Бывшую столицу Приамурья сожгли сто лет назад

Сегодня, 1 июня, исполняется ровно 100 лет полного и, пожалуй, единственного в истории Хабаровского края полного уничтожения крупного города. В 1920 году на большей территории нашего региона шли серьёзные бои, его раздирали различные политические силы и страны. Жертвой их противостояния стал бывший административный центр русского Приамурья Николаевск-на-Амуре. К 1 июня 1920 года город был полностью сожжён, а люди его покинули. ИА «Хабаровский край сегодня» приводит хронику событий, предшествовавших этих драматичных событию, и пытается разобраться, какую роль в них сыграла женщина. Анархия – мать… Для начала представим, что представляло из себя Приамурье 100 лет назад. В Хабаровске расквартированы войска американцев и японцев, а городом управляет казачий атаман Калмыков. Им противостоит «красное подполье», мечтающее снова установить на Дальнем Востоке советскую власть. Она на короткое время была провозглашена тут только в 1918-ом, но не продержалась и полугода. - Был тут в большевистском подполье такой деятель – Яков Тряпицын. По сути, анархист по своим взглядам, настоящий авантюрист. На Дальний Восток приехал с запада России, воевал в Приморье. А в конце 1919 года сколотил отряд сперва из нескольких десятков местных жителей и пошёл из Вятского походом на Николаевск. Тогда там, как и в Хабаровске, стояли японцы – отряд майора Исикавы. Были даже китайские интервенты, которым пришлось зазимовать в Николаевске. Город был островком стабильности в ту неспокойную эпоху. Золотые прииски, рыба. А с тактической точки зрения идеальный объект для удара зимой. Железной дороги нет, пока лёд не сойдёт, военное подкрепление рекой или морем не перебросишь. Поэтому-то Тряпицын и выбрал это направление, - объяснил военный историк Александр Филонов. Пока отряд продвигался по низовьям Амура, подчиняя себе одно село за другим, он разросся до 5 полков. Помимо уставших от бескормицы мужиков, идейных сторонников, в нём оказались даже промышлявшие в дальневосточной глубинке китайские бандиты-хунхузы. В конце февраля 1920 года отряд Тряпицына осадил Николаевск. Исикава подписал с партизанами перемирие. «Красные» вступили в город и объявили о восстановлении советской власти. Муза с плёткой «Своим» Якова Тряпицына в большевистском подполье Дальнего Востока считали очень условно. Когда его отряд был ещё на подступах к Николаевску, штаб командировал к нему молодую эсэрку-максималистку Нину Лебедеву-Кияшко с директивой передать ей командование отрядом. Только не вышло. Нина попадает под мужское обаяние высокого красавца Тряпицына, становится его сожительницей и своего рода музой «нижнеамурского диктатора». Уже после взятия Николаевска Яков Тряпицын назначает её командующей своим штабом. - Нина Лебедева сильно выделялась среди распущенных, растрёпанных партизан. Она заказала себе кожаные костюмы и изящные шевровые (из мягкой козьей кожи) сапожки на полувысоком каблуке. Разъезжала по городу на хорошем коне, одетая в кожаный костюм какого-то необыкновенного вишневого цвета, всегда с двумя револьверами в кобурах на поясе и кавалерийским карабином за спиной. Ездила она на допросы каждое утро. Жители города уже хорошо знали ее и старались не попадаться на глаза, чтобы невзначай не огрела плетью по спине. Многие вначале испытали на своих спинах удары ее хлыста, которым она огревала прохожих ради забавы, - приводит воспоминания николаевцев историк Виктор Петров. При этом она, судя по воспоминаниям современников, "одной рукой" проводя массовые репрессии, "другой" все семь месяцев пребывания в Николаевске-на-Амуре пыталась превратить город в культурный центр. Создала народную консерваторию, сеть изб-читален, где проводились лектории на различные темы: от политического строя во Франции до гипотез относительно происхождения планет. Были открыты и школы низшего и среднего звена, куда насильно загоняли всех неграмотных, в том числе и членов отряда Тряпицына. Поэтому неправильно представлять только ее садисткой и изувером. Время было сложное и люди были сложные... Эхо николаевских боёв в Хабаровске В начале марта по Николаевску прокатилась волна арестов и расстрелов. Тряпицынцы расправлялись со всеми заподозренными в симпатиях к интервентам и старому строю горожанами - то есть, со всеми зажиточными людьми и бывшими чиновниками. При этом, помимо японского гарнизона в городе проживает большая японская гражданская диаспора, весьма небедная. Здесь же находится консульство Японии. И японцы, сильно уступающий партизанам в силах, в ночь с 11 на 12 марта 1920 года внезапно открывают боевые действия. Что сподигло их на эту самоубийственную атаку - доподлинно неизвестно. Есть данные, что сторонники Тряпицына направили майору Исикаве требование о разоружении вверенных ему войск, но это неточно. После несколько дней кровопролитных боёв на улицах Николаевска, которые в первый раз частично уничтожили город, иностранцы сдаются. Партизаны полностью уничтожают японский квартал, убив, по разным оценкам, больше 800 человек военных и гражданского населения. Ответом на Николаевский инцидент в марте 1920-го стали апрельские выступления японских интервентов в других городах Дальнего Востока, где после ухода американского корпуса остались войска из Страны восходящего солнца. Похороны партизан, погибших в боях с японцами. Раненый Тряпицын сидит в санях В ночь с 4 на 5 апреля 1920 года Хабаровск подвергся массированному артобстрелу со стороны японских войск, на его улицах (фактически единственный раз за всю историю города) шли полномасштабные бои с применением бронемашин и бронепоездов. Вот как описала те события хабаровская школьница по фамилии Горностай: «В 9 часов утра 5 апреля я и мама вышли из дома, как со стороны Артиллерийской сопки посыпались пули. Все прохожие бросились на паперть церкви, а оттуда в незапертую дверь собора. Набралось нас человек триста, из них 50 мужчин и много детей. Оказавшиеся между нами два красноармейца моментально переоделись в штатское платье. К вечеру в собор вошла большая партия вооружённых японцев. Они предложили (нам) взойти на колокольню, чтобы посмотреть, что происходит внизу на улицах. Я увидела и поняла, что собор в руках японцев, а идти по городу домой даже думать было невозможно. Идёт война. Масса убитых женщин, детей, красноармейцев». Гибель Николаевска «Диктатор Нижнего Амура» Яков Тряпицын прекрасно понимал, что в Николаевске ему оставаться придётся максимум до открытия навигации. Потом придут японцы и будут мстить. И мстить с самурайской жестокостью. В мае к побережью со стороны моря подошли японские миноносцы и линейные корабли «Микаса» и «Микашим», в бухте Де-Кастри и на севере Сахалина высадился 20-тысячный десант. В Хабаровске окончания ледохода ждали канонерские лодки под императорскими флагами. - Для иностранных государств будет очень показательно, если мы сожжем город и все население эвакуируем, а если понадобится, то и принудительно, - заявил Яков Тряпицын на одном из заседаний военревштаба, протокол которого сохранился в фондах Госархива Хабаровского края. Всю еще недобитую «буржуазию» в Николаевске спешно расстреляли. Остальное население массово в несколько заходов пароходами с 23 по 30 мая переправляли вверх по Амуру и Амгуни в таёжное село Керби (ныне с. им. Полины Осипенко). 1 июня из крепости Чныррах около Николаевска из штаба Красной армии было передано последнее радиосообщение: «Товарищи! В последний раз говорим с вами. Оставляем город и крепость. Взрываем радиостанцию и уходим в тайгу. Всё население города и района эвакуировано. Деревни по всему побережью моря и в низовьях Амура сожжены. Город и крепость разрушены до основания, крупные здания взорваны. На месте города и крепости остались лишь дымящиеся развалины, и враг, придя сюда, найдёт только груды пепла». И это было правдой. Буквально через неделю после полной эвакуации города и сожжения Николаевска Яков Тряпицын, его «муза» Нина Лебедева и еще несколько их соратников были расстреляны после бунта среди их же подчинённых в таёжном селе Керби. Уже после окончания Гражданской войны Советская власть назовёт действия Тряпицына самоуправством, объявит его анархистом, полностью оправдает его расстрел и выразит Японии «искреннее сожаление» в связи с Николаевским инцидентом.