служивший ему ещё с фронта, зашептал: «Пан гетман, одевайтесь быстрее, а я уложу вещи. Это бросают бомбы в нижний этаж, наверно, и сюда сейчас попадёт!» Однако Скоропадский решил сначала всё же выяснить, что происходит, и поспешил к дежурившему внизу офицеру. Позже он вспоминал: «…Когда я подошёл к двери, раздался второй взрыв; дверь с треском распахнулась и ударила меня в голову. Я вышел в столовую и тут встретил начальника охраны полковника Николая Аркаса… В это время взрывы начали повторяться со страшной силой, и всё это перешло в какой-то рёв». На Зверинце начался страшный пожар, и мирные жители, похватав пожитки и детей, бросились спасаться на Печерск. Самой короткой дорогой туда была Собачья тропа. Это почти забытый ныне исторический путь, по которому православные паломники в XIX — начале XX века добирались от границы Старого Киева до Киево-Печерской лавры и дальше к Выдубицкому монастырю. Название она своё получила, потому что после сильных дождей на ней образовывались большие лужи, и пройти по ней можно было, только вымокнув и испачкавшись, как собака. На этой тропе, как правило пустынной, после взрыва теснились спасавшие свои жизни и нехитрый скарб жители пылающего Зверинца. Образовались два человеческих потока: полураздетые беженцы спешили в центр города, а навстречу торопились те, кто утром ушёл на работу, оставив дома близких и имущество. На прилегающих возвышенностях толпились тысячи зевак, увлечённо наблюдавших за бушевавшим перед ними огненным морем. Вскоре Печерск, а затем и лежавший внизу Крещатик заполнили толпы людей, многие из которых были окровавлены. Первыми на помощь населению Зверинца поспешили юнкера из Школы старшин, в которое переименовали бывшее Алексеевское инженерное училище. Ранеными занялись санитары, особо пострадавших развозили по госпиталям подводы и экипажи. К полудню центр Киева напоминал бивак. Обыватели в панике носились по улицам, многие бросились на вокзалы или к идущим прочь из города трамваям. Кто-то спрятался в подвалах, лавки и магазины закрылись, женщины падали в обмороки. Поползли страшные слухи: большевиками минирован весь Печерск, и все его здания, включая Лавру, взлетели на воздух. Позже стали рассказывать, что накануне утром над городом летал таинственный аэроплан, который и сбросил на Зверинец фатальную бомбу. Затем пополз слух, что немцы хранили на складах баллоны с удушливым газом. Новая волна паники охватила жителей. Толпа устроила погром университетской библиотеки, где находился склад с противогазами. Их пропало сразу несколько тысяч, причём значительную часть вскоре можно было купить с рук прямо здесь же, возле библиотечного здания. Некоторые особо мнительные киевляне даже успели обратились с газовыми «отравлениями» в больницы. Однако вскоре выяснилось, что все их недомогания не более чем результат неудержимого психоза. Эти события много лет спустя описал в своём романе «Белая гвардия» Михаил Булгаков. Правда, для придания им «чертовщинки» он перенёс место взрыва со Зверинца на Лысую гору, в одноимённый форт. Быстро одевшись, Скоропадский вместе с премьер-министром Фёдором Лизогубом поспешил на Зверинец. Их взорам открылась страшная картина: «…Огромная площадь Зверинца, застроенная небольшими домиками, представляла сплошной пожар, причём в разных местах не переставали раздаваться взрывы». До Большой Васильковской и Бессарабки долетали отдельные осколки. Два снаряда залетели во двор Александровской больницы (сейчас Центральная городская клиническая больница, расположенная по ул. Шелковичной), где взрывной волной выбило все окна. Часть больных разбежалась. Осколки залетали даже на левый берег Днепра. Последние снаряды сдетонировали около 11:40. Поисковые отряды и пожарные приступили к уборке трупов, разбору завалов. Обезображенные тела погибших сносили во двор Школы старшин. Туда же, разыскивая своих родных и близких, потянулись толпы киевлян. Многих так никогда и не удалось найти. Район трагедии оцепили немецкие войска: они принимали все меры, чтобы предупредить распространение огня на располагавшийся неподалёку Лысогорский форт. Там хранились большие запасы пироксилина, и (после недавних археологических находок это можно утверждать наверняка) как раз там баллоны с отравляющими веществами были. Нашлись те, кто тут же захотел поживиться на чужом горе, — только за первые сутки после взрыва задержали 11 мародёров и еще одного пристрелили при попытке к бегству. Для пострадавших жителей Зверинца городская управа сразу же организовала питательные пункты. Скоропадский обратился к правительству с предложением выделить 500 тыс. карбованцев для оказания пострадавшим первой помощи. Специально созданная следственная комиссия приступила к подсчёту количества жертв, оценке нанесённого трагедией ущерба и выяснению её причин. Через несколько дней газеты опубликовали предварительные выводы: количество погибших по приблизительным подсчетам оценивалось в 200 человек, а раненных — более чем в тысячу. Общая площадь разлёта снарядов и пожара составила 4 кв. версты. Взрывы и пожар уничтожили более 900 частных домов. Также пострадали строения Свято-Троицкого (Ионинского) и Троицкого монастырей. Без крова осталось около 12 000 человек. Через 16 дней после катастрофы статистическое бюро городской управы опубликовало официальные данные по жертвам: погиб 81 человек, ранения получили — 139, контузии — 119, заболели нервными болезнями — 108. При определении причин взрыва следственная комиссия первоначально пришла к выводу, что они имели случайный характер: вроде бы один из охранников решил отремонтировать ящик с сигнальными ракетами, не озаботившись предварительно их выгрузкой. Ракеты сдетонировали и подожгли окружающие строения и навесы, под которыми в штабелях и хранились снаряды. Позже появилась вторая версия. Причиной пожара послужило возгорание второстепенного сарая №3, в котором хранились старые бумаги и прочий хлам. Охранники стали вытаскивать из него вещи, среди которых внезапно оказался фугас, который тут же взорвался. Уже после этого инцидента загорелся сарай с сигнальными ракетами. В конце концов, версии так и остались версиями — настоящих виновников трагедии так никогда и не нашли. Ходившие по городу слухи упорно обвиняли в случившемся большевистское подполье или же агентов Антанты, что полностью исключить (как и доказать) невозможно. Министр продовольствия в правительстве УНР, Николай Ковалевский, в момент катастрофы содержавшийся немцами под арестом, писал: «…Взрывы впоследствии записывали на свой счет и киевские большевики, и некая секретная польская военная организация, действовавшая по поручению европейских противников Германии в Первой мировой — союза Антанта в лице Франции и Великобритании… На немцев взрыв произвел глубокое впечатление — это был первый сигнал недалекой бури». Сразу же после случившегося Скоропадский приказал разослать во все большие города и на соответствующие заводы телеграммы с заказами на закупки больших партий оконного стекла. От восстановления жилой застройки Зверинца гетман решил отказаться, а вместо этого, воспользовавшись такой неожиданной расчисткой обширной территории, создать на ней комплекс зданий украинского Правительственного центра. Председателю комиссии по устройству Украинской академии наук Владимиру Вернадскому Скоропадский пообещал, что на Зверинце будет отведена обширная площадь и под строительство здания академии, и под новый университет. По инициативе профессора Александра Фомина на месте основательно разрушенного форта запланировали разбить большой новый Ботанический сад. Тут же были отданы распоряжения о начале проектных работ, однако они так никогда и не были закончены — сначала Скоропадского свергли деятели украинской Директории, а затем большой жирный крест на всех этих планах поставили большевики. Они не отказались только от идеи создания Ботанического сада, который был основан в 1935 году и до сих пор радует глаз киевлян и гостей украинской столицы. О Зверинецком форте в нём напоминают только причудливые горки, холмы и насыпи — остатки разрушенных взрывом бывших земляных укреплений.